Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина

Он водил ладонью по моим волосам, а я проваливалась в тягучий сон, что смешивался с реальными голосами снаружи.

– Майор, вам бы тоже отдохнуть. Выглядите неважно.

– Сначала надо перенести сюда наши вещи и байдарку.

После упоминания байдарки поднялся гвалт, но он быстро удалился и стих. Кажется, четверо мужчин рванули к берегу, где мы высадились, чтобы спасти от вулканического бомбометания единственное плавучее средство, что осталось на острове.

Мортен зашёл в палатку, это я услышала. А потом сознание отключилось, и я исчезла из этой реальности, пока в черноте не прозвучало подобно приговору:

– Уговор будет выполнен. Одиннадцать жизней мы забираем себе.

В голове раздался знакомый многоголосый лай, а я подскочила на месте и невольно села, чтобы увидеть, как возле моей лежанки столпилась целая делегация. Перед едва горящей керосиновой лампой стояли три хухморчика и в один голос спрашивали:

– Шела, Шела, Шела, где же Унч? Где наш Унч? Он вернулся домой? Он тебе всё про нас рассказал? Это он тебя позвал прийти к нам на помощь?

Рыжий всклокоченный Дзун, желтоватый Ханг и Циль цвета фисташки смотрели на меня с несказанной надеждой. Конечно, им важно узнать о судьбе своего младшего товарища. Я хотела их успокоить и всё рассказать, но ту же осеклась.

В палатке кроме нас четверых никого не было. Оказалось, что Мортен уже давно проснулся и выбрался к столу, чтобы принять скудный ужин, ничем не лучше прошедшего обеда. Меня тоже потянуло к людям и бульону, на сей раз овощному.

Пока мы ели, я успела приметить неподалёку от палатки наши вещи и невредимую лодку-байдарку. Рядом стояли ящики, те самые, куда мы с дядей укладывали продовольствие и инвентарь ещё в нашем доме. Так, а возле термальной заводи лежит большая перевёрнутая лодка с опалённой дырой на дне. Всё ясно, не зря Мортен опасался вулканических бомб. Кстати, до местечка, где мы сейчас пребывали, они вряд ли могли долететь. Окружённая со всех сторон скалами каменная площадка не продувалась ветрами, зато здесь бил горячий ключ, в котором мужчины приспособились разогревать еду, ведь растительность на острове хоть и имелась, но годных для растопки кустарников тут водилось мало. Ручеёк с пресной водой, как я поняла, бежал в другом месте, но неподалёку, а в десяти минутах ходьбы, вернее скалолазания по крутым склонам и тропинкам, можно было найти заводь с горячим источником, где всегда можно принять расслабляющую ванну и помыться.

Экспедиция неплохо устроилась, это я поняла после краткого рассказа дяди Руди о долгих месяцах пребывания на острове. Поняв, что своими силами отсюда не выбраться, дядя Руди решил, что поиски его экспедиции с помощью ледоколов и гидропланов возобновятся только следующим летом, а до этой поры самой экспедиции ещё нужно дотянуть. И началась продуманная экономия консервов и сухих пайков, благо на острове обнаружилась своя флора и фауна.

 Хухморчики при поддержке дяди Руди планомерно наведывались в птичьи гнёзда, чтобы подворовывать яйца у тех, кто снёс их в достаточном количестве. Доктор физических наук Осмун Монвинкль, с которым я уже была немного знакома со времён подготовки к экспедиции, промышлял охотой на залетевших в эти края под действием зова небесного сияния уток. Молодой бойкий журналист Арильд Монсен отыскал на противоположной стороне острова шишки в зарослях кедрача, неподалёку от которых ещё месяц назад можно было набрать белых грибов и голубицы с жимолостью. Мотористы Хольм Юве и Хальдор Эльм и вовсе отыскали в лабиринте из плато и скал пещеру, из которой однажды вышел самый настоящий холхут. У Юве и Эльма имелось при себе по ружью, так что одинокому гиганту не повезло. Его разделанная туша до сих пор лежит в прибрежном леднике, сооружённом над одинокой проплешиной из снега и выброшенного морем льда в получасе ходьбы от лагеря.

– Ну просто курорт, а не безжизненный остров, – с ехидцей заметил Мортен. – Ещё скажите, что протянули бы здесь целый год, и вас не нужно было спасать.

