Тени чёрного пламени - Алексей Колентьев

– Там идите, я один поведу, вы только мешать будете. – Затем, сняв с плеча карабин, он мерным неторопливым шагом пошел вперед, попутно бросив в рацию на общей волне: – Пошли. Только за мной, след в след. Как остановлюсь, вы тоже не зевайте.

Обоз, замерший было перед самым обрывом обычной твердой земли, медленно пошел вперед, втягиваясь в полосу белесой пелены, покрывавшей все вокруг плотной и почти непроницаемой завесой. Я передвинул флажок предохранителя в положение автоматической стрельбы и ободряюще махнул стволом топтавшемуся в нерешительности Анджею. Что бы там ни было впереди, пусть оно случится поскорее, так даже лучше.

Когда опасность становится частью повседневной жизни, она перестает будоражить нервы, как раньше. И какой бы вид она ни принимала, того волнения и прилива адреналина вызвать уже не в состоянии. Поэтому сейчас каждый шаг по внезапно возникшему у нас на пути куску земли вызывал лишь обычную настороженность. Как и всегда, удивительное не выглядело особо примечательным: вынырнувшая из ниоткуда территория, судя по характеру построек, была частью какого-то заводского комплекса. Туман не давал разглядеть все в подробностях, пока мы шли вдоль перрона по узкоколейным железнодорожным путям. Немного все увиденное напоминало исчезнувший полгода назад цементный завод на Промзоне. Там тоже была своя железнодорожная развязка и куча складов. Но в том-то и дело, что сходство было чисто внешним, так делает хамелеон или другой хищник, который не хочет гоняться за жертвой. С «белым шумом» всегда одна и та же история – вещи тут не то, чем кажутся на первый взгляд.

Примерно час с небольшим ничего не происходило. Фургоны шли ходко, насыпь практически не была захламлена обломками и мусором. Только однажды нам пришлось объехать поваленную опору электропередач, которая перегородила основной путь. Датчики аномалий сдохли, как и остальная аппаратура. Радиосвязь вытворяла такие странные фокусы, что пришлось ее отключить. В эфире постоянно слышались оживленные переговоры на непонятном языке. Радиочастоты были буквально забиты непонятным разноголосым бормотанием. Часто слышалась незнакомая странная музыка, отдаленно напоминавшая симфоническую. При этом мы не могли расслышать друг друга даже на запасных частотах. Поэтому Гуревич распорядился рации выключить и общаться только жестами. Люди нервничали, Стах пару раз стрелял по сторонам, объясняя, что видел, как среди длинных пакгаузов перемещаются низкорослые серые фигуры. Первый раз его просто отматерил альфовец, но когда заливистая очередь из стаховского «чебурашки» сыпанула вдоль левой стороны дороги, Гуревич приказал остановиться. Подозвав меня, сержант молча указал в ту сторону, куда стрелял охранник. Ничего особенного я там не видел: «ветка» колеи там делала поворот и скрывалась среди стоящих на путях вагонов.

Мы присели за нашим фургоном, и альфовец спросил:

– Антон Константиныч, это может быть засада?

– Вполне. Но сейчас мы в таком месте, что я бы на это не поставил.

– Тогда что это за… существа?

– Скорее всего, там никого и не было. Тут всегда так: что покажется одному, всегда спрячется от другого, даже если они стоят рядом и смотрят в одном направлении.

После некоторой заминки сержант все же выпрямился и с плохо скрываемым волнением приказал:

– Нужно выдвинуться на левый фланг и осмотреть. Далеко отходить не надо, просто проверить на предмет следов. Пойдут Анджей и вы, Антон Константиныч. Держитесь на открытой местности, я буду прикрывать. Задача ясна?

Я просто молча перехватил автомат поудобнее, а Джей что-то забубнил в маску и вдруг присел в шутливом книксене. Гуревич показал парню кулак, а потом дал отмашку в направлении поворота. Придержав напарника за ремень, я показал, как лучше пойти.

– Джей, если там что-то есть, то, скорее всего, они за поворотом. Идем уступом влево, ты впереди, я прикрываю. Если чего увидишь – падай и откатывайся в сторону, ищи укрытие. Как начну стрелять, ползи назад.

