Свиток Всевластия - Мария Чепурина

Измотанный, обессилевший литератор бросился на кровать и заплакал.

Тереза вопросительно смотрела на него, не переставая стирать.

– …Все это ерунда. Вот уж кому по-настоящему не повезло, так это моей кузине Николь! – сказала торговка соленой рыбой. – Страшна как смертный грех! Думали, ей хоть в прислугах неплохо будет. Куда там! Это у других лакеи баклуши бьют да в ливреях расхаживают! У моей кузины вечно работы по горло. Госпожа, гляди-ка ты, экономная! И прибрать, и постирать, и на рынок сходить – все одна Николь! А питается кое-как!

– Что ж это за барыня такая? – буркнула торговка живыми устрицами. – Поди, старая карга? Это у них всегда: чем ближе к могиле, тем больше проявляется скаредность! Небось скоро она съедет на тот свет, и вот тогда…

– Да уже съехала! – Рыбная торговка махнула рукой. – Уж лучше бы пожила! Старуха хоть хорошо обращалась с моей Колеттой. А новая, молодая хозяйка, как появилась, так сразу ее невзлюбила! Что ни сделает – все плохо. Уж бедняжка и так и эдак ей угодить пытается… бесполезно! Ты, говорит, мне интерьер портишь своим поросячьим рылом! Ты, говорит, и не расторопная, и за обедом когда прислуживаешь – весь аппетит портишь, и, мол, гостям тебя не покажешь…

– Ну и злыдня! Пусть уходит от нее.

– Куда же уйдешь? Николетте четвертый десяток, а всем нынче надо молоденьких да симпатичненьких… А наша такая дурнушка, что у нее ни единого поклонника за всю жизнь не случилось! Так бы, глядишь, замуж вышла… А то приходится спину гнуть на чужих людей. Оскорбления терпеть… Вот какая судьбинушка!

– И у кого же она работает, где это такой дом, чтобы над прислугой так издевались?

– Да у мадам Жерминьяк… Вернее, мадам-то уже преставилась, а теперешняя хозяйка – мадемуазель…

– Жерминьяк? – спросил Помье, пришедший на рынок за пропитанием для себя и Терезы.

– Тебе-то какое дело?! – в два голоса заорали на него бабы. – Хочешь купить – покупай, а не хочешь – проваливай! Нечего чужие разговоры подслушивать!

Литератор отошел.

После встречи с членом тайного сообщества прошло несколько дней. Отдых и время восстановили силы Помье и его уверенность в себе. Страх перед тамплиерами сменился злостью и любопытством. Запугивания, которым он сначала поверил безоговорочно, казались уже несерьезными. Свиток, как запретный плод, сделался еще слаще.

И вот – разговор торговок. Некрасивая, обиженная хозяйкой, лишенная мужского внимания служанка в заветном доме…

План созрел немедленно.

Наверняка эта Николетта имеет доступ туда, где хранится инкрустированная раковинами шкатулка, и наверняка растает от первого же комплимента…

Впрочем, незнакомец сказал, что реликвия уже у них. Но это надо еще проверить!..

8

От стука в дверь у Кавальона стало плохо с сердцем. Кто бы мог подумать еще месяц назад, что звук обычного дверного молотка подействует на него подобным образом? Человек, столько повидавший на своем веку, столько раз затевавший различные авантюры, отсидевший в Бастилии, наконец… такой опытный человек – и испугался обычного стука в дверь! Это было странно, это было стыдно, но это было.

Стук раздался как раз тогда, когда Кавальон задремал в своем кресле, сидя над книгой о герметических тайнах египетских пирамид и связанных с ними алхимических заклинаниях. На часах было всего лишь двенадцать дня, но предыдущей ночью спалось любителю магии из рук вон плохо. Сначала ему не давали покоя собственные мысли. Потом постоянно будили любые скрипы, шум проезжавшей мимо телеги, топот деревянных сабо по каменной мостовой, песни какой-то пьяной компании, лай собак… В каждом звуке Кавальону слышалась опасность. В каждом шорохе мерещились шаги тамплиеров.

В том, что тамплиеры его преследуют, алхимик перестал сомневаться уже давно. После того случая, когда служанка с улицы Папийон сообщила ему о слежке, Кавальон самолично не раз обнаруживал за собой «хвост». Пару раз он даже пытался догнать человека, уличенного в шпионаже. Безрезультатно. Потом начались угрозы. Сперва кто-то кинул к его порогу дохлую кошку. В другой раз окно разбил камень с прикрепленной к нему бумажкой. Там было написанно одно-единственное слово – «Страшись!» и нацарапана страшная морда дьявола. Кавальон не хотел слушаться анонимки, но не страшиться при всем желании не получалось.

