Другие так не умеют - Сесиль фон Зигесар

Мать Серены улыбнулась великодушной улыбкой — мол, говори что хочешь, старый развратник, у меня железное самообладание, — а Серена хихикнула. Может, старик Стэн Пэррис не так уж и ужасен, как казалось. Она пожала древнему новоанглийскому аристократу руку, а потом привстала на цыпочки и влепила игривый поцелуй в его старую морщинистую щеку, просто назло родителям.

— Вот это да, — воскликнул мистер Пэррис. — Йель явно знает, кого принимать!

— Спокойно, дедушка, — предупредил высокий светловолосый парень с божественной ямочкой на подбородке и потрясающими скулами. — Не забывай, что у тебя слабое сердце, — укорил он деда.

— Меня в данный момент беспокоит совсем не сердце, — проворчал мистер Пэррис. Он положил морщинистую руку на плечо парня. — Мисс Серена ван дер Вудсен, это мой внук, Стэнфорд Пэррис Пятый.

Серена ожидала, что парень покраснеет от смущения и пробормочет что-то вроде «зовите меня просто Стэн», но ошиблась. Очевидно, он полагал, что у него крутейший в мире титул. Интересно, как его в школе называют, подумала Серена. Номер Пять? Стэн-5?

— Вот твоя именная метка, дорогуша. — Мать Серены взяла белую наклейку размером с тетрадь, на ко¬торой синим фломастером было написано «Серена ван дер Вудсен, поступает осенью», и налепила ее Серене прямо на грудь, как какой-то уродливый самоклеющийся лифчик.

Серена притворилась, что так и надо.

— Спасибо, мам, — сказала она, проводя ладонями по груди, чтобы расправить метку. Все присутствующие мужчины тихо ахнули, мысленно пытаясь застолбить место в йельском общежитии на следующий год.

Они пришли рано, и вечеринка еще не набрала оборотов. Парни в галстуках и костюмах от «Хьюго Босс» и девушки в длинных юбках от «Токка» и застегнутых на все пуговицы блузках прятались в тени своих родителей, смущенно улыбаясь и заливаясь шампанским. Все это напомнило Серене ее первый день на курсах бальных танцев в пятом классе.

Кто-то тронул Серену за плечо, и она обернулась. Это была миссис Арчибальд — демонстративная, франкоговорящая и слегка чокнутая мать Нейта. Ее крашеные янтарные волосы были распушены в массу ниспадающих локонов, а тонкие губы накрашены яркой пожарно-красной помадой. Ее шею обвивали шесть нитей розового жемчуга, и такие же розовые жемчужины подчеркивали ее уши. Несмотря на трехдюймовые каблуки от «Кристиан Лубутен», она выглядела на удивление компактно в своем, оловянного цвета лоснящемся шелковом вечернем платье без бретелек от «Оскар де ля Рента», с маленькой золотистой сумочкой и золотистым оперным биноклем в руках — видимо, просто заскочила на вечеринку по пути в театр. Она быстро поцеловала Серену в обе щеки.

— Ты видела моего сына? — прошептала она Серене на ухо, сверкая своими зелеными глазами.

Серена покачала головой.

— Нет. Но Блер… — Она запнулась, вдруг усомнившись в необходимости сообщать миссис Арчибальд, что Блер и Нейт заперлись в люксе отеля «Плаза» и занимаются бурным сексом. — А вы пробовали позвонить ему на мобильник? — спросила она вместо этого.

Миссис Арчибальд похлопала ресницами и помахала в воздухе театральным биноклем.

— Неважно, дорогуша, — вздохнула она и отправилась искать своего мужа-адмирала.

Стэн-5 все еще стоял рядом, как будто сама логика диктовала, что самый симпатичный блондин и самая красивая блондинка в комнате должны общаться друг, с другом. Кто-то из слуг вручил Серене бокал шампанского.

— А где твоя метка? — спросила Серена у Стэна-5, оглядывая его черную вискозную рубашку, расстегнутую и не прикрытую галстуком.

Прям бунтарь какой-то.

Он ухмыльнулся и прочистил горло.

— Я подумал, что мне она не нужна.

А-а, типа все и так должны знать, кто ты такой?

Серена уже была готова, сбежать с вечеринки — она пришла и провела здесь десять минут, чего еще могут хотеть от нее родители? Но потом старый мистер Пэррис снова приплелся поговорить с ней, а она не хотела показаться невежливой.

— Ваша мать только что рассказывала мне, какая вы чудесная актриса, — пророкотал он с очаровательным новоанглийским прононсом. Он поправил свой бордово-синий полосатый галстук-бабочку. — Между прочим, я сыграл главную роль в девятнадцати постановках, когда учился в Йеле. В те времена это был чисто мужской колледж. У меня сохранились старые фотографии, если желаете посмотреть.

— Деда, ну что ты, честное слово, — фыркнул Стэн-5 в попытке заткнуть предка.

— С удовольствием посмотрела бы, — ответила Серена с искренним интересом. Рассматривать старые фотографии было ее любимым занятием. Ей нравились все эти сложные наряды и эффектные пышные прически, все эти шляпы, перчатки и сумочки, подобранные под обувь.

Стэн-5 непонимающе нахмурился, будто ему не верилось, что она собирается променять его на его старого морщинистого деда. Она одарила его той же великодушной улыбкой, какой ее мать удостоила его деда, затем последовала за мистером Пэррисом через всю квартиру, а затем по узкому коридору к библиотеке. Видимо, у него болела правая нога, потому что он все время кренился влево, и Серена вцепилась в локоть его щеголеватого серого блейзера в тонкую полоску, опасаясь, как бы он не упал.

Библиотека Пэррисов была оформлена в шоколадно-коричневых тонах с синеватым отливом и золотыми геральдическими лилиями. С потолка свисали три хрустальных канделябра, а вокруг искусно раскрашеного антикварного карточного столика стояли четыре шоколадно-коричневых клубных кресла.

— Это я в «Гамлете». — Мистер Пэррис указал на большую черно-белую фотографию, висящую над каминной полкой. Серена ожидала увидеть молодого мистера Пэрриса в доспехах, выглядящего сурово и надменно. На снимке же красивая юная барышня с изящным вытянутым лицом и характерной ямочкой на подбородке лежала, сложа руки на груди; ее глаза с длинными ресницами были закрыты, а в ее распущенные светлые волосы был вплетен венок из маргариток.

— Это вы? — изумленно спросила Серена.

Старик издал смешок.

— Я тогда был красивым парнем. Мне дали играть Офелию.

Серена не могла отвести глаз от снимка.

— Вы были довольно сексуальны.

Мистер Пэррис потрепал ее по руке.

— Мне тоже хочется так думать. Кроме того, у меня получалось умирать гораздо лучше, чем у всех остальных. — Он подошел к бару в углу комнаты, наполнил два хрустальных стакана скотчем и поставил их на карточный столик. Затем он снял с полки потертый альбом в зеленом кожаном переплёте. Он пролистал страницы и указал на одно из кожаных клубных кресел. — У меня сотни фотографий, — предупредил он Серену.