Сжигая за собой мосты - Татьяна Полякова

Минут через десять я ушла с ощущением, что наш разговор не приблизил меня к разгадке. Морозов жалуется на Музу вполне, кстати, обоснованно, она действительно никогда не умела жить по средствам. Дважды в год уезжала отдыхать к морю, разумеется, останавливаясь только в пятизвездочных отелях, и не где-нибудь, а на Сардинии и в прочих недешевых местах. Трижды в год летала в Милан, не забывала про Париж и Лондон, в общем, удивительно, как отец смог продержаться столь долгое время, не разорившись значительно раньше. Почему он терпел все это, не знаю. Возможно, в самом деле слишком любил свою жену. Впрочем, я могла убедиться в этом не раз, он разделял взгляды Музы и считал, что именно так и должен жить приличный человек. Он ведь и мне внушал, что я должна выбирать все самое лучшее, не хотел, чтобы я подрабатывала, предлагал мне снять квартиру. Бедный папа, из лучших побуждений он добился одного: его семья совершенно не в состоянии жить как обычные люди, трудно представить, что они будут делать, оказавшись без денег. Морозов жалуется на Музу, она на него… Он прав, объяснить ей, что денег больше нет, совершенно невозможно. Я вспомнила его слова о детективе и покачала головой: зачем Музе сыщик? Что даст ей наблюдение за Морозовым? Или она знает нечто такое, о чем и она и он предпочли молчать? Я нахмурилась, подумав о таинственной папке. Рассказ Морозова представлялся мне вполне искренним, я считала его порядочным человеком, отец ему доверял. Что же такого может быть в папке и куда она делась? Допустим, там очень важные бумаги, имеющие непосредственное отношение к бизнесу отца, но что конкретно? У самого Морозова на этот счет нет никаких догадок. А если дело вовсе не в бизнесе, тогда в чем?

Я вновь подумала о своем приключении в Италии и вздохнула. Если отца убили из-за его бизнеса, при чем тогда парни, говорящие по-немецки, и какой-то фон Ланц, старик-итальянец со свастикой на руке и ангел-хранитель, которого ко мне кто-то приставил или он сам себя таковым назначил? Подумав о нем, я машинально огляделась. Вокруг сновали люди, и до меня им не было никакого дела. Интересно, он сейчас где-то здесь? Или в России я, по его мнению, не нуждаюсь в охране? Как бы это проверить… На ум стали приходить идеи одна фантастичнее другой, пока все не показались мне совершенно глупыми, и я поспешила сосредоточиться на мыслях о таинственной папке.

Домой я вернулась к обеду, Муза пила кофе, устроившись в гостиной, она с улыбкой пошла мне навстречу и поцеловала в щеку. Однако, несмотря на все признаки хорошего настроения, в ней чувствовалось напряжение.

– Как там Морозов? – не выдержала она, и мне стало ясно: моя встреча с Андреем Ильичом ее беспокоила, точнее, не сама встреча, а то, что он рассказал мне. – Представляю, что он наговорил тебе, – она зло фыркнула. – Я свела твоего отца в могилу, верно?

Признаться, такая постановка вопроса меня слегка удивила, я устроилась на диване рядом с Музой и внимательно! на нее посмотрела.

– По-моему, вы дурака валяете.

– Что? – растерялась она.

– Папа погиб, – сказала я. – А вы устроили дурацкую междоусобицу.

– Я устроила? – ахнула она. – Да я…

– Зачем тебе детектив? – перебила ее я. Муза тяжко вздохнула.

– Ты что, подслушивала? – спросила она, нахмурившись.

– Значит, в кафе ты встречалась с ним? – в свою очередь, поинтересовалась я.

– Черт знает что такое, – в сердцах сказала мачеха и посмотрела на меня на этот раз с большим неудовольствием. – Тебе-то хорошо, – вдруг заявила она. – А мне что делать прикажешь? Все только и смотрят, как бы оставить меня с голой задницей, родная дочь и то…

– Я не поняла, мне-то чем хорошо в данной ситуации? – усмехнулась я.

Муза приуныла.

– Ты ведь не рассчитываешь на его деньги?

– Нет, – покачала я головой. – У нас была договоренность: бабушка оставляет мне квартиру и свои деньги, а я…

– Разумеется, – махнула Муза рукой. – Но отец завещания не оставил. Так что по закону ты имеешь право…

– У нас была договоренность, – напомнила я, но Музу это отнюдь не успокоило.

– Конечно, ты устраняешься от дел, и мне одной надо биться с этими монстрами, от Янки нет никакого толка. Она еще ребенок, к тому же идиотка, вместо того чтобы матери помочь, вовсю интригует.

– Что еще за монстры? – посуровела я.

Муза вздохнула, размышляя, но все же ответила:

– Морозов и этот Самойлов.

– Самойлов? Это тот, кому отец продал…

– Перестань, – отмахнулась она. – Не он продал, они вынудили его продать. Понимаешь?

– Ты видела документы? – насторожилась я.

– Видела, видела, – хмыкнула Муза. – Но я точно знаю, что они заставили мужа. И Морозов этот тоже.

– Ему-то что за радость?

– Неизвестно, что они ему пообещали, – возразила Муза. – Возможно, долю в бизнесе. А что? Вот он и купился. Муж ему доверял, и он…

Если честно, все это представлялось мне весьма сомнительным, хотя…

– И ты наняла детектива?

– Да. Вдруг ему удастся что-то выяснить.

– Допустим. И что дальше?

– Буду бороться, – заявила Муза. Я не удержалась и фыркнула, уж очень забавно она выглядела в тот момент. – Чего ты ржешь? – обиделась она. – Это дело твоего отца, понимаешь? Я просто обязана…

– Ладно, – махнула я рукой. – Объясни, чего конкретно ты ждешь от детектива и как намерена его использовать.

– Зачем это тебе? – насторожилась она.

– О господи, – закатила я глаза. – Вы что тут все, с ума посходили?

– Жанка, ты должна понять, доля в бизнесе – все, что у меня осталось. Все. И что мне с этим делать? Я ведь ни черта не соображаю, а любой мерзавец норовит облапошить.

– Детектив-то тебе что даст?

– Что даст, что даст, – передразнила она. – Буду знать по крайней мере, что они спелись.

– Кто?

– Морозов и этот Самойлов.

– И как ты это узнаешь?

– Ну, они должны встречаться…

– По-любому должны, – перебила я, – раз Самойлов теперь работодатель Морозова.

Муза досадливо отвернулась, а я вздохнула. Оставалось лишь догадываться, зачем ей понадобился сыщик, ясно, что сама она об этом говорить не желает, пока по крайней мере. Мне вдруг стало очень жаль отца. Я покачала головой и уставилась в глаза Музе. Ей это, понятное дело, не нравилось.

– Что? – спросила она.

– Морозов сказал, что в сейфе лежала какая-то папка, которая на следующий день после гибели отца исчезла.

– А ему она зачем? – хмыкнула Муза и тут же разозлилась: – Какая еще папка?

– Опять ты за свое? – вздохнула я. – Жаль, что ты меня считаешь… противником, – с трудом нашла я подходящее слово.