К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена (СИ) - Княжина Елена

Дернувшись, как от укола дротиком в шею, мужик резко обернулся. И, кажется, удивился, увидев, как я вошла внутрь и торопливо посеменила к лифту, отгораживая себя от мужчин спортивной сумкой.

Витторио приветливо махнул мне рукой. Шальной пулей я понеслась на другой конец коридора и несколько раз судорожно вжала кнопку вызова. Каждой порой на шее я ощущала жадный взгляд странного джентльмена.

Лифт не торопился меня спасать, и я краем глаза покосилась на беседующих. Почему-то показалось, что они обсуждают «мисс Алессиу». Витторио с приклеенной улыбкой кивнул в мою сторону, пробормотал что-то про «мистера Дрейка». После чего хмурый тип поморщился, как от зубной боли.

Услышав заветное «Дзыннь», я влетела в кабину. Ткнула на «14» и, закусив губу, уперлась глазами в электронное табло. Быстрее, быстрее… Как же страшно, господи! Минуту спустя я вывалилась из лифта на четырнадцатом этаже, добежала до чертовой двери и только с третьей попытки попала ключом в замочную скважину.

Меня трясло так, что стены квартиры, казалось, ходили вверх и вниз мелкой рябью. Я плотно притворила дверь и дважды повернула ключ до успокаивающих щелчков. Но не рано ли я расслабилась? Остановит ли дубовый массив мужика, сумевшего пробраться мне в черепную коробку?

Я разулась, прошла в гостиную и бросила сумку на диван. Разворошив содержимое, выудила из ее недр любимый темно-серый свитер и чашку с отколотой ручкой. Стянула с себя неуютную юбку-карандаш, избавилась от блузки и нырнула в мягкую вязку. Заварила зеленый чай с мятой и уселась на подоконник.

Свитер был растянутым, длинным и широким, и полностью закрывал бедра, обтянутые колготками. Чай – умиротворяюще-горячим. Подоконник уютным. Моя зона комфорта.

От крупной вязки пахло полевыми травами, дачей, вечерней речкой… Забытым домом из мира детства. Сколько раз стирала, а из него так и не выветрилось.

Его связала бабушка из Астрахани, специально выбрав пряжу под цвет глаз. В нем я выглядела до неприличия домашней. От вязки шло успокоительное тепло, словно я на миг снова оказывалась в бабушкиных объятиях. Хотелось верить, что они могут защитить меня от любых невзгод. Даже от жуткого типа со впалыми щеками, скривившегося от имени Дрейка.

Кухонные часы отщелкнули шесть вчера, и в дверь монотонно постучали. Я чуть с подоконника не улетела – настолько успела расслабиться и поверить в неприступность чертовой крепости. Господи, пусть это будет не тот жуткий тип, ладно?

Из глазка на меня смотрел щупленький парень лет девятнадцати. Курьер.

Две коробки с пиццей легли на стол, намертво приковав мой взгляд. Я ожидала очередных диких каракатиц, а этот черт заказал мою любимую «Маргариту». Это такая благодарность за ночной допинг? Эх, если еще и подушку принесет…

Не удержавшись, я выудила из картона залитый сыром треугольник и вгрызлась в него зубами. Влезла на подоконник и прикрыла глаза. Моя зона комфорта наполнилась сырным духом, смешавшимся с мятным чайным послевкусием. Блаженство.

Через пять минут мои пальцы сами полезли в коробку за новым кусочком. Дрейку удалось меня искусить. Некстати вспомнился Булгаковский Воланд. Некстати, потому что мой черт был на него совсем не похож (хотя тоже усердствовал с нотациями). Ну так ведь и «Маргарита» была неправильной!

– Ну, точно, мышонок, – вырвал меня из блаженной дремы голос не-Воланда. Черт умудрился войти бесшумно и застать меня на месте преступления – с треугольником сырной пиццы в зубах и в сером свитере, едва прикрывающем бедра.

Чертыхнувшись, я сползла с подоконника, усердно дожевывая кусок пиццы.

– Что вы так смотрите? – с набитым ртом пробубнила я, тушуясь от цепкого взгляда.

– Удивляюсь, – Дрейк бросил кожаный портфель на стул, скинул туда же пиджак и, приоткрыв коробку указательным пальцем, насмешливо оценил последствия моего наглого вторжения.

– Чему-то конкретному?

