Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

— В пути; он направился в Приштину, в Косовский край, чтобы купить зерна. Галингре ведь сколотил свое богатство на торговле зерном. И вот он продал свое дело здесь и решил направиться вглубь страны, в Ускюб, чтобы начать там новое дело, ведь тамошние места очень плодородны, а со строительством железной дороги открывается новый рынок сбыта.

— От кого вы это узнали?

— От переводчика; он слышал об этом в городе.

— Не от самого Галингре?

— Нет.

Я очень хорошо знал милого лорда и догадывался, что он хотел схитрить, но совершил прямо-таки величайшую глупость. Он любил пускаться на поиски приключений, но то и дело сам становился их жертвой.

— Вы наняли переводчика и слуг еще в Антивари? — спросил я его.

— Естественно! Потом мы поехали в Скутари. Дорога туда была скверной, кое-где мощеной, а кое-где ее разобрали, чтобы в случае войны по ней нельзя было передвигаться. Потом мы часами ехали по болотам, все перемазались, но удачно добрались до Скутари, где я тотчас выведал квартиру, на которой остановился Галингре, и пошел к нему.

— Кто вас встретил?

— Он был в отъезде, в Приштине, как я уже сказал. Меня отвели в контору; та была совсем пуста, ведь он продал свое дело. Меня принял его управляющий — элегантный, опытный, ловкий и в высшей степени любезный человек.

— Вы поинтересовались его именем?

— Разумеется. Его звали Хамд эн-Наср. Может быть, вы его знаете, мастер?

— Очень даже хорошо.

— Не правда ли, великолепный человек?

— Очень великолепный! Он рад был с вами познакомиться, особенно если вы принялись рассказывать ему обо мне.

— Странно! Он виду не подал, что знает вас.

— Пожалуй, у него была на то причина. Конечно, вы ему назвали цель вашего прибытия.

— Да, я ему все рассказал — о ваших приключениях в Стамбуле и Эдрене, о бегстве Баруда эль-Амасата, Манаха эль-Барши и тюремного смотрителя, а напоследок я попросил его остерегаться брата одного из беглецов, Хамда эль-Амасата. Я сказал ему, что этот негодяй вздумал обмануть мастера Галингре, что он убийца, которого долго, но безуспешно преследуют.

— Отлично! Что он на это сказал?

— Он еще раз поблагодарил меня, сердечно пожал руку и велел принести вина. По его словам, Хамда эль-Амасата раскусили и уже прогнали отсюда. Умно сделали. Потом я осведомился о дороге, которой мне лучше ехать, чтобы повстречать вас. Я сказал ему, что отправлюсь в Каканделы и Ускюб и по пути наверняка повстречаю вас. Он похвалил мои планы и дал мне отличные советы.

— Бравый парень!

— Да, хоть он турок, но все-таки настоящий джентльмен. Он даже дал мне рекомендательное письмо.

— Вот как! К кому же, мой уважаемый господин?

— К самому известному барышнику в стране, Кара-Нирвану из Руговы, ведь моя дорога пролегает через этот город. Однако этот парень не все доподлинно знал, ведь именно из-за барышника я угодил в западню.

— Рекомендательное письмо было запечатано?

— Да.

— И вы не вскрыли его и не прочли?

— Что вы думаете обо мне, мастер! Чтобы джентльмен, лорд из старой, доброй Англии, вскрывал рекомендательное письмо? Или вы, действительно, считаете меня таким вульгарным?

— Гм! Признаюсь вам, что я в подобном случае повел бы себя, как ужасно вульгарный человек.

— Неужели? Вы вскрываете чужие письма, но чужая лошадь для вас священна! Странный вы все-таки тип!

— Часто бывает выгодно вести себя странно. Итак, вы разговаривали лишь с этим мастером. У Галингре есть семья?

— Жена и дочь, выданная замуж. Зять живет в том же доме.

— Так, я бы на вашем месте представился этим людям!

— Я так и хотел, но зятя не было дома, а дамы находились в неглиже, да и вообще упаковывали вещи, и им было не до приема гостей.

— Они сами это вам сказали?

— Нет, мне передал этот управляющий.

— Для чего они упаковывали вещи?

— Потому что тоже собирались в Ускюб. Галингре прислал им вестового из Приштины, уведомив, что даже не заедет домой, а тотчас поедет в Ускюб, где и будет их ждать. Они хотели отправиться в путь через два-три дня после меня.

— Вы знаете, кто был этот вестовой, якобы присланный Галингре?

— Нет.

— Так! Гм! Разве этот умница Хамд эн-Наср не поведал вам, что он сам им и был?

— Он ничего не сказал об этом. Впрочем, тут вы ошибаетесь. Он не мог доставить это известие, потому что оставался дома, ведь он был управляющим.

— О, нет! Он поехал вместе с Галингре, а потом вернулся, чтобы позаботиться об его семье и… имуществе.

— Если бы это было так, он бы мне сказал.

— Он умолчал еще кое о чем. Этот любезный господин, коего вы называете настоящим джентльменом, является негодяем до мозга костей.

— Мастер, вы не можете это доказать!

— Наоборот, очень легко сумею. Как только вы уехали, он наверняка смеялся до колик.

— Я прошу вас не говорить так!

— Я хочу вам сказать, что он посчитал вас величайшим глупцом, да и сейчас пребывает при том же мнении.

Пока мы говорили, окорок и лапа поджарились. Линдсей получил лапу и тут же отправил в рот первый кусок. Услышав мою фразу, он позабыл его закрыть. На какое-то время он уставился на меня; в левой руке он держал лапу, в правой — нож, а из открытого рта все еще виднелся кусок. Наконец, он выплюнул мясо и спросил:

— Вы серьезно это, сэр?

Он всегда называл меня мастером. Если на этот раз он обратился ко мне «сэр», это был верный признак того, что он разгневан.

— Да, абсолютно серьезно, — ответил я.

Тут он вскочил, бросил лапу и нож, закатал рукава и крикнул:

— Well! Так займемся же боксом! Встаньте, сэр! За этого глупца я так настучу вам по животу, что вы выкатитесь из этой долины и улетите в пустыню Гоби! Я, лорд Дэвид Линдсей, — глупец!

— Садитесь, сэр! — спокойно ответил я. — Не я называю вас так; я лишь сказал, что считает о вас этот человек.

— Откуда вы это знаете?

— Я так думаю.

— Вот как! Я выбью из вас эти мысли, сэр! Мне все равно, вы ли меня называете глупцом или же кто-то другой так меня прозвал. Встаньте! Кто имел смелость меня оскорбить, должен имел смелость и боксировать со мной! Только сделайте выпад! Я так вам врежу по желудку, что он вывалится у вас прямо изо рта!

— Хорошо, я составлю вам компанию, сэр! Но не сейчас, а потом, когда наша беседа окончится.

— Я не могу так долго ждать!

— Вам придется подождать, раз я не могу составить вам компанию