Новый старый год. Антиутопия - Дмитрий Барчук

Расселись, как обычно на летучках, за длинным вытянувшимся вдоль стены столом. Первой взяла слово редакторша.

– Сегодня у нас необычный гость. Человек, можно сказать, уникальной судьбы. Старожилы «Серпа и Молота» помнят молодого талантливого корреспондента Жору Кузнецова, внесшего заметный вклад в развитие обской журналистики. В смутное время он, правда, поддался искушению демократов и рискнул заняться бизнесом. Чего греха таить! – при этих словах Надежда Сергеевна вопросительно посмотрела на притулившегося с краешка стола молодого человека в строгом костюме и, восприняв его молчание как одобрение, продолжила: – Однако Георгий не участвовал в разворовывании России. Он искренне верил, что капитал можно заработать честным трудом. Но затем понял, что при той власти это было невозможно, и, скрепя сердце, вынужден был покинуть Родину. Он поселился в Австралии. И буквально в течение нескольких лет Джордж Смит (так сейчас зовут нашего гостя) стал одним из ведущих мировых финансистов.

– Надежда Сергеевна несколько преувеличивает мою роль в бизнесе… – перебил гость первую леди редакции.

– По крайней мере, вы первый, несмотря ни на какие запреты, в тяжелое для России время протянули ей руку помощи, – не унималась редакторша.

– Я всего лишь скромный консультант. Помогаю людям и правительствам решать их проблемы, – пояснил Смит. – Допустим, у вас есть нефть, а вам нужны продовольствие и лекарства. Я разрабатываю схему, как это воплотить в жизнь. Нахожу источник финансирования, посредников, которым не страшны никакие международные санкции. И реализую этот проект. За что получаю некоторое вознаграждение.

– А каково лично ваше отношение к санкциям, которые ввело мировое сообщество против России? – сразу взял быка за рога старейший политический обозреватель газеты Моисей Разгон.

– С точки зрения международного права они оправданны. А как бы поступили вы сами, Моисей Львович, если бы один раз заняли человеку денег, другой, третий, а он вас все кидает и кидает? Наверняка перестали бы с ним здороваться.

– Да у меня никогда и не было лишних денег, чтобы я мог их кому-нибудь занять, – признался старый еврей.

Австралиец осекся на мгновение, но затем продолжил:

– Терпению даже самых лояльных кредиторов когда-нибудь приходит конец. С другой стороны, Запад сам виноват в этом. Он не удержался от искушения подзаработать на поражении СССР в «холодной войне». Одной рукой развитые страны давали России взаймы, а другой забирали эти денежки обратно. Это же было очевидно, что сами россияне, вернее, их обеспеченная часть, будут стремиться любой ценой увести свои деньги из бурлящей России, спасти их от коммунистического реванша. Сколько валютной выручки от экспорта осталось за бугром за годы реформ! Думаю, что эта сумма в несколько раз превышает все иностранные кредиты вместе взятые. А сколько россиян эмигрировало из страны?! И уезжали, замечу, люди далеко не бедные. Свои сбережения они несли в западные банки. Ведь в цивилизованном мире не принято держать их в чулках. Де-факто деньги давно вернулись в развитые страны, де-юре они повисли в долговых обязательствах России. А ведь любая, даже очень развитая страна всегда заинтересована в инвестициях в свою экономику. И в Штатах, и в Канаде, и в Австралии, и в Новой Зеландии существуют специальные иммиграционные программы для инвесторов. Для них максимально упрощена процедура получения вида на жительство и гражданства. Только вкладывай деньги, создавай новые рабочие места. А мы, размахивая красной тряпкой на весь мир, не то что не привлекли никаких инвестиций в нашу экономику, а наоборот – даже свои, российские, деньги вытолкнули в другие страны. Словно мы такие богатые, и нам ничего уже больше не надо. В Нью-Йорке можно заниматься чем угодно. Хоть машины мыть, хоть гамбургеры по офисам развозить. Прибыль будет обеспечена. Только не ленись. Потому что там громадная концентрация капитала, там собраны деньги со всего мира. А у нас что? Только никелем и нефтью можно было торговать без убытков или ядерные отходы со всего мира к себе тащить, чтобы потом их утилизировать. Вот и весь доходный бизнес. Но ведь весь народ не может только этим заниматься. И знали западные аналитики, что деньги, едва мы приоткроем границы, рекой польются из России. Я иногда сравниваю помощь Запада России, как если бы мастер спорта по шахматам только научил человека играть и тут же предложил бы сразиться на интерес. Естественно, игра велась бы в одни ворота. Когда начался этот эксперимент с реформами, мы были не то что дилетантами в бизнесе – неандертальцами! А против нас играли корифеи мировой экономики. Капитал стремится туда, где есть условия для его преумножения. Это закон. Аксиома. О каких долгосрочных инвестициях можно было говорить в стране, где нет социальной стабильности, где подавляющее большинство избирателей на выборах голосуют за коммунистов? (А страшнее национализации для капитала ничего нет.) Только краткосрочные спекулятивные инъекции в фондовый рынок, и то в расчете на максимальный доход. Иначе смысла не было рисковать.