– В тебе очень много качеств, которые, отдельно взятые, меня сильно в людях раздражают, – развязанный галстук повис на шее, и черт расстегнул пару пуговиц на рубашке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну, спасибо, что ли, – фыркнула в ответ. – За откровенность.

– Эта твоя наивность, любовь прятать голову в песок при малейшем шансе снять розовые очки, тяга к самообману, никому не нужная жертвенность, неумение определить границы, расставить приоритеты, элементарно попросить, сказать свою цену, стребовать оплату…

– Может, хватит уже, а? Я поняла, что по адским меркам я – то еще чудище.

– Дослушай. Странным образом цельная ты у меня раздражения не вызываешь. Вообще никакого. Эти качества таким естественным, органичным образом вплетены в твою личность… Они будто окрашивают, оттеняют, выпячивают суть. Вроде огранки для чистого, породистого камня. Это довольно красиво.

– Ничего не поняла, но спасибо.

– Если кратко: ты меня устраиваешь. Подходишь мне. Это… необычно, – Дрейк потер бровь. – Как ты уже могла заметить, меня мало что устраивает.

Мое раскатистое фырканье, пронесшееся по кухне, должно было намекнуть черту: о да, я заметила, и еще как.

Он сел за стол и тут же погрузился в бульканье, сплошным потоком разлившееся по кухне, едва его макбук вышел из спящего режима. И от кого ему столько уведомлений? Я продолжила переминаться с пяток на носки, чувствуя себя лишней в этой звенящей, дзынькающей и булькающей какофонии. И зачем он велел прийти к шести, если не дает никаких поручений и делает вид, что меня вовсе нет?

«Ты меня устраиваешь». И что бы это значило? Что я раздражаю его меньше остальных? Так себе комплимент. Хотя что я ожидала услышать от парня из преисподней? Подушки он, кстати, не принес. Видимо, был занят делами поважнее моего спального комфорта.

– Завтра, – не отвлекаясь от экрана, буркнул Дрейк.

Я пожала плечами, достала чистую тарелку, бросила на нее пару кусков пиццы с салями и поставила рядом с его локтем. «Задушевный» контракт подразумевал бытовую заботу об этом несносном адском создании, а я совершенно не представляла, как еще ее проявить. Нет, ну хоть бы инструкцию какую-то дал!

– Виски на три пальца. Лед, четыре кубика. Квадратный стакан. Бутылка в гостиной, в барной тумбе.

Вот и инструкция. Та-да-дам! Получите, распишитесь.

Дерганной походкой я направилась в гостиную. То есть выходит, что? Что я неслась через весь город, стараясь успеть к шести, только чтобы плеснуть ему «на три пальца» в бокал и бросить пиццу на тарелку? «Оммм!». Пора вспоминать расслабляющую дыхательную гимнастику и ловить дзен. Иначе я его как пить дать придушу.

– Если со мной что-то случится, твой контракт автоматически перейдет к моему клиенту. Я связан с ним весьма своеобразным договором «полномочного представительства», – Дрейк поднял зеленые глаза на меня, вернувшуюся из гостиной с початой бутылкой. – Поверь, в твоих интересах, чтобы я здравствовал как можно дольше.

– Что за «полномочное представительство»?

– Обычная практика в… моей профессии. Договор позволяет мне и моей команде заключать контракты от имени клиента, представляя его интересы.

– То есть что, люди даже не знают, кому на самом деле продают душу? – я сама поразилась своей догадливости.

– Быстро схватываешь, мышонок, – Дрейк принял из моих рук стакан, наполненный «на три пальца».

– А я?

– А что ты?

– Чья?

– Моя. На этот месяц.

– Но вы сказали…

– Если я не успею выполнить контракт в оговоренные сроки или если со мной что-то случится, клиент имеет право взять часть моего «имущества» в качестве компенсации, – Дрейк спокойно развел руками, льдинки в бокале стукнулись друг о друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Тогда… работайте, – я кивнула на его ноутбук, не прекращавший булькать. – И… если вам вдруг понадобится «допинг», я буду в гостиной.

На адском диванчике неудобно было даже сидеть. Так что я сползла пятой точкой на пол, облокотилась спиной на «гениальное изобретение дизайнера-минималиста» и открыла папку, переданную Рогозиным. Чем черт не шутит, может, и допишу свой дипломный проект.