Техники гипноза. Обратная сторона сознания [litres] - Геннадий Юрьевич Иванов

Невротизация отношения к алкоголю достигается и другими способами. Например, за счет гипнотического внушения страха смерти. Как правило, эта процедура сопровождается погружением больного в психотравму, и на фоне сильного эмоционального возбуждения диктуется установка: «Выпьешь – умрешь». Такого рода внушения могут действовать достаточно длительное время и человек будет все эти дни свободен от зависимости.

Хочу обратить внимание, что все перечисленные виды кодирования и их варианты нацелены на купирование симптома. Поэтому их надо рассматривать как срочную помощь в облегчении страданий – санитарное воздействие. Если говорить о лечении, то надо обращаться к психотерапии. На сегодня это единственное лечебное воздействие, направленное не на следствие, а на причину. Во всяком случае, я так думаю.

Связь «травмированности» психики с гипнабельностью

Предчувствие или, говоря по-другому, интуиция, остается признанным инструментом творческого созидания. По одной из гипотез, на мой взгляд вполне правдоподобной, известно, что Менделеев увидел периодическую таблицу во сне, но, возможно, не все знают, что это был покер. Менделеев был заядлым картежником, и во сне увидел химические элементы, разложенные по правилам покера. Иными словами, постижение периодического закона, произошло через понятный образ, и возможно, это был единственный вариант постичь истину. Сработало подсознание. Как прочем, это происходит во всех случаях, когда мы говорим об озарении или откровении. Понятно, что интуиция не может не вызывать громадный интерес, но исследование столь неуловимого предмета возможно только в гипнозе.

Только гипноз обеспечивает прямой доступ к такой сфере деятельности головного мозга как сновидение. Не случайно с легкой руки доктора Брейда, «гипнозом» называем внушенный «сон наяву». На самом деле, есть основания утверждать, что интересующее нас состояние психики – то самое, что открывает подсознание – это никакой не сон. Лично мой опыт однозначно указывает на правоту тех экспериментаторов, которые склонны видеть в этом явлении транс.

В медицине «впасть в транс» значит «потерять голову». Если повышенное нервное возбуждение сопровождается периодом беспамятства, то мы говорим об «амнезийном трансе». Это состояние человека может возникать от приема наркотиков, либо от воспоминания психотравмы в глубоком гипнозе. Амнезийный транс потому так и называется, что сопровождается спонтанной амнезией, но главной его характеристикой является отсутствие контроля со стороны сознания. Именно это обстоятельство позволяет внушенным идеям сохраняться в подсознании и даже развиваться. Состояние аффекта можно считать разновидностью «амнезийного транса», потому что представляет собой тот же механизм перевода психики человека в аварийный режим работы, в котором пациент может убить или наоборот геройски спасти кого-то, пожертвовав собственной жизнью.

И так, о чем идет речь?

В своей практической деятельности мне часто приходится прибегать к методу временной регрессии. Загипнотизированный человек, слушаясь гипнотизера, отправляется путешествовать по свой памяти. Это необходимо, чтобы найти очаги беспокоящего его психосоматического расстройства. Там он входит в образ того ребенка, кем он был, скажем, лет двадцать назад, и по новой проживает событие, которое его травмировало. Эта процедура может повторяться несколько раз, пока новый образ события не займет место прежнего. Таким образом память избавляется от тяжелого воспоминания, которое работает в режиме условного рефлекса, мешая человеку жить. Я заметил, что излеченные люди утрачивали гипнабельность! После нескольких экспериментов я пришел к выводу, что в значительной части случаев способность поддаваться гипнозу связана с наличием психосоматического расстройства.

Вообще, мы должны понимать, что психосоматические заболевания в той или иной мере присутствуют в каждом из нас. Это относится к условным рефлексам. Во всяком случае психотравмы обнаруживают себя именно так. Чем больше у человека накопилось условной рефлекторики, тем выше его гипнабельность. И наоборот, психически здоровая особь, сознание которой не обросло триггерами[14], как правило, плохо поддается гипнозу.

Продолжая свои наблюдения, я убирал и возвращал травматическое воспоминание, и всякий раз убеждался, что следом происходило очевидное уменьшение или увеличение гипнабельности человека.

Думаю, это наблюдение не является новым, но открыв его для себя, я разработал свой метод погружения в глубокий транс. Он основан на взгляде на психосоматическое заболевание как на естественную часть психики человека, которая отличается, главным образом, доступностью для манипулирования. Достаточно ее активировать, чтобы обеспечить мобилизацию всей системы на переход в состояние транса. Во всяком случае в практическом эксперименте это получается едва ли не на сто процентов.

Я конечно, не утверждаю, что мы имеем дело с готовым методом, который открывает доступ к трансовому состоянию, но есть положительные эксперименты.

Первый этап: мы просто погружали людей в гипнотический сон. В это время давали установку: «Завтра утром, как проснетесь, напишите СМС оператору, что все хорошо». В общем, действовали привычно, только внушение адресовалось на период после выхода из гипноза.

Ничего не получилось! Никто ничего на следующее утро не написал, потому что все помнили слова внушения и относились к ним весьма скептически.

На втором этапе эксперимента решили исправить ошибку и проделали то же самое, но с погружением пациентов в полную амнезию (беспамятство). Оказалось, что это работает, особенно в части внушений поведенческого характера. На следующий день наши пациенты выполняли все, что было им задано под гипнозом: отправляли СМС, переводили деньги, делали, что поручено. То же самое они выполняли через неделю, если во внушении содержалось указание на «соответствующий день календаря». Единственное, что ухудшало статистику эксперимента – принципы и воспитание его участников. Если задание входило в противоречие с внутренними установками человека, то оно не выполнялось. То же самое – в отношении заданий, слишком хлопотных в реализации. Оказалось, пациенты, наткнувшись на сложности, довольно быстро находили причины для того, чтобы не выполнять внушение. С внушениями физиологического характера (типа «ваши руки склеены») дела обстояли еще хуже – их действие после выхода из гипноза едва наблюдалось, а если и имело место, то совсем недолго. В лучшем случае два-три часа.

На третьем этапе эксперимента мы стали погружать пациентов в состояние транса, во время которого методом возрастной регрессии осуществлялся поиск психотравмы. Мы старались найти источник какого-нибудь психосоматического расстройства (они есть у каждого) в как можно более раннем периоде жизни человека. Когда нам это удавалось, мы погружали его в это воспоминание, и тот вел себя в соответствии с возрастом, в котором все произошло. Пока наш пациент заново переживал некогда потрясшее его событие, мы использовали критическое состояние его психики, чтобы именно в этот момент сделать контрольное внушение. Это делалось, чтобы «привить» к древу уже сложившегося психосоматического механизма новые признаки.

Поведенческое внушение, ставшее элементом старой психотравмы, после выхода человека