Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был одним из самых религиозных людей века, позоря своим светским благочестием словоохотливость таких церковников, как Вулси. В двадцать три года, когда он уже продвинулся в изучении права, он задумался о том, чтобы стать священником. Он читал публичные лекции (1501) по "Граду Божьему" Августина, и в его аудитории сидели такие старцы, как Гросин. Хотя он критиковал монахов за уклонение от правил, он горячо восхищался искренним монашеским состоянием и иногда жалел, что не выбрал его. Долгое время он носил рубашку из конского волоса рядом со своей кожей; время от времени она набирала достаточно крови, чтобы заметно испачкать его одежду. Он верил в чудеса и легенды о святых, в лечебные реликвии, религиозные образы и паломничества,29 Он писал набожные произведения на средневековую тему о том, что жизнь - это тюрьма, а цель религии и философии - подготовить нас к смерти. Он дважды женился и воспитал нескольких детей в христианской дисциплине, одновременно трезвой и веселой, с частыми молитвами, взаимной любовью и полным доверием к Провидению. Поместье в Челси, куда он переехал в 1523 году, славилось своей библиотекой и галереей, а также садами, простиравшимися на сотню ярдов до Темзы.
В двадцать шесть лет (1504) он был избран делегатом от бюргеров в парламент. Там он так успешно выступал против меры, предложенной Генрихом VII, что король ненадолго заключил старшего Мора в тюрьму и наложил на него крупный штраф, чтобы проучить молодого оратора. После закрытия парламента Мор вернулся к частной жизни и преуспел в юридической практике. В 1509 году его уговорили занять должность заместителя шерифа в Сити - то есть в древнем Лондоне к северу от Темзы. Его функции, в соответствии с его темпераментом, были скорее судебными, чем авантюрными. Его решения принесли ему широкую известность за мудрость и беспристрастность, а его вежливый отказ от подарков тяжущимся нарушал постылые прецеденты, которые были еще сильны во времена Фрэнсиса Бэкона. Вскоре он вернулся в парламент, а к 1515 году стал спикером Палаты общин.
В знаменитом письме к Хаттену (23 июля 1517 года) Эразм описал Мора как человека среднего роста, с бледным цветом лица, русыми волосами, небрежного в одежде и формальностях, воздержанного в еде и питье, веселого, с быстрым юмором и готовой улыбкой, склонного к шуткам и розыгрышам, державшего в своем доме шута, обезьяну и множество мелких животных; "все птицы в Челси приходили к нему, чтобы их покормили". Верный муж, любящий и боготворимый отец, убежденный оратор, рассудительный советчик, человек, готовый к благотворительности и дружеским услугам, - "словом, - заключает этот нежный очерк, - что создала природа мягче, слаще и счастливее, чем гений Томаса Мора?"30
Он находил время для написания книг. Он начал "Историю Ричарда III", но поскольку ее тема была резко направлена против самодержавия, а самодержавие находилось на троне, он счел благоразумным избежать фатальности печати. Книга была опубликована после его смерти; Шекспир поставил по ней пьесу, и биография, переданная драмой, возможно, несет определенную ответственность за характер, который носит Ричард. В 1516 году, словно в шутку, Мор написал на латыни одну из самых знаменитых книг, создав слово, создав прецедент и темп для современных утопий, предвосхитив половину социализма и высказав такую критику английской экономики, общества и правительства, что он снова поставил доблесть за благоразумие и выпустил книгу за границей в шести латинских изданиях, прежде чем разрешил ее напечатать, все еще на латыни, в Англии. Он признался, что написал ее для развлечения, не намереваясь обнародовать; но поблагодарил Эразма за то, что тот пропустил ее через печать в Лувене.31 Она была переведена на немецкий, итальянский и французский языки, прежде чем появилась первая английская версия (1551), через шестнадцать лет после смерти автора. К 1520 году о ней заговорили на континенте.
Мор назвал его Нускуама, Нигде; не знаем, кому пришла в голову счастливая мысль заменить это название, среди печати, на греческий эквивалент Утопия? 32 Мизансцена сказки была настолько изобретательной, что многие читатели приняли ее за подлинную историю, а один миссионер, как говорят, планировал отправиться и обратить утопийцев в христианство.33 Мор был отправлен Генрихом VIII с посольством в Брюгге (1515); оттуда он проследовал в Антверпен с рекомендательным письмом от Эразма к Питеру Джайлсу, городскому клерку. В предисловии утверждалось, что Джайлс познакомил Мора с бородатым, изможденным погодой португальским моряком Рафаэлем Хитлодайе (по-гречески "искусный в глупостях"), который в 1504 году вместе с Америго Веспуччи совершил кругосветное путешествие (за шесть лет до плавания Магеллана) и посетил в Новом Свете счастливый остров, жители которого решили большинство проблем, волновавших Европу в то время. Лувенское издание сделало мистификацию более правдоподобной, приложив к ней гравюру с изображением острова и образец утопического языка. Лишь один промах выдал заговор: Хитлодей отвлекается на восхваление архиепископа Мортона,34 в выражениях, более естественных для благодарности Мора, чем для опыта мореплавателя.
Воображаемый Магеллан описывает коммунизм островитян:
У утопийцев... все вещи общие, у каждого человека всего в избытке..... Я сравниваю с ними многие народы ...., где каждый человек называет то, что он приобрел, своими собственными и частными благами ..... Я согласен с Платоном ...., что все люди должны иметь и пользоваться равными долями богатства и товаров. Ибо там, где каждый человек под определенными титулами и предлогами забирает себе столько, сколько может, так что немногие делят между собой все богатство... там остальным остается недостаток и бедность.35
В Утопии каждый человек относит свой товар в общий магазин и получает из него по своим потребностям. Никто не просит больше, чем достаточно, так как безопасность от нужды предотвращает жадность. Трапеза общая, но если человек хочет, он может есть дома. В Утопии нет денег, нет дешевых и дорогих покупок, неизвестны такие пороки, как обман, воровство и ссоры из-за имущества. Золото используется не как валюта, а для изготовления полезных вещей, например горшков. Не бывает голодных и неурожайных лет, потому что в общинных кладовых хранятся запасы на случай непредвиденных обстоятельств. Каждая семья занимается как сельским хозяйством, так и промышленностью - и мужчины, и женщины. Чтобы обеспечить достаточное производство, каждый взрослый должен работать по шесть часов в день, а выбор профессии ограничивается коллективными потребностями. Утопийцы свободны в смысле свободы от голода и страха,