Низкорослый поляк кивнул и, выставив двустволку перед собой, пошел вперед, осторожно перешагивая через рельсы. Я двинулся следом, стараясь не упускать его сгорбившуюся спину. Сама по себе идея проверки не слишком отличалась по оригинальности от той, что случилась с нами не так давно у костяной горы. Тем более тут, где вообще в сторону от безопасной тропы лучше не делать ни шагу. Джей дошел до края перрона, где на путях стоял целый состав из десятка вагонов, тянувшихся, подобно змее, до самого поворота. Там они исчезали в туманной дымке, и дальше ничего разглядеть не получалось, как я ни старался. Напарник взобрался на перрон и, пройдя вдоль него в обе стороны, махнул рукой в знак того, что все чисто. Я взобрался следом, и мы пошли в сторону забетонированной узкой дорожки, которая была выше путей. Она шла мимо трех приземистых складов, за которыми открывалась обширная автостоянка, упиравшаяся в скелет недостроенного трехэтажного дома. Катастрофа застала строителей на той стадии, когда уже залит фундамент, возведены основные несущие балки и перекрытия, даже лестничные пролеты. Но подробно там ничего рассмотреть не получалось, туман опять скрывал все. Дорожка упиралась в невысокую стену надстройки, которую Джей не колеблясь форсировал, взобравшись на нее с ходу и спрыгнув немного дальше. Я тоже полез следом, оказавшись на крыше какой-то будки, с которой поспешил тут же убраться вниз. Торчать на открытом пространстве без нужды – это глупо, в городе либо замираешь в укрытии надолго, либо беспрестанно движешься.

Мы двинулись по парковке вдоль путей, осматривая все, что может выдать недавно прошедшего тут. Все выглядело брошенным уже давно, никаких следов пребывания живых я тут не увидел. Мы уже дошли до середины парковки, когда Анджей вдруг остановился на месте и, вскинув руку, привлек мое внимание, указав стволом ружья перед собой. Я подошел, при этом внимательно осматриваясь. Но вокруг стояла все та же глухая тишина, что и обычно. Дойдя до напарника, я присмотрелся к тому месту, куда он указал. Тут определенно кто-то проходил: меж двух вагонов я увидел обрывок ткани от научного комбеза ярко-оранжевого цвета, а чуть дальше валялась оторванная человеческая нога. То, что это была именно нога, а не выброшенная кем-то рванина, было видно с первого взгляда. На стенах вагонов я увидел темные бурые пятна, словно кого-то втянули туда с большой силой. Я подошел вплотную и, сняв обрывок ткани, присмотрелся. Он тут довольно давно, цвета уже поблекли от непогоды, грязь въелась в те места, где ткань цеплялась за железные скрепы стены вагона. Месяц, может быть полтора тут лежит. Махнув напарнику, чтобы прикрывал, я полез в карман штанов и, достав оттуда «волчок», метнул его так, чтобы он пролетел над останками и упал неподалеку. Шарик, описав в воздухе невысокую дугу, прошел в метре над останками и, ударившись о землю, прокатился еще пару метров. Потом зонд замер на месте, не шелохнувшись. Цвет его прозрачной части остался матово-белым, значит, известных аномалий кругом не было. Я полез следом на противоположную сторону и, присев возле ноги, внимательно все осмотрел. Кто-то схватил беднягу еще на той стороне, протащил через прореху меж вагонов. Видимо, за эту ногу и тащили, раз она вырвана по самое бедро. Оглядевшись, я понял, что сейчас мы в пятидесяти метрах от каравана, разделенные двумя рядами вагонов. Один из них тянется вперед, насколько хватает глаз, а второй сворачивает влево ровно от того места, где я стою. По привычке глянув на компас, встроенный в ПДА, я снова выругался про себя – экран компьютера все так же покрывала серая рябь помех. Пришлось достать обычный лист бумаги и огрызок карандаша. Вскоре появилась приблизительная карта местности, хотя точность, само собой, аховая, но это все же лучше, чем ничего. Семен вел нас по одному из путей, который был относительно незахламлен. С правой стороны его подпирали какие-то заводские цеха, отделенные от дороги бетонным забором и одноэтажными надворными постройками, стоящими сплошной стеной. Пройти к цехам с «железки» не получится, по крайней мере пока. Слева все заставлено вагонами, обоз там не пройдет, так что выбор не слишком большой.

Подобрав «волчок» и положив датчик аномалий в подсумок, я жестом позвал Анджея к себе, чтобы продолжить осмотр путей.

Тот проворно подлез под днище вагона и, присев рядом, спросил:

– Остальное-то где?

– Пошли посмотрим, след есть.

Мы снова двинулись вдоль вагонов вперед, следуя за прерывистой полосой бурого цвета. Метров через двадцать след прервался у широкого съезда, ведущего сначала к узкой заасфальтированной двурядной дороге, нырявшей в подземный тоннель перехода.

Джей остановился перед темным провалом въезда в тоннель и, подозвав меня, снова спросил:

– Можно подсветить шашкой? У меня осталась пара штук.

– А ты уверен, что мы справимся с тем, кто полезет на свет? Пошли обратно.