– Не шутите так, майор, – разволновался доктор Монвинкль. – Мы здесь каждый день рискуем проснуться на жерле нового вулкана. Уже раза два приходилось переносить лагерь, потому что земля трескалась и из неё пробивались горячие ключи и грязевые фонтаны. Лава вытекает из жерла без остановки все полгода, что мы тут. Разве что со временем поток постепенно смещается, будто движется по часовой стрелке. Сейчас лава падает в море, такими темпами остров прирастёт новым берегом. Но рано или поздно поток снова сместится и польётся сюда, в нашу сторону. Мы бы уже давно уплыли отсюда, если бы не прожжённая лодка. Хольм с Хальдором пытались заделать дыру досками из продуктовых ящиков и законопатить трещины смолой кедрача, но ничего не вышло.

– Мы даже стали подумывать, – вставил моторист, – а что если вернуться к той пещере, где мы встретили холхута и попытаться исследовать её. С той пещерой явно что-то нечисто. И с холхутом тоже. Что он тут вообще делал, тем более один? Не мог же здесь доживать свои дни последний экземпляр. На острове вообще нет сухопутных зверей, а вот холхут из пещеры объявился. Я вот что думаю, а вдруг та самая пещера ведёт к подземному ходу, а подземный ход тянется аж до Тюленьего острова? А что, недра бурлят, по одним подземным каналам течёт магма, а другие, наверное, уже давно иссохли и в них образовались пустоты, и тянутся они далеко-далеко. Один конец канала ведёт прямо в здешнюю пещеру, другой куда-то на юг, к Полуночным островам. А между ними под землёй бродят случайно попавшие туда звери, пока не находят выход на поверхность.

– Вы говорите совершенно антинаучные вещи, – пожурил механика доктор Монвинкль. – Нет под землёй никаких пустот.

– Ну, тогда два дня назад вы с превеликим удовольствием ели антинаучного холхута, – беззлобно пожал тот плечами. – Как тогда, по-вашему он очутился на острове, если не пришёл сюда по подземному ходу? Приплыл на льдине?

– Вы просто цепляетесь за соломинку. Думаете, что под землёй имеется тоннель, по которому можно добраться до островов? Хотите проверить и прогуляться по нему?

– Уже нет. У нас ведь теперь снова есть лодка.

– И хорошо, что есть. Я бы не хотел, чтобы вы заблудились в пещере и бесславно сгинули там. И откуда у вас только появилась эта мысль про подземные тоннели?

– Нижний мир, – послушав эти ненавязчивые споры, вырвалось у меня. – Аборигены говорят, что под землёй от охотников прячутся большие холхуты. И пехличи. А свист в той пещере вы случайно не слышали?

Моторист напряжённо уставился на меня, но так ничего и не ответил. Значит, слышал. Стало быть, пехличи на острове есть. И им хочется получить от меня одиннадцать жизней. Три хухморчика, четверо членов экспедиции, дядя Руди, я с Мортеном и Зоркий. Как раз одиннадцать… Нет, пехличи не посмеют, или… Неужели они собрали нас всех на одном острове, чтобы оставить здесь навсегда?

Внутри всё холодело от одной только мысли, чем мне придётся расплатиться за возможность добраться до оси мира. От каскада вариантов всевозможных кар отвлекли только настойчивые требования от нас с Мортеном рассказать во всех подробностях обстоятельства нашего с ним пешего похода.

– Вы трое отняли у нас всю славу покорителей оси мира, – с улыбкой заметил журналист Арильд Монсен.

– Каким это образом? – с подозрением посмотрел на него Мортен. – первыми сюда добрались вы.

– Главным образом, на дирижабле. Пеший поход у нас занял всего десять дней – хорошие стояли погоды. А вот вы, майор, избрали самый сложный из всех возможных способов достижения оси мира – пеший поход аж от Квадена. Это просто невероятная история. Имейте в виду, я хочу о ней написать. С вас подробное интервью. А лучше – серия очерков.

– Пожалуйста, берите, как только вернёмся домой. Но пальму первенства я у вас уже не отберу.

– Вы – нет. А вот уважаемую Шелу теперь все будут знать, как первую женщину, покорившую ось мира. Ну, а вашего пса можно назвать первой собакой, побывавшей здесь. А теперь признавайтесь, что вас сподвигло бросить всё и кинуться нам на выручку? Разве авиация и флот не пытались нас искать?