Призрачный маяк - Камилла Лэкберг

Все чаще она слышала в доме странные голоса и видела странные, не поддающиеся разумным объяснениям вещи. Но почему-то Эмели знала, что это не игра ее воображения. Это мертвые говорили с ней. Они были ее единственной компанией на этом острове, их не нужно было бояться. Им было так же грустно, как и ей. Они тоже мечтали о другой жизни и пережили крушение надежд. Они понимали друг друга, хоть и находились по разные стороны самой прочной стены в мире — стены под названием Смерть.

Карл с Юлианом тоже чувствовали их присутствие, хоть и не так отчетливо, как она. Но временами их охватывала непонятная тревога. Эмели видела по глазам, как им страшно, и в глубине души радовалась. Она больше не испытывала любви к Карлу — этот мужчина оказался не тем, кем она его считала. Но, несмотря на это, ей нужно было продолжать жить. И в ее жизни было мало радостей. Так что ей ничего не оставалось, как искать утешения у мертвых и радоваться страху Карла. Эмели чувствовала себя особенной, избранной. Только она одна знала о присутствии душ умерших в доме. Больше никто.

Но спустя месяц страшно стало и ей тоже. Атмосфера в доме была гнетущей. Юлиан искал с ней ссор, чтобы выместить на Эмели свое раздражение из-за того, что они оказались в изоляции на острове. Карл не пытался ее защитить. За ее спиной они вечно перешептывались. Они сидели на кухонном диване и, склонив головы, тихо обсуждали ее. Эмели слов не слышала, но ничего хорошего их позы не обещали. Иногда ей удавалось уловить обрывки разговора. В последнее время они много говорили о письме, которое Карл получил от родителей до того, как лед встал. Видимо, письмо их возмутило, но содержание его оставалось для Эмели загадкой. Впрочем, по злобе на лице Юлиана и возмущению в голосе Карла понятно было, что ей лучше не знать. От одной мысли у нее на коже выступали мурашки. Эмели удивляло, почему родители никогда не навещают их на острове и почему они не ездят к ним в гости. Ведь их хутор был всего в паре часов езды от Фьельбаки, можно было бы обернуться за один день. Но Эмели боялась задавать вопросы. Каждый раз, получив письмо из дома, Карл ходил понурый несколько дней. А последнее письмо вообще привело его в ярость… Нет, лучше ей не знать причину.

— Чисто, — отметил Йоста, оказавшись внутри квартиры Матса Сверина. Несмотря на то что полицейский был доволен своей инициативой, он побаивался реакции Хедстрёма на такое своеволие.

— Голубой, — сделал вывод Мелльберг.

Йоста вздохнул.

— С чего ты взял?

— Так чисто бывает только дома у гомосексуалистов. Настоящие парни этим не заморачиваются. И штор у них на окнах тоже нет, — показал он на белоснежные шторы. — И все говорят, что девушки у него не было.

— Да, но… — вздохнул Йоста, однако решил не перечить. У Мелльберга, как и у всех остальных людей, тоже была пара ушей, но почему-то он редко использовал их по назначению.

— Ты займись спальней, а я осмотрю гостиную. — Мелльберг направился к книжному шкафу.

Кивнув, Йоста задержался, чтобы окинуть гостиную взглядом. Она была какая-то невзрачная. Бежевый диван, темный диванный столик, светлый ковер, телевизор на тумбе, книжный шкаф, половину книг в котором занимали специализированные издания по аудиту и бухгалтерии.

— Какой странный парень, — отметил Мелльберг. — Похоже, своих собственных вещей у него не было.

— Может, ему нравилась простота? — предположил Йоста по дороге в спальню.

Там было так же чисто, как и в гостиной. Кровать с белым изголовьем, прикроватная тумбочка, пара белых шкафов для одежды и комод.

— По крайней мере, у него было фото девушки! — крикнул Йоста Мелльбергу, заметив на тумбочке снимок.

— Дай глянуть. Красивая? — Тот сунул голову в дверь.

— Скорее симпатичная.

Мелльберг бросил взгляд на фото и скорчил гримасу, показывая, что увиденное его не впечатлило. Затем вернулся в гостиную, оставив Йосту стоять в спальне с фотографией в руках. Интересно, кто эта женщина? Она, должно быть, много значила для Матса Сверина, если он держал снимок у себя в спальне. К тому же это была единственная фотография во всей квартире.

Йоста бережно опустил фото на место и начал заглядывать в шкафы. Там была только одежда, и ничего больше. Ни ежедневников, ни старых писем, ни фотоальбома. Он тщательно проверил содержимое всех ящиков, но там не оказалось ничего примечательного. Как если бы Сверин попал в эту квартиру прямо из космоса. Единственным личным предметом, доказывающим, что до переезда в деревню у него имелась жизнь, было фото женщины.