Жил он теперь неподалеку от Марсова поля, снимал уже не комнату и не квартиру, а отдельный маленький домик. Это было престижнее, помогало пускать пыль в глаза и гарантировало секретность происходящего. Переезжая, Кавальон представлял, как на вырученные от продажи украшений старухи деньги он сможет купить новые восточные декорации, «магические» машины, наймет слуг – не тех, сделанных из картона, а настоящих… Он предвидел нарастающий поток клиентов, желающих узнать выигрышные номера в лотерее, отвести порчу, омолодиться, поправить будущее… Преследования и порожденный ими страх, становившийся все более похожим на умопомешательство, спутали все планы. Поначалу Кавальон и вправду нанял слуг. Но очень скоро они начали казаться ему шпионами, присланными тайной организацией. Для успокоения пришлось всех разогнать. Теперь алхимик в одиночестве бродил по двухэтажному дому, пугаясь то собственной тени, то издаваемых собой же звуков, то тишины.

В дверь постучали повторно. Надежда на то, что стук померещился, не оправдалась. Алхимик встал с кресла и, еле дыша, на цыпочках пошел к двери.

Неужели тамплиеры пришли за ним?.. Но ведь Кавальон вел себя тихо! Да, он интересовался свитком всевластия, что правда, то правда. А кто на его месте не заинтересовался бы? Но ведь никаких препятствий тайному ордену Кавальон не чинил! Боролся за заклинание с такими же мелкими, ничего не знающими людишками, как он сам… Да разве это можно назвать конкуренцией? Ну разве за это нужно карать смертью?!.

Так он им и скажет. Обязательно.

До двери оставался десяток футов, когда нетерпеливый стук раздался в третий раз. От страха Кавальон замер на месте. Почему они так волнуются?! Почему требуют открыть так настойчиво?!

А что, если это не тамплиеры?! Что, если это полиция, разузнавшая о подбросе улик, а также о том, что именно Кавальон был последним, кому привелось видеть мадам Жерминьяк живой?! Дико, конечно, будучи полицейским агентом, самому бояться охранников правопорядка… Но чего только не бывает на свете!

От четвертого стука у алхимика закружилась голова. На непослушных ногах, слыша стук собственного сердца, звучащий, словно барабанный бой перед казнью, Кавальон подошел к двери.

– Кто там? – крикнул он, уже ни во что не веря.

– Господин Кавальон, это мы! Мадам Ру и мадам де Труафонтен! Мы с вами договаривались о приеме!

Черт возьми! Клиентки! Сестры, которые записались на предсказание будущего еще за неделю! Он и позабыл о них! Вот до чего довели распроклятые тамплиеры!

Кавальон поправил халат, пригладил волосы, изобразил самоуверенное и загадочное выражение лица, вдохнул, выдохнул, снова вдохнул и открыл.

– Господин Кавальон! А мы уж боялись, что вас нет дома!

Опытным взглядом алхимик смерил клиенток. Несмотря на то что перед ним стояли сестры, – а сходство их лиц было несомненным, – дамы определенно принадлежали к разным общественным классам. Старшая, в чепце, простом полосатом платье, переднике, кожаных мужских башмаках с медными пряжками и косынке, по обычаю наброшенной на плечи, явно была не из богатых. Ее муж, конечно, не поденщик и не рабочий, но и до купцов с фабрикантами ему далеко. Скорее всего, мелкий лавочник. Младшая сестра выглядела совершенно иначе: желтое платье из тафты, атласные туфельки, модная широкополая шляпа в английском стиле, пудра на волосах, золотые сережки. Очевидно, де Труафонтен – это она. Очередная буржуазка, выскочившая замуж за обедневшего дворянина? Или жена богатого мещанина, купившего дворянство за деньги? Смотрит без восхищения, подозрительно. Прячет усмешку. Видимо, пришла просто за компанию. Еще и образованная, наверно… Черт побери! Кавальон ненавидел скептиков. Они всегда портили все сеансы.

Мысленно сетуя на то, что не подготовился, не зажег благовония, не расставил картонных слуг, алхимик повел клиенток в свой кабинет. Плату взял вперед: сказал, что духи без положенной им суммы не снизойдут. Приметил ухмылку мадам де Труафонтен, но сделал вид, что не обращает на нее внимания. Начал бормотать молитву Исиде, уставился на хрустальный шар… но краем глаза усиленно наблюдал за клиентками. Правильно интерпретировать их реакцию было ключевым моментом, определяющим успех или неуспех «предсказания».

– Я вижу букву А… Духи шепчут, что у вас есть близкий человек, связанный с ней! – загадочным тоном произнес Кавальон. Он любил начинать с этой буквы. Она была очень распространенной.

– На А? – удивилась старшая.

– У нас нет никого на А! – торжествующе заключила младшая, скептически настроенная сестра.