Тафгай - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Что я говорил, — улыбнулся мысленно я, впуская в комнату красивую черноволосую с немного восточными чертами лица барышню. — Эй, там в голове! Кто такая, почему не знаю?»
«Марина, — вздохнул голос. — Моя последняя любовь. Завтра замуж выходит за студента Универа».
— Привет, — улыбнулась Марина немного шальной улыбкой.
— Василий сходи на дискотеку, пожалуйста, — прокашлялся я. — Если кто полезет выяснять — что ты за фрукт? Ответишь, что мой кореш. Кстати если надумаешь пригласить девушку на медленный танец, тоже можешь сказать, что мой лучший друг.
— Я брюки надену, отвернитесь, — пробубнил обиженный на меня Василёк.
«Значит замуж завтра за одного, а на приключения сегодня к другому. Высокие отношения», — высказался я скорее для своего голоса в голове. При этом самым наглым образом рассмотрел фигурку вечерней гостьи. Полненькие ножки, упругая попка, осиная талия и сисечки третьего размера, и все это спрятано под прелестной, мини-юбкой до середины бедра в горошек.
«Нагибай её прямо здесь в прихожей у стены!» — взвыл сексуальный агрессор в голове.
«Умолкни, охрипнешь, — зло бросил я. — Дай послушать чего она бормочет!»
— Я плохая, я знаю, я очень плохая, — бубнила виновато барышня, глядя на меня хитрыми глазками.
— Да нет, ты не плохая, — я положил широченную ладонь на талию девушки, опустил её ниже и сжал упругий бугорок.
— Ой. Ты так думаешь? — Вздрогнула Марина всем телом.
— Уверен, — я провёл рукой обратно вверх и намотал распущенные чёрные волосы на кулак. — Ты просто — блядь!
— Да! Делай со мной что хочешь! Называй, как хочешь, — гостью затрясло от возбуждения. — Я в последний раз хочу сойти с тобой с ума!
— Я вот сейчас с тебя платье сниму и прогоню в том, в чём ты останешься по общаге, сразу с катушек слетишь! — Я со всей силы залепил свободной рукой по филейной части.
— Сдурел? — Вдруг опомнившись, дёрнулась девушка, но вырваться не смогла.
— Я понимаю баб одиноких, которые без мужика на стенку лезут, — я ещё раз шлёпнул по заднице. — Я понимаю тех жён, у кого мужья в борьбе за карьеру импотентами стали, — прошипел я, влепив ещё раз. — Но таких как ты — блядей никогда не понимал, — четвёртый шлепок вышел таким, что все зарождающиеся целюлитенки разлетелись на молекулы и атомы.
— Пусти дурак! — Взвизгнула изменница.
— Свободна! — Я распахнул дверь, в которую вся красная как рак вылетела неверная невеста. — Пусть жених узнает адрес ближайшей комиссионки, чтоб рога сдавать для пополнения семейного бюджета! — Крикнул я вслед.
«Ну, ты и придурок, — прогундосил голос в голове. — Больше ничего тебе не скажу!»
«Вот и замечательно!» — выдохнул радостно я.
* * *Заключительный день волейбольного турнира в рамках «Спартакиады» заводских коллективов был устроен в формате финала четырёх. Это означало, что сначала будут сыграны полуфиналы, а затем матч за третье место и в конце — за перовое. Перед битвой «титанов» за призовые места организаторы, заводской профком и комитет комсомола, попросили команды построиться, чтобы поднять флаг и толкнуть пару мотивирующих слов.
— Это заводоуправление, а это команда конструкторского бюро, — на ухо мне шепнул физорг Самсонов.
— Здоровые лоси, — мысленно присвистнул я, рассматривая нескольких парней ростом под два метра. — А кроме перворазрядников у них в командах хоть кто-то ещё есть?
— Да, — кивнул головой Олег Палыч. — Вон тот высокий ещё недавно за «Радиотехнику» из Риги играл, мастер спорта. А вон тот за «Автомобилист» из Ленинграда всю сознательную жизнь по мячику стучал. Сейчас здесь в заводоуправлении числится кем-то, чтоб наша заводская команда на первенство области всем «прикурить давала».
«Не туда смотришь! — проснулся голос в голове. — Вон чем надо любоваться! Яна Снегирёва. Какие ножки!»
«Сам вижу не слепой», — буркнул я.
Коротенькая белая юбочка с какими-то складками внизу, широкий кожаный ремень, яркая рубашка и белые босоножки на высоком толстом каблуке, всё это говорило о многом. Во-первых: девушка вряд ли передвигается по городу пешком. Не для нашей грязной осенней погоды наряд. Во-вторых: родители для дитяти явно ничего не жалеют. Захотела работать в КБ, пожалуйста. А в-третьих: самолюбование, возведённое в абсолют, намекало о неких скрытых комплексах, в которых мне ковыряться не было ни желания, ни времени, так как судья на вышке дал свиток к началу первой полуфинальной игры.
И первыми на паркет вышли мы, ремонтники против конструкторов, пролетарии против технической интеллигенции, которых почему-то возглавлял двухметровый рижанин из «Радиотехники». Кстати, и весь основной костяк наших соперников, конечно по чистой случайности, составили студенты-практиканты и по совместительству перворазрядники из волейбольной команды ГГУ имени Лобачевского.
— Товарищ судья, — возмутился я чистой подставой. — Почему практиканты сегодня не на практике, а на волейболе?
— Потому что сегодня суббота, — усмехнулся беспристрастный рефери.
— Тем более, пусть техническую документацию изучают, — пробурчал я.
— Счёт 0–0, подача конструкторов! — Дунул в свисток и тут же забыл про меня судья на вышке.
Первым вышел на эту подачу двухметровый рижанин. Он несколько раз постучал мячом в пол, чтобы проверить прыгучесть кожаной сферы. Затем подкинул её и смачно влепил натренированной ладонью.
— Аут! — Успел крикнуть я, обратив внимание на траекторию подачи.
И вся наша задняя лини разом присела, чтобы мяч случайно никого не зацепил. Благо я оказался прав. Однако наша подача так же улетела за пределы площадки. И вообще начало партии вышло ничейным и нервным. Из-за большого желания мячи летели, что у нас, что и у них либо в сетку, либо в «молоко».
Зато сразу стало понятно, что большинство зрителей на балконе вверху, и на скамейках внизу — болеет за нас. Точнее против конструкторов. А за нас были — моя персональная болельщица Света, жена и пятеро ребятишек связующего игрока Валеры и физорг Самсонов. Куда ему деваться? Он по нашим результатам потом отчёт будет писать. На скамейке я также заметил своего соседа по комнате Василька, который «поедал» глазами принцессу Снегирёву и немного переживал за своих коллег.
