Другие так не умеют - Сесиль фон Зигесар

Вот видишь, что бывает после расставаний! — мелькнула у Ванессы злорадная мысль. С другой стороны, Дэн смотрелся настолько жалко, что ей почти стало стыдно за сам факт их знакомства. Она взглянула на Беверли. Он покусывал себя за костяшки пальцев и дергал ногой, как человек в ожидании автобуса.

Внезапно колонки разразились характерным звуком подступающей к горлу рвоты, и Дэн кинулся за кулисы, не выпуская из рук микрофон. Группа продолжила играть, прибавив громкости, но на их фоне все равно было слышно, как Дэн рыгает.

Мега-гадость.

Ванесса тронула Беверли за локоть.

— Пожалуй, нам лучше уйти, — извиняющимся тоном предложила она. Как-то нехорошо было оставлять Дэна одного блевать за кулисами после всего, что между ними было, но опять же — это ведь он хотел стать рок-звездой. Да и вообще, небось, там уже собралась толпа юных блондинистых фанаток «Рэйвс», и они прикладывают Дэну влажное прохладное полотенце ко лбу и поят его с ложечки минералкой. Она ему больше не нужна.

Беверли кивнул и спрыгнул со стола.

— Мои друзья из Прэтта проводят одну классную вечеринку, она тянется еще с марта. Давай заглянем к ним.

Он протянул ей руку, и Ванесса впервые заметила, что у него не хватает одной фаланги на среднем пальце левой руки.

Бэ-э-э!?!

Она заставила себя отвести взгляд и позволила ему поднять себя на ноги. Вот бы Дэн вышел на сцену хоть на секундочку, чтобы увидеть, как она уходит с другим парнем! Но в клубе было слишком много людей для наблюдения за бывшими девушками, а кроме того, Дэн был занят совсем другими проблемами.

В колонках снова раздались звуки отрыжки, почти заглушив музыку со сцены.

Бесплатный совет, чувак: мы все в курсе, как тебе дорог этот микрофон, но когда соберешься проблеваться в следующий раз, будь добр, оставь его на сцене!!

ПЕРЕВОД ЛУЧШЕ ОРИГИНАЛА

К счастью для Дэна, у Дамиана и остальных участников группы хватило уверенности в себе и чувства юмора, чтобы не напрягаться из-за того, что их нового вокалиста выворачивает наизнанку в нескольких футах от сцены. Они спокойно доиграли песню, ненавязчиво отключили звук на микрофоне Дэна, а потом затянули старую песню «Рэйвс», которой Дэн раньше не слышал.

Ты мое мороженце,Оближу я капельки,А стаканчик выыыыкинууу.

Неудивительно, что они подыскивали нового сочинителя.

Толпа буквально сошла с ума, подпевая с еще большим жаром. Дэн сидел за кулисами с опущенной головой, пытаясь вспомнить, как он вообще вляпался во всю эту историю. Каким макаром он превратился из замкнутого поэта-старшеклассника в расфуфыренного фронтмена популярной группы, когда всем было ясно, что он не справится?

Перед началом концерта он последовал совету Дамиана и выпил немного водки. Ну ладно — он выпил почти полбутылки, но вместо того, чтобы расслабить его или придать ему смелости для выступления, водка подействовала как сущая отрава, особенно в сочетании с целой пачкой сигарет.

Ну кто б мог подумать!

За кулисами было сумрачно, деревянный пол был липким от разлитого пива и сигаретного пепла. Дэн стиснул зубы, почувствовав очередной приступ тошноты, но потом он зажмурился, и желудок утих. Вдруг кто-то тронул его за плечо.

— Все в поррйадке, mon cher. Выпей немножжько тоник, и вуаля — сразу стало лушше, а?

Дэн поднял глаза и увидел перед собой шикарную девушку лет двадцати, держащую бутылочку тоника «Швеппс» и стакан со льдом. Она залила лед тоником и присела рядом с ним.

— Держи. Без лайма, так?

Дэн не знал, что ответить. Он никогда не пробовал тоник без водки, но в данный момент он готов был попробовать все что угодно. У девушки были длинные золотистые волосы и темный загар. Она была одета в облегающую белую майку и шуршащую зеленую юбку, едва прикрывавшую ее изящные загорелые бедра. Глаза у нее были оливково-зеленые. От нее веяло хвойным ароматом. Он взял стакан и поднес его к губам, делая осторожный крошечный глоток. С его-то везучестью было бы неудивительно, если бы этот глоток взбунтовался и выплеснулся мерзким потоком прямо на прекрасные волосы незнакомки. Однако каким-то чудом этого не произошло. Он сделал еще один глоток, затем еще один, и с каждым глотком, его голова слегка прояснялась.

— Это достатошшно, — решительно сказала девушка и забрала у него стакан. Она поставила его вместе с бутылкой на запасной усилитель и снова повернулась к Дэну. — Когда ррэбйата догррают, они будут устрраиват веччерринкю, — продолжила она, глядя на него своими сонными и уверенными оливковыми глазищами. — И тогда мы будем говоррит.

Дэн покорно кивнул, как будто ее слова были совершенно логичны. Он был почти уверен, что она француженка, а когда она сказала «И тогда мы будем говоррит», ему показалось, будто она имеет в виду нечто большее, чем безобидную болтовню. Но как он мог показаться ей привлекательным в его нынешнем состоянии? Возможно, его выступление звучало лучше в переводе на другой язык.

Девушка выглянула из-за кулис на сцену, где группа доигрывала песню.

— Они будут игграт ешшо две песни, et puis finis, так? — провозгласила она.

Дэн сновакивнул. Да, где-то так. Загорелую лодыжку девушки обвивала татушка. Сначала Дэн подумал, что это змея; потом он рассмотрел, что это спящая лисица, свернувшаяся в клубочек.

Ах, какие бы стихи он сложил об этой лисе, будь у него под рукой ручка, блокнот и большая банка сверхмощного аспирина!

Он прочистил свое прокуренное горло.

— Я Дэн, — прокаркал он, протягивая руку, но не осмеливаясь подняться на ноги.

Девушка улыбнулась, демонстрируя сексуальный зазор между двумя передними зубами. Потом она по¬дошла, схватила его липкую руку и наклонилась поцеловать его липкую щеку.

— Я знаю, кто ты, — хрипло прошептала она ему на ухо. — Et je m'appelle Monique.

Хммм, пьяно подумал Дэн. Интересно, как по-французски будет лысоватая?

ЙЕЛЬ ЛЮБИТ НЬЮ-ЙОРК

Стэнфорд Пэррис Третий жил в пентхаусе дома № 1000 на Парк-авеню в Карнеги-хияле, одном из старейших и красивейших домов со швейцарами в Верхнем Ист-Сайде. Но его чиппенделская мебель, средневековые гобелены и собрание британских скульптур восемнадцатого века оставались незамеченными большинством гостей, в том числе и ван дер Вудсенами. Они привыкли к подобной красоте и чувствовали себя уютнее в такой знакомой обстановке.

— Внук хотел, чтобы я устроил банкет в отеле, — поведал Стэнфорд Пэррис Третий мистеру ван дер Вудсену, когда они обменивались рукопожатием. — Или в яхт-клубе. — Он подмигнул матери Серены. — Но я не собирался отказываться от возможности увидеть столько прекрасных дам у себя дома!