Кривич - Александр Забусов

— Подождут твои вои, садись.

— Да, ты хоть назовись сперва, да имя мое спроси. Может ошибся, не того позвал.

— А, чего тут знать, что надобно, я и так вижу и знаю. Чеславом меня нарекли, я единственный насельник на сем острове сейчас и волхв Перунов.

Заскочив в лодку, выдолбленную из цельного ствола дерева, Андрей присел на широкую перекладину доски, придержал ножны меча, направив их вдоль бедра. Волхв аккуратно положил свой посох в долбленку, легко столкнул ее с песка, сам, шагнув одной ногой в воду, оказался в лодке. Загребая воду единственным веслом, Чеслав направил лодку в сторону острова. Преодолевая быстрое течение реки, борясь с Днепровской волной, волхв, вглядываясь в мутные воды, заговорил, будто продолжая давний спор с самим собой, вспоминая события княжьего похода в земли чужестранные. Андрею пришла на ум мысль, что старик, по-видимому давненько живет отшельником на огромном острове, редко общаясь с людьми.

— Большую власть взял под себя князь киевский, никто не спорит — великий воин. Однако захотел основать для себя новую столицу. И где? Болгарские земли ему, видишь ли, по нраву пришлись, — умело работая веслом, вещал волхв, казалось бы сам себе. — Поделил столы между младшими княжичами, старшего под крылом в поход увел. Восходя вверх, не теряй себя, сохраняй свой род, свою богами данную тебе землю. Зачем тебе те болгары? Каждое дело, каждое событие несет в себе не только то, что видят люди, но и скрытый смысл, который порой не ведом им.

— Постой, дед. Как это старшего с собой взял? Он ведь старшего на Киевский стол посадил.

Словно и не заметив вопроса своего пассажира, старик смотрел в сторону приближающегося острова. Лодка покачиваясь на волне, споро шла к берегу Хортицы.

— Опять таки, все князья покидая Русь, следуя походом через южный рубеж берегом Славуты, завсегда у священного дуба приносили жертву и требы Перуну. Ведь он благословляет идущих в бой русов. А, здесь так и нет. Али высоко взлетев, побрезговал святилищем? Неистов бывает к такому поступку бог-воин. Вот и пожинай плоды. Есть законы выше человеческих чувств и разума. Гнев богов может коснуться любого. Но если ты князь, так исполняй божью волю, храни вверенную тебе землю и роды, живущие в ней. Никто не запрещает тебе ходить в походы, но княжить на чужбине… Лучше сразу отказаться от верховной власти.

— Дед, ешкин корень, ты как там? В порядке? А то мне, извини, со стороны кажется, что у тебя крышу напрочь снесло. «Тихо сам с собою, я веду беседу». Может объяснишь наконец, за каким лешим я с тобой на остров поперся?

Лодка с разгону уперлась в песок небольшой островной заводи. Андрея качнуло вперед, заставив крепче ухватиться за борта долбленки. Чеслав соизволил взглянуть в глаза Андрею. Сумерки опустились на землю. Последние лучи заходящего Хорса, оповещали все живое о том, что скоро ночь вступит в свои права.

— Постой, — Андрей даже сделал жест рукой, останавливая волхва готового заговорить. — Погоди, дай догадаюсь, что сейчас скажешь. Ага, во! Злазь москаль, прыихалы. Так?

— Вылезай витязь, приплыли. Нам надо идти, времени совсем не осталось.

— Ну, что ж, в целом я угадал.

Андрей следовал за волхвом по натоптанной тропе между кустарником и деревьями с молодой весенней листвой, бледнеющей в вечерних сумерках. Слегка опираясь на посох, дед совсем не по-стариковски шагал по тропе. Прошли мимо криницы, из которой Андрей зачерпнул на ходу ладонью прохладной воды, сделал глоток. Через поляну тропинка нырнула в сосняк, потом уже по темени прошла средь вековых дубов, выведя путников к гряде диких, мшистых скал.

— Ну, почитай пришли.

Андрей заметил вдали на одной из скал темнеющие контуры огромного тысячелетнего дерева, к которому шла тропа, но старик свернул влево с дороги, по узкой тропинке повел Андрея вверх вдоль скалы. Миновав кустарник подошли к узкому проходу в камне.

— Сейчас, — волхв извлек из-под одного из камней факел, высек на него искры и, дав разгореться, поднял над головой. Кивнул Андрею на вход в скалу. — Идем.

Шли по узкому не больше метра в ширину извивающемуся, словно тело змеи, проходу с высоким в два человеческих роста потолком. Природа-кудесница постаралась на славу, выстраивая сооружение пещеры. Стены и выступы ее покрывал серый мох, отсвечивающий в бликах факельного огня. Воздух пропитанный ароматом сухих трав, был свеж и прохладен, сырость не ощущалась вовсе. Звук шагов по неровному полу пещеры эхом отдавался по пространству коридора.

— Змиева пещера, — промолвил волхв. — Мое жилище на острове.

— Прикольное у тебя жилье, — откликнулся Андрей.

Коридор вывел в просторную пещерную камеру с узким отверстием в высоком потолке по центру, прямо под ним Андрей разглядел в потемках контуры открытого очага. Чеслав прошел вдоль неровных отвесных стен жилища, поджигая от факела, закрепленные на них светильники. У одной из стен в грунт врос большой черный камень, ровный, словно отполированный вручную, он на метр возвышался над полом, отражая свет от своей антрацитовой поверхности. На нем лежал человек.

— Вот и на месте, — констатировал жрец.

Указав на человека, молвил:

— К нему тебя и вел.

Андрей подошел к лежащему на камне человеку. Наклонился, и брови на его лице поползли от удивления вверх. Перед ним лежал офицер, служивший в их части, капитан Лукашин, его тезка. В свое время пришедший «двухгадюшником — пиджаком» служить в армию, да так в ней и оставшийся в силу своих принципов и жизненных понятий. Бывает такое иногда, человек находит свое призвание случайно, оказавшись в нужном месте в определенное время, и понял, что он точно попал, куда требовалось, а на «гражданке» этот же человек спокойно прожив отпущенный ему срок жизни, но так бы и не осознал, что родился именно для армейской службы.

Грудь Лукашина неравномерно вздымалась в дыхании, была перевязана кусками полотна, сквозь которое проступали бурые плямы подсохшей крови. Голый череп и горбоносое лицо покрылись бисеринками пота. Глаза закрыты. Левая рука отсутствовала по локоть, культя туго перетянутая и замотанная тряпкой, продолжала слабо кровить образовав лужицу на черной поверхности камня.

Андрей вопросительно посмотрел на стоявшего рядом волхва.

— Сегодня утром переплыл Славутич в южной части острова. Когда его нашел, думал скоро кончится, а он живучий. Три стрелы извлек из тела, ребра переломаны с левого бока. Скажу сразу — не жилец. Сказ у него к воинам княжеским. Пока усыпил его, чтоб хоть боли не чуял.

— Чудны дела твои Господи, — вырвалось у Андрюхи. — И как нам дальше с ним быть?