Длинный - AlexOTimm

лицом и глубоко посаженными крохотными темными глазками, презрительным взглядом окинула толпу вновь прибывших и коротким волевым жестом дала указание тщедушному мужичонке, семенившему за ней, и заискивающе смотрящему в ее сторону. Мужичонка был полной противоположностью тетки и услышав ее повелительное: «Искупать! переодеть! постричь!», тут же бросился исполнять приказание.

Скомандовав, визгливым, скорее с женскими интонациями голоском, — Построиться, за мной шагом марш! — мужичок, пристроился в голове, пока еще толпы беспризорников, и командуя скорее себе, чем им: — «Левой! Левой!», повел толпу куда-то вглубь участка к виднеющимся возле забора постройкам.

Здесь находилось довольно большое кирпичное здание с высокой трубой, и несколькими грудами угля, сложенными возле забора. Правда, судя по отсутствию дыма, в данный момент котельная, а это как оказалось была именно она, бездействовала. Но тем не менее внутри имелось довольно просторное банное помещение, перед которым прямо во дворе, раздевшиеся догола пацаны, под присмотром мужичка ополоснулись слегка теплой водой с мылом, находящейся в большом железном кубе и как есть, были выстроены в одну шеренгу перед зданием котельной. На улице было уже довольно прохладно. А учитывая, что еще минуту назад мальчишки обливались водой изображая помывку, при этом никаких полотенец, чтобы вытереться не было предоставлено, было довольно зябко. Впрочем, стоять долго не пришлось, и вскоре все они быстро двигающейся цепочкой прошли через другое помещение служащее скорее всего раздевалкой, где трое детдомовцев шустро работая ручными парикмахерскими машинками быстренько сбросили мальчишечьи лохмы на пол, заодно смазав лысые головы каким-то жутковато пахнущим составом, видимо от насекомых и показали одежду, в которую нужно было облачиться.

Самое интересное состояло в том, что в качестве одежды были предложены обычные достаточно просторные домотканые портки и рубахи, а об обуви никто даже не вспомнил. Некоторые прибывшие вначале потянулись было к сброшенной одежде, собираясь добавить к выданной, что-то свое, но увы, той кучи, из оставленных ими тряпок, уже не оказалось на месте. А попробовавшему возмутиться мальчишке просто добавили, что, если он произнесет еще хоть одно слово, тут же окажется за воротами.

В общем начало было достаточно интересное. Еще по дороге сюда, Длинный предложил пацанам, вначале осмотреться, и не качать права. Тем более, что в данный момент не было другого выхода и нужно было как-то пережить зиму. Это было основным, а к лету можно было и подумать, толи оставаться на месте, толи искать что-то еще.

Ватагу поселили в небольшое помещение, где из всей мебели имелись только деревянные трехэтажные нары и стол расположенный посередине комнаты, с парой лавок по его бокам. У входа стояли два ведра. Одно судя по ароматам, предназначалось для отходов и естественных надобностей, другое, с водой, для умывания. Как сказал сопровождающий их мужичок:

— Это карантин. Фельдшера в коммуне пока не имеется, поэтому, чтобы не разносить заразу, неделю вы проведете здесь. Еда по расписанию, бак с отходами выносится раз в сутки, выходить из комнаты и курить запрещено.

После сказанного мужчинка спросил, кто умеет читать? После поднятого леса рук улыбнулся и по какому-то наитию, выбрав среди всех именно Длинного вручил тому небольшую брошюрку, слепленную из нескольких отпечатанных листов бумаги, вложенных в картонную папку исшитых между собою суровыми нитками. На обложке оказался прилеплен клочок бумаги с надписью: «Правила Внутреннего Распорядка Коммуны имени Председателя Реввоенсовета, товарища Троцкого Льва Давидовича».

— Вот это, — мужичок ткнул пальцем в папку, — нужно выучить наизусть! Чтобы от зубов отскакивало. Как раз вам недели хватит. Кто не выучит будет наказан.

После чего вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Послышался звук задвигаемого засова.

Больше всего хотелось курить. К тому же в старой одежде, остались заново выправленные документы, на имя Семена Шумилова и некоторое количество денег, оставшихся от прежней деятельности. Что сделают со сброшенной одеждой было не слишком понятно, и потому проявлялось некоторое беспокойство в том, что если ее просто сожгут, что вероятнее всего, он опять останется человеком без паспорта, как тот Паниковский.

Неделя оказалась тяжелой. Кормили дважды в день, выдавая на человека миску какой-то тюри из зерен сваренной на воде, кусок черного хлеба граммов на сто, и кружку чего-то, напоминающего компот из сухофруктов. Самих сухофруктов в компоте не попадалось, но чувствовалась некоторая кислинка непонятного вкуса, и сам напиток несколько отличался от обычной воды. Вдобавок ко всему сразу же после позднего обеда, вновь появился тот мужичок и начал спрашивать, что успели выучить за прошедшее время. Узнав, что брошюрку даже не открывали, обрадовал тем, что в наказание группа лишается завтрака. А если к обеду следующего дня ситуация вновь повторится, то и обеда.

— На голодный желудок, знания усваиваются гораздо лучше, — произнес он с гаденькой улыбкой и закрыл за собою дверь.

Утро началось с общего подъема. Причем подъем ознаменовался не просто криком дневального или чего-то похожего на это, нет. В качестве сигнала здесь использовалась адская машинка, привязанная толстой проволокой к деревянному столбу, врытому на равном удалении от обеих корпусов, возле плаца и приводимая в работу с помощью металлической ручки, расположенной позади нее. Своим видом она была чем-то похожа на механическую мясорубку, а вой раздававшийся при вращении рукояти, напоминал сигнал воздушной тревоги.

Услышав эти звуки впервые, причем достаточно ранним утром, когда за окном едва забрезжил рассвет, Длинный подскочил как ужаленный, не понимая, что происходит. Впрочем, все разъяснилось уже через мгновенье. Входная дверь распахнулась настежь и в комнату влетело несколько воспитанников коммуны с ведрами наперевес. Как оказалось, наполненными ледяной водой. Похоже подобная побудка новичков, своего рода обычай. Ведра со всего размаха были освобождены от своего содержимого, после чего новичкам волей-неволей пришлось вскакивать со своих мест, потому как все оказались промокшими насквозь.

Какая муха укусила Длинного вечером, можно было только догадываться и благодарить ее за то, что он догадался взять выданную брошюрку с собой на нары, причем на самый верх, а не оставить ее на столе. Потому как ворвавшийся следом за обитателями коммуны вчерашний мужичонка, построил всех обитателей карантина в свободном проходе по стойке смирно, и минут десять разорялся по поводу того, что сигнал подъема обязателен для всех воспитанников, где бы они не находились, и чем бы не занимались. И о том, что «ПРАВИЛА ВНУТРЕННЕГО РАСПОРЯДКА» — именно так с большой буквы, Основной, и Главный закон коммуны, и потому его нужно мало того, что знать наизусть, но и беречь пуще своей жизни. И сейчас, когда из-за небрежности и расхлябанности новичков сей документ пришел в негодность, обитатели этой комнаты будут наказаны…

В этот момент Длинный вначале поднял руку, но видя, что