Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

Взбодрил Габриэля только удар головой об парту, он задремал на уроке, да так и упал лицом вниз. А может, это кто-то из кобровцев толкнул его в затылок.

— От тебя змеями воняет, — обернувшись к Габриэлю, сказал Берди. По классу прошёлся смех, который сам собой стих.

«Какие здесь все злые», — равнодушно подумал Габриэль и уставился на Сэликена тупым невыспавшимся взглядом.

Вчера ночью они с Августом были возле запретной библиотеки.

Не сказать, что библиотеку особо скрывали. Голая стена в подвале кричала о том, что на самом деле она не стена. «Здесь ничего нет — уходите!» — насмешливо улыбалась кривая надпись на ней. Со стеной ничего не соприкасалось: ни хлам, хранящийся в подвале, ни стеллажи, ни складированные в углу доски. Из угла в угол проскользнули чёрные змеи — подле Габриэля они остановились и склонили головы.

— Каждый, кто войдёт сюда, получит по заслугам от сущностей, охраняющих это место, и будет наказан без вмешательства преподавателей, — торжественно и мрачно проговорил Август.

Он начертил в воздухе формулу. Стена сдвинулась вправо, и Габриэль увидел небольшую комнатку. Здесь имелся один книжный стеллаж и письменный стол. Перед столом стояло округлое и мягкое на вид кресло. На столе сама собой загорелась лампа, похожая на переносной фонарь. Комната не выглядела жуткой, наоборот она располагала ко вдумчивому изучению материала. Габриэль едва сдержал себя, чтобы не броситься к книгам как сумасшедший. Он был уверен, что потеряется во времени и в реальности, как только ступит за порог этой комнаты. Неожиданно он схватил Августа за руку и сильно сжал, чтобы не броситься внутрь. Август ошарашено вытаращился на него, ведь их руки соприкоснулись ладонями. Габриэль несколько раз повторил формулу, открывающую и закрывающую дверь, чтобы её запомнить. Заветные книги тускло светились, заманивая в ловушку. Сердце било по рёбрам, и кровь шумела в ушах.

— «Они» будут рады, если кто-нибудь сюда сунется.

— Я не боюсь змей. Я ничего не боюсь, — Габриэль себя не услышал. Он попросил Августа, чтобы тот скорее увёл его прочь.

Той же ночью Шалари разбил Габриэлю нос. Ударил, едва Габриэль появился на пороге, за то, что он в первый день своего пребывания в Кобре привёл комнату в паршивый, как выразился Шалари, вид и вымыл угол плевков.

Шалари вернулся в постель и уткнулся в учебник. Шалари, как настоящие будущие маги, не растрачивал своё время на пустяки и посвящал всякую свободную секунду на изучение глубин колдовства, даже Габриэля он ударил, держа в одной руке раскрытый учебник. После этого Габриэль проникся к нему уважением, и не был зол, несмотря на расшибленный нос.

Перед сном Габриэль представлял, как завтра отправится в тайную библиотеку. Он уснул утром, а через полчаса запел колокол. Впервые за всё пребывание в башне его звук показался раздражающим.

Весь день Габриэль думал о том, как вечером, когда все лягут спать, он отправится в тайную библиотеку, но его планам не суждено было сбыться.

***

Каменистая тропа уводила алхимика всё дальше от лагеря. Он то спускался вниз, то карабкался в гору. Иногда ему приходилось вставать на четвереньки и хвататься руками за нагретые солнцем острые камни. Он пожалел, что не взял с собой воды. После грозы воздух был густым, как кисель. Ветра не было, не качалась трава, в траве не стрекотали насекомые, не пели птицы, и если бы не шум беснующегося моря, эта душная тишина свела бы с ума.

Решение, что принял Раймон, было несколько импульсивным, но всё же он не был готов подвергать риску прибывших с ним людей. Последний раз мирные переговоры в Башне обратились в катастрофу, унёсшую тысячи жизней: кобровцы без предупреждения атаковали послов, а позднее произошла та самая битва в лесу Кобры. С тех пор все переговоры проводились в Далагонде.