– Вы думаете, что у России в то время был другой путь? – продолжил свои вопросы дотошный политический обозреватель.

– Безусловно, был. И по нему пошли китайцы. Вы посмотрите, во что они превратили свою некогда отсталую, так же как и мы строившую коммунизм страну за каких-то пятнадцать лет! В какой бы точке земного шара вы не зашли в универмаг, сплошь и рядом будете натыкаться на маркировку «Made in China». Уже сейчас Китай потеснил на многих рынках США, Европу и Японию, а лет через двадцать при таких темпах развития его промышленный потенциал может вообще выйти на первое место в мире. И заметьте, без каких-либо катаклизмов, революций, только за счет непрерывного поступательного движения вперед. А мы очертя голову ухнули в стихию рынка. Чуть не захлебнулись в его бурунах и водоворотах, но все же выплыли. Но когда до спокойного течения осталось совсем немного, вдруг резко повернули обратно.

– А вы сами, Георгий Константинович, не чувствуете ли за собой вины за происшедшее в нашей стране? Если бы в свое время богатые делились с бедными, честно платили налоги, может быть, и не потребовалось бы потом вводить чрезвычайное положение со всеми вытекающими последствиями? Вы, будучи бизнесменом и российским гражданином, платили все налоги? – вдруг с ехидцей в голосе спросила редакторша.

Смит покраснел и ответил вопросом на вопрос:

– А вы?

Теперь настала очередь стушеваться Ляпницкой:

– Так нечестно. Я первая спросила.

– А я не только вас спрашиваю, Надежда Сергеевна. Что это вы все на свой счет принимаете? Я ко всем здесь присутствующим адресую свой вопрос. И еще я хочу спросить: товарищи дорогие, вас угрызения совести не мучают, что столько ваших друзей и знакомых гниют в земле или на каторге только за то, что они были зажиточней вас? Вам, литературным и политическим проводникам новой власти, кровавые мальчики по ночам не снятся? Молчите. Я не требую от вас ответа. Лучше исповедуйтесь перед своею совестью. Не стоит делиться на правых и неправых. Все мы виновны.

Повисшую тишину нарушил плаксивый голос не знакомого Смиту молодого журналиста с прыщавым лицом и очками в металлической оправе на горбатом носу:

– Эти меры были вынужденными. Страна стояла на пороге гражданской войны. Пиночету тоже пришлось кем-то пожертвовать ради социального согласия и процветания Чили в будущем, но в историю он все равно вошел не столько как кровавый диктатор, а как силовой реформатор. Это удел всех великих людей. Петра Первого, Сталина…

– Благими намерениями вымощена дорога в ад. Все самые жуткие преступления на Земле совершались из лучших побуждений. Вообще самые страшные люди – это романтики. Одни придумывают царства равенства и справедливости, а циники воплощают эти химеры в жизнь, не считаясь с ценой, которую платят народы за эти эксперименты.

Неожиданно в ход пресс-конференции вмешался контрразведчик.

– Господин Смит, вот вы сейчас являетесь гражданином страны, входящей в Британское Содружество, с которым у России весьма напряженные отношения. В случае если они обострятся вплоть до открытой военной конфронтации, на чьей стороне будете вы? – спросил Смердов.

Смит устало ответил:

– Выясняйте свои отношения без меня. Я уеду в третью страну, правителям которой хватит благоразумия сохранить нейтралитет. Есть много мест, где меня примут. Жаль только, что нельзя улететь на Марс. Подальше от ваших разборок…

– Что это ты слушаешь? – неожиданно спросил склонившегося над диктофоном зятя выплывший из темноты кабинета, как привидение в просторном шелковом халате, Юрий Иванович.