Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане - Григорий Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, хотя мне не всегда нравится подчеркивать этот момент, но два базовых закона – о ЦБ и о банковской системе – реально были приняты указами президента, имеющими силу закона. Если бы оба эти законопроекта пришлось проводить через процедуру утверждения парламентом, то исход процесса был бы неочевиден. Но в нашем случае излишних дебатов и сопротивления удалось избежать. Законопроекты заработали сразу. А потом, когда в них понадобилось вносить изменения, указы уже приобрели статус законов. С точки зрения практического результата это абсолютно правильно: без правильной законодательной базы и при отсутствии стандартов двигаться и развиваться невозможно.
А мы развивались и получали результаты. В частности, при переходе на международные стандарты банковского надзора Национальный банк внедрил весьма жесткие требования по достаточности капитала. Это дало возможность провести затем системную консолидацию банковской системы. Для пополнения капитала банку всегда давался определенный период – полгода, в иных случаях – год. Это достаточный срок для решения проблемы. Поскольку если банкир не может собрать на рынке необходимые своего для бизнеса деньги, то что это означает? Симптом можно толковать двояко: либо сам он неважный финансист, либо у его бизнеса неважные перспективы. В таком случае банк можно кому-нибудь продать или с кем-нибудь слить. Но у кредитного учреждения с недостаточной капитальной базой мы бестрепетно отзывали банковскую лицензию.
В начале 90-х годов в Казахстане было 230 банков. Сейчас осталось 35. Не уверен, что и эта цифра оптимальна для нашей страны, но, во всяком случае, проведенная санация сильно оздоровила нашу банковскую систему.
Основная работа по консолидации кредитных учреждений была проделана в 1995–1996 годах. В целом справиться удалось, хотя процесс был болезненным: в год отзывались лицензии у 30–40 банков. Кроме того, с 1995 года Национальный банк довольно долго практически не выдавал новых банковских лицензий. И до сих пор в Казахстане проще и дешевле купить готовый банковский бизнес. У регулятора в связи с этим также стало меньше проблем.
Одновременно с отзывом лицензий мы внедрили обязательную отчетность по международным стандартам бухгалтерского учета, требование аудита у «большой четверки» наиболее авторитетных международных аудиторских компаний и обязательность листинга акций банка на бирже. А также ряд дополнительных условий, таких как планка по минимальному капиталу для действующих и для вновь создаваемых банков, норматив достаточности капитала в размере 12 % (против 8 % по международным нормам), ужесточение и повышение качества проверок.
В России процесс консолидации шел гораздо более вяло: считалось (и считается), что небольшие региональные банки лучше работают с малым бизнесом. Наш опыт этого не подтверждает. В Казахстане кредиты и малому бизнесу, и населению активно выдают как раз самые крупные банки: это нужно им самим с точки зрения диверсификации собственной финансовой политики. В стране не так-то много крупных предприятий (примерно 35–40), и это количество меняется медленно: у нас не развит сектор высоких технологий, соответственно, нет и компаний, способных очень быстро расти и вырастать до значительных размеров. Кроме того, крупные предприятия переборчивы, им доступны, в том числе, международные рынки капитала, они могут выпустить еврооблигации, получить кредит у западных банков по низким ставкам. В целом рынок крупного корпоративного заемщика в Казахстане высококонкурентен, и маржа на нем низкая. Поэтому наши банки, даже крупные, дружно начали двигаться в малый, средний бизнес и в розницу.
В рамках перехода на Базельские стандарты мы разработали положение о размещении внутренних активов международных банков, и это тоже было принципиальным новшеством, важным, в том числе, психологически. Вначале иностранные банки деньги в Казахстане просто «пылесосили», а затем перебрасывали за границу. Но на каком-то этапе мы сказали зарубежным коллегам: больше так не получится, часть этих денег вы должны в обязательном порядке вкладывать здесь.
Они вначале, разумеется, возражали: в частности, говорили, что в Казахстане нет приемлемых для них активов. И прочие смешные вещи. Но в результате все равно построились. Ведь международная практика (а куда без нее) именно такова. В этом соответствии и заключался залог нашего успеха. Когда просто выставляешь людям рекомендации, они начинают сопротивляться новшествам, что в принципе понятно. А когда объясняешь, что отнюдь не Национальный банк Казахстана первый придумал необходимость для коммерческого банка размещать деньги в той же стране, в которой он их собрал, и что в развитых странах ровно так и делают, и приводишь справки из их же законодательства (статья такая-то, параграф такой-то), то суть разговора сразу меняется.
На следующем этапе переговоров некоторые иностранные банки, конечно, пытались все-таки добиться своего, поменяв аргументацию. Объясняли, что да, в наших странах так делается, но в вашей стране мы так делать не можем. Но на подобную до абсурда запутанную риторику всегда можно реагировать достаточно жестко. Переход на международные стандарты в целом тем и хорош, что многие дискуссии такого рода закрывает: правоту в этом случае можно подтвердить фактами, цифрами. И представителям иностранных коммерческих структур становится достаточно бессмысленно бегать в свои посольства за поддержкой, по той простой причине, что дипломатическим представителям стран-партнеров НБК может привести в качестве аргументов опять-таки международные стандарты, и они просто вынуждены будут с ними согласиться. Ну а как иначе-то!
При достижении уровня международных стандартов становится легче разговаривать и с национальными банками, и с иностранными финансовыми структурами, и с контрпартнерами на внешних рынках. При этом важно стандартам именно соответствовать, и совершенно не обязательно быть лучше них.
Скажем, относительно недавно я читал в одном деловом российском журнале статью, яростно критиковавшую западные стандарты бухгалтерской отчетности. IAS-де методологически неправильны, дают возможность злоупотреблять. И вообще, дайте нам срок, разработаем свои, российские стандарты, получше международных.
Но никто не требует лучших стандартов. Стандарты должны быть стандартными, то есть одинаковыми для всех, этого вполне достаточно. Это как если ехать на поезде, время прибытия которого, скажем, 15 часов 20 минут. Плохо, если поезд опоздает. Но, с другой стороны, если он прибудет в 11 часов утра, это ведь тоже никого особо не обрадует, не так ли?
В какой-то момент, помнится, мы обсуждали возможность введения на казахстанском фондовом рынке системы завершения сделки по стандарту T+3. (В этом случае деньги поступают на счета участников в течение трех дней после закрытия сделки.) Поскольку наша инфраструктура работала достаточно хорошо, то Национальный банк сказал, что готов внедрить схему T+1, то есть осуществлять расчеты быстрее, чем принято по международным стандартам. Но представители западных структур тут же охладили наш пыл. Они сказали: «Быстрее не надо. Если вы заявите стандарт T+1, то очень многие люди, которые в Казахстане физически не бывают и не знают ваших условий ведения бизнеса, решат, что либо здесь подвох, либо что-то у вас делается не по правилам».