Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане - Григорий Марченко

В какой-то момент, помнится, мы обсуждали возможность введения на казахстанском фондовом рынке системы завершения сделки по стандарту T+3. (В этом случае деньги поступают на счета участников в течение трех дней после закрытия сделки.) Поскольку наша инфраструктура работала достаточно хорошо, то Национальный банк сказал, что готов внедрить схему T+1, то есть осуществлять расчеты быстрее, чем принято по международным стандартам. Но представители западных структур тут же охладили наш пыл. Они сказали: «Быстрее не надо. Если вы заявите стандарт T+1, то очень многие люди, которые в Казахстане физически не бывают и не знают ваших условий ведения бизнеса, решат, что либо здесь подвох, либо что-то у вас делается не по правилам».

А если у западных инвесторов возникают сомнения относительно устройства фондового рынка конкретной страны, то они как люди разумные реагируют только одним способом: бумаги этой страны не покупают. Так что, сказали нам тогда коллеги, даже с учетом того, что технически вы сделать T+1 можете, делать этого не нужно. Просто соответствуйте международным стандартам.

Кстати говоря, именно тогда сложился принципиальный подход нашей команды к наполнению реформ вообще – не только этой, но и последующих. Мы решили, что опираться ВСЕГДА следует на международные стандарты. А там, где лучших стандартов нет (или они являются слишком общими), нужно брать и переносить к себе лучшую практику.

Это принципиально важная вещь. Мы начинали в почти полном вакууме – и институциональном, и законодательном, и нормативном, но своей целью поставили достижение наиболее передовых мировых показателей. Стремление к эталонам обеспечило нам лидерство в финансовой сфере. В целом при проведении реформ наша команда опиралась на следующие стандарты.

По платежным системам – стандарты Банка международных расчетов.

В области консолидированного банковского надзора – стандарты Базельского комитета.

В области биржевой деятельности – стандарты IOSCO.

По пенсионной системе и по системе страхования вкладов стандартов нет. Но многовариантности в этом деле быть не должно. Так что кому-то еще предстоит навести порядок в этих зонах.

Важно заметить следующее: политические решения о том, что двигаться надо именно в направлении международных стандартов и лучшей международной практики, принимали и обеспечивали, конечно, другие люди. Я сейчас не работаю на государственной службе, поэтому мне легко говорить о том, что принципиальную роль в реформировании финансового сектора Казахстана сыграл глава нашего государства. Это тем более важно, что многие вещи были тогда совсем новыми, непривычными, и общий уровень готовности к их восприятию далеко не у всех был высоким.

Если сформулировать самый общий итог первого этапа финансовой реформы, то он таков. В Казахстане – при поддержке президента, парламента и правительства – была в общих чертах создана жизнеспособная двухуровневая банковская система.

Успех наших банковских реформ во многом обусловлен тем, что они:

1) достаточно долго обсуждались,

2) хорошо готовились,

3) политически поддерживались.

А также – не забудем о роли личности в истории – еще и потому, что в Национальном банке сложилась правильная команда. Все это вместе плюс готовность самого финансового сектора поддержать реформы и принять в них участие и было факторами успеха.

В общем, все получилось. С конца 1999 по 2003 год включительно активы нашей банковской системы увеличились в шесть раз, вклады населения в долларовом эквиваленте – в восемь раз. Коммерческие банки, пережив стадию бурного экстенсивного роста, прошли затем стадию консолидации, «в живых» остались наиболее жизнеспособные кредитные учреждения, которые могли развиваться дальше и наращивать свою конкурентоспособность до правильного рыночного уровня.

А вот государственных коммерческих банков у нас не существует. Государственные финансовые институты должны работать лишь в тех сегментах, где частные этого делать не могут, – в силу больших рисков или слишком длительных сроков кредитования. У нас имеются лишь два специализированных банка с участием государственного капитала: Банк развития Казахстана и «Жилстройсбербанк». Банк развития специализируется на кредитовании долгосрочных инфраструктурных проектов, за которые не берутся коммерческие кредитные организации. «Жилстройсбербанк» по примеру немецких стройсберкасс (Bausparkasse) занимается системой строительных сбережений. Остальные банки у нас коммерческие. На 1 января 2007 года в Казахстане было 33 кредитные организации, в капитале 14 из них участвовали иностранные инвесторы. Много это или мало? Отвечая на этот вопрос, я бы расставил акценты немного иначе. Структура собственности, соотношение различных категорий собственников – вопрос достаточно тонкий.

Скажем, более правильным считается так называемое размытое владение.

Но предположим, что существует большой банк, созданный очень давно, им владеет пул акционеров, и дела его идут прекрасно. В связи с успехами другой большой банк формулирует ему предложение о покупке. И поскольку у пенсионных, инвестиционных, страховых и прочих компаний, владеющих основным пакетом акций старого банка, нет никакой к нему эмоциональной привязанности, то они спокойно голосуют за продажу. Затем банк расчленяется, частями продается и так далее. И в итоге перестает существовать.

Схема вполне рыночная. Но крайне неприятная. Тем не менее при рассеянной структуре собственности любую компанию могут купить и в любой момент разобрать на куски. Однако в ситуации, когда у банка есть стратегический инвестор, судьба его обычно складывается иначе.

Поэтому мои ощущения таковы: с одной стороны, хорошо, чтобы банк был публичным финансовым институтом. Он должен пройти листинг и прочие процедуры, ведущие к публичности, существенная часть его пакета (может быть, даже больше 50 %) должна принадлежать разным инвесторам. Но в целом для долгосрочных интересов бизнеса лучше, когда у банка имеется стратегический акционер, который не позволит провести враждебный захват.

Приблизительно то же самое можно сказать относительно доли участия иностранных банков в национальной банковской системе. Полагаю, что минимум 50 % в системе должны составлять местные кредитные учреждения.

Потому что, опять-таки, у иностранных банков нет никакой привязанности к чужой стране. В условиях кризиса они закрывают страновые лимиты, и наступает credit crunch, гораздо круче того, что наблюдается с августа 2007 года на международных рынках.

Причем национальный Центральный банк в этой ситуации абсолютно бессилен. Председатель ЦБ, разумеется, будет вызывать к себе менеджеров «дочек» западных банков и объяснять им, что кризис происходит совсем в другой стране. Западные менеджеры, в свою очередь, будут показывать председателю ЦБ множество писем и е-мейлов, которые они отправили своему начальству на Запад. И в которых объясняется, что финансовый сектор той страны, где они сейчас трудятся, не переживает никаких серьезных проблем, что ликвидности здесь в избытке и так далее. Но правление материнского западного банка, его риск-комитет и прочие структуры все равно примут решение закрыть лимиты на эту страну. От греха подальше.