Йоста вернулся к кровати и снова взял снимок в руки. Симпатичная, подумал он. Миниатюрная, худая, с длинными светлыми волосами, развевавшимися на ветру. Прищурившись, Йоста изучал снимок в поисках знаков, деталей — чего-нибудь, что могло бы сказать, где снимок был сделан. На обратной стороне не было подписи. Сфотографировали женщину на фоне деревьев. Но, приглядевшись повнимательнее, он кое-что заметил. С правого края виднелась рука. Детская рука. Изображение было слишком расплывчатым, но все равно Йоста был уверен в том, что видит правильно.

Он вернул фото на место. Все равно неизвестно, кто она. Повернулся было, чтобы уйти, но передумал. Вернулся к тумбочке, взял фото и сунул в карман.

— Зря мы это затеяли. Не стоило хлопот, — пробормотал Мелльберг, заглядывая под диван. — Пустая трата времени. Надо было предоставить Хедстрёму сделать это.

— Еще кухня осталась, — проигнорировал нытье Мелльберга Йоста.

Он начал выдвигать ящик за ящиком и открывать дверцы шкафов, но там тоже не было ничего примечательного. Посуда из «Икеи», самая дешевая. В холодильнике и на полках почти пусто. Йоста облокотился на кухонную стойку и задумался. Его внимание вдруг привлек кабель на столе. Один конец шнура был воткнут в розетку в стене, а другой свисал со стола. Йоста взял его в руки. Это был кабель от компьютера.

— У Сверина был ноутбук? — крикнул он.

Мелльберг присоединился к нему в кухне.

— А что?

— Это шнур от компьютера, но самого компьютера нет.

— Наверное, он в офисе.

— Но тогда бы нам с Паулой сказали об этом его коллеги… Они же понимают, что это очень важно.

— А вы спрашивали? — приподнял бровь Мелльберг.

Йоста вынужден был признать, что тот прав. Они совсем забыли спросить про компьютер Матса Сверина. Наверняка он остался в коммуне. Йоста почувствовал себя полным идиотом с этим шнуром в руках и выпустил его. Тот мягко упал на пол.

— Я заеду в коммуну попозже, — сказал он, выходя из кухни.

— Как же я ненавижу ждать! Почему все время нужно ждать? — выплеснул свое раздражение Патрик, когда парковался перед полицейским участком в Гётеборге.

— А мне кажется, следующая среда — это для них даже быстро, — прокомментировала Паула, со страхом отметив, что Патрик чуть не въехал в столб.

— Ты права, — отозвался Хедстрём, выходя из машины. — Но потом нам придется ждать результатов баллистической экспертизы. Если у них есть в регистре похожая пуля, почему бы не дать нам ответ прямо сейчас? Зачем заставлять ждать несколько недель?

— Они работают как работают. Что тут поделаешь? — сказала Паула.

Они предупреждали о своем приезде, но все равно на рецепции их попросили подождать. Только десятью минутами позже показался высокий крепкий мужчина, который сразу направился к ним. Росту в нем было, по всей видимости, метра два. Поднявшись, чтобы поздороваться, Патрик почувствовал себя настоящим лилипутом. Не говоря уже о Пауле — та вообще достигала ему лишь до талии.

— Добро пожаловать. Меня зовут Вальтер Хид. Это со мной вы говорили по телефону.

Патрик с Паулой представились и пошли за полицейским. Интересно, где он покупает себе ботинки, подумал Хедстрём, разглядывая ступни гиганта. Никогда он не видел таких огромных ботинок. Как две лодки. Паула ткнула его в бок, и смущенный Патрик прекратил пялиться.

— Добро пожаловать. Входите. Это мой кабинет. Хотите кофе?

Оба кивнули и через минуту уже держали в руках стаканчики кофе из автомата в коридоре.

— Так вам нужна информация об избиении?

Это был не вопрос, а скорее констатация факта, так что Патрик только кивнул.

— Акты у меня здесь, но не уверен, что они вам сильно помогут.

— Может, вы просто в общих чертах передадите, что там произошло? — спросила Паула.

— Попробуем. — Вальтер открыл папку и пробежал глазами по документам. Откашлявшись, он продолжил: — Матс Сверин поздно возвращался домой на улицу Эрик Дальбергсгатан. Он не мог назвать точное время, но это было где-то за полночь. Он ужинал с друзьями. Матс плохо помнил, что произошло. И это неудивительно: его сильно били по голове, что вызвало провалы в памяти. — Вальтер обвел взглядом присутствующих и продолжил уже своими словами: — Единственное, что нам удалось из него вытянуть, — это была группа подростков. Он сделал замечание одному из них, который мочился у подъезда, и это привело их в ярость. Но он не мог сообщить ни сколько их было, ни как они выглядели, несмотря на то что мы несколько раз общались с ним в больнице. — Вальтер со вздохом захлопнул папку.