Изначально Раймон планировал отправиться в Башню вчетвером и организовать похищение Габриэля. Они даже придумали, как это сделать. Когда логикой владели эмоции, план с похищением казался разумным, но теперь, хорошо всё обдумав, Раймон шёл в Башню один. В конце концов, никакое войско не заставило бы Габриэля изменить решение, и оставалась одна надежда, что увидев отца, Габриэль одумается и вернётся. Если он не заключил клятвы, его ещё можно спасти. Раймон нащупал в кармане телепортирующее устройство. Второе такое осталось у Мартина с Хорькинсом. Карманные телепортаторы использовались, если путешественник отправлялся в опасное место. Для того, чтобы телепортация сработала, одному человеку нужно было дать сигнал со своего устройства, а второму принять его. И тогда первый человек телепортируется туда, где ждёт его человек со второй частью устройства.

Раймон карабкался по скале, где едва проглядывалась тропинка. Каждый вдох обжигал лёгкие, Раймону казалось, что он вдыхает раскалённую лаву. Несмотря на это, Раймон бросил рюкзак с кислородным баллоном, потому что тот тянул своей тяжестью вниз. Крутая тропа вывела на площадку, откуда должен был начинаться спуск к башне, но вместо площадки Раймон увидел обрыв. Внизу шумела вода, а до тропы, ведущей к башне, было не допрыгнуть.

Раймон остановился, тяжело дыша через нос, потом открыл рот, и ему показалось, что воздух обжёг горло. Он стоял и смотрел на разделявший две части дороги обрыв. Со дна тянуло прохладой и тиной. Ощущение прохлады немного убавило жажду.

В небе над головой парил Малуст — межпространственный путешественник, пушистый, розовый и некрупный. Детёныш. Он левитировал, бросая на Раймона длинную многощупальцевую тень, и Раймон подозвал его к себе, потом разбежался и прыгнул — повис над пропастью, вцепившись в мохнатое щупальце. Малусты были добры к людям, когда видели, что от человека опасности им не грозит.

— Туда, — Раймон указал на ворота проклятой Башни и крепче вцепился в щупальце.

Малуст воспарил над пропастью и приземлился, позволив Раймону вскарабкаться на него. Как только Раймон прижался к его мягкому телу и крепко вцепился в мех, Малуст рванул в небо, где открылась сверкающая межпространственная прореха. Не прошло и секунды, как Малуст с Раймоном на спине оказались подле главных ворот Башни Кобры.

***

— Тот, кого ты называешь отцом, пришёл сюда и желает с тобой говорить.

Габриэль разбирал кровать, готовясь ненадолго прилечь, как вдруг услышал за спиной голос Сэликена. Голос, вернее, слова, что Сэликен произнёс, поразили Габриэля как Белый Шум, и он, не веря ужасу или счастью, обернулся.

Он шёл за Сэликеном, и сердце гулко стучало в такт шагам. Они вышли в серый холл, где стояла гигантская кобра-Хранительница, на которую откуда-то сверху лился свет. Габриэль выскочил из-за спины мага и увидел отца.

Вся душа его сжалась, будто сведённая судорогой, истекая нежностью к стоящему под сводами высокого потолка человеку. Отец был одет в брюки и тунику. На плечах его висел чёрный плащ, спускающийся до пола как крыло раненой птицы. Сапоги — высокие и грязные. Волосы собраны в высокий хвост лентой алого цвета.

В холле были только он, Габриэль и Сэликен. Но несмотря на кажущееся одиночество, Габриэль был уверен, что за ними наблюдают. Только это ощущение удерживало Габриэля от того, чтобы он бросился к отцу, иначе он бы подбежал, сбил бы с ног, залез ему под рёбра или хотя бы под плащ, чтобы его тёплое крыло обняло спину. Руки заболели от невозможности прикоснуться, колени подкосились и задрожали. В груди растекался жар — он же оборачивался ледяными колючками, что кололи ладони, дразня их фантомными прикосновениями к родительским плечам. Так хотелось взяться за них сейчас — Габриэлю казалось, алхимик вот-вот упадёт и будет беззащитен перед следящими за ним тварями.

Их разделяло несколько метров. Габриэль стоял с короткой стрижкой и в мешковатом кобровском платье. На отца падала тень статуи. В столбе света над статуей кобры мерцали пылинки.

— Зачем ты пришёл? — Габриэль испугался льда, прозвучавшего в собственном голосе. Испугался, когда понял, каким взглядом глядит на отца.