Хозяин тумана - Томас Барнс

Но теперь на нем сидел незнакомый человек, явно не принадлежавший к племени лемутов. Незнакомец располагался на обыкновенном кресле, стоящем прямо на полу, но возникало ощущение, что он сидит где-то высоко, над всеми окружающими.

Именно он главенствовал над лемутами. Сразу было видно, что люди-крысы беспрекословно подчиняются ему и полностью находятся в его власти.

Таррейтал понял, что встречает его не впервые. После схватки, спасаясь от лемутов, именно его он видел из окна — этот человек сидел тогда в черной лодке, направлявшейся по мутным волнам к Небоскребу, окруженному со всех сторон водами Внутреннего моря.

«У него было много имен… — всплыли в памяти слова аббата Фарсманса. — А с некоторых пор его зовут только гнусным прозвищем С’герх…»

Священник называл его «Хозяином лемутов». Значит, Таррейталу суждено было предстать перед колдуном, перед представителем адептов Нечистого…

Длинный серый плащ из какого-то эластичного материала полностью скрывал его тело. Отброшенный назад капюшон позволял разглядеть гладкий, блестящий, абсолютно безволосый череп.

На бледном, мертвенно-белом лице выделялись холодные жестокие глаза. Стальной взгляд упирался в принца с такой силой, что юноша не мог отвести голову в сторону.

На левой половине плаща бритоголового виднелся какой-то знак, видимо, свидетельствующий о его принадлежности к определенной касте Темного братства. Таррейтал невольно пригляделся и различил нечто вроде броши, состоящей из причудливого переплетения изогнутых линий и колец.

«Хозяин» как будто не имел при себе никакого оружия. Но телепатическая сила, смешанная с ледяной угрозой, исходила от него, как холод от огромного айсберга.

Невероятная власть этого человека держала принца в жестких тисках. На лбу Таррейтала выступила испарина. Он пытался использовал все ментальные приемы, которым его обучал Фарсманс, чтобы освободить свою волю от смертоносных телепатических захватов колдуна, но получалось у него далеко не все.

Пристально посмотрев в лицо «Хозяина», он содрогнулся: казалось, эти глаза не имели зрачков! Они были подобны провалам серой пустоты, безразлично созерцавшим перед собой такую же пустоту. Несмотря на все попытки сопротивления, Таррейтал чувствовал, что голова его идет кругом. Глядя в ужасные тусклые глаза, принц понимал, что им полностью овладели смятение и страх. Душу захлестывали волны паники, и юноша ощущал свое полное бессилие, находясь перед неумолимым взором бритоголового. Но он все-таки пытался сопротивляться! Гнев, душивший его, пересиливал страх и помогал обрести внутренние силы.

«Ты не сломаешь меня… — мучительно, тяжело ворочая мыслями, произнес про себя юноша. — Тебе не удастся завладеть моим сознанием… ты не справишься со мной, проклятый С’герх»

Тут же раздался сильный и глубокий голос, принадлежащий бритоголовому. Слова колдуна загремели под сводами зала:

— Мне очень приятно, юноша, что ты хранишь в памяти мое имя! Я рад, что здесь знают хозяина Южной Канды!

— Настоящего хозяина зовут Таррейтал Вингмохавишну! — гордо отозвался молодой принц, едва превозмогая невыносимый гнет. — И он стоит перед тобой, грязный прислужник Нечистого… А тот, кто откликается не на имя, а на базарное ругательство С’герх, не имеет никакого права называться правителем здешних мест… Он может владеть только большими кучами крысиного дерьма, плавающего в окрестных затопленных лесах…

В этот момент Таррейтал был так разъярен, что даже не заметил начала ментальной атаки. Только вдруг на полуслове словно захлебнулся и захрипел.

Его бросило по направлению к бритоголовому, ноги сами понесли его вперед, причем так стремительно, что голова даже откинулась назад. Потом он налетел на невидимую преграду и отшатнулся, как от сильного удара, упав навзничь.

Перед глазами сверкнули искры, и он отключился, оказался в полной темноте. Пришел в себя только через какое-то время, лежа на холодном полу. Почему-то во рту ощущался сильный железистый привкус крови, словно слуга Нечистого и в самом деле врезал ему кулаком по лицу. Ребра болели так сильно, что молодой принц едва мог вздохнуть.

Юноша с трудом, со стоном поднял голову и увидел, что С’герх сидит на кресле совсем рядом, прямо над ним, заложив ногу за ногу. На его тонких губах играла спокойная жестокая улыбка.

— Согласись, принц, что ты был очень невоспитан, очень груб… За такое поведение нужно наказывать! Это было очень некрасиво с твоей стороны… — с издевкой сказал он, перехватив взгляд Таррейтала. — Не нужно дерзить. Неужели тебя этому не учил твой наставник? Как, кстати, его зовут?

— Не знаю… — усмехнулся юноша, украдкой трогая ребра. — У меня не было никакого наставника, кроме отца. Но доблестный Вингмохавишну давно уже умер…

— Печально, печально… Только наставник, все-таки, у тебя был, это ты не станешь отрицать. Но как же зовут твоего аббата? Скажи мне! Рядом с тобой во время схватки был священник вашей дурацкой церкви, я точно знаю это!

— He было никакого священника… — нарочито равнодушно пожал плечами принц. — Я один сражался с твоими выродками!

Тут же мучительный стон вырвался из его груди, потому что С’герх нанес еще один болезненный удар.

— Около тебя был священник, — с ласковой жестокостью напомнил колдун. — Священник, и не простой, а довольно высокого ранга в идиотской иерархии шайки обманщиков и мошенников, называющих себя священниками… Ты ведь не будешь с этим спорить?

На этот раз юноша счел благоразумным промолчать. Тогда С’герх удовлетворенно заметил:

— Уже лучше! Ты понимаешь, как нужно себя вести… Теперь поднимайся, нам нужно серьезно поговорить…

— О чем? — равнодушно пожал плечами принц. — Ты знаешь все… я не знаю ничего… Нам не о чем беседовать!

Безжизненные губы бритоголового сложились в гримасу, которая слабо напоминала улыбку.

— Нет, ты ошибаешься, — ровным, монотонным голосом отозвался С’герх. — Я могу сказать многое. И действительно, многое знаю о тебе.

Молодой Вингмохавишну пренебрежительно усмехнулся, хотя внутренне и очень опасался нового удара. Ему хотелось бы вести себя достойно, но и избежать невыносимой боли…

— Что же ты знаешь? Поведай мне, если это не страшный секрет Темного Братства…

— Конечно, не секрет. Для начала я хочу вернуть тебя в мир твоего золотого детства…

— И что же? — ироническая улыбка снова расплылась на губах молодого человека.

За детство он был спокоен. Сейчас он больше боялся за Дино Книгочея. После смерти любимца аббата порой душу Таррейтала терзали угрызения совести. Ему казалось, что он и вправду виновен в смерти парня…