Остров «Его величества» (сборник) - Захар Максимов

За первый день наблюдения я установил, что часовых на вышках сменяют каждые четыре часа. Первые час-два они стоят очень напряженно, но потом внимание у них ослабевает, они даже начинают между собой болтать. Люди днями ждут опасности, но ее нет, и напряжение, а вместе с ним и дисциплина падают. Ветер доносил до меня обрывки речи, и, к моему удивлению, иногда я слышал, что говорят они по-немецки, но на каком-то странном и непривычном диалекте.

Каждые четыре часа перед сменой караула вдоль забора проходит вооруженный автоматами патруль из трех человек с собакой. Хорошо, что с внутренней стороны лагеря, а не с наружной. Все-таки подальше от меня. На собаку моя «шапка-невидимка» не действует.

На второй день я вел наблюдение, сидя на высокой пальме, слева и справа от меня находились две сторожевые вышки. С дерева была хорошо обозрима часть лагеря — бараки, плац, непонятные мне сооружения. Противоположной стороны забора я не видел. Прямо не лагерь, а небольшой городок в сельве.

Как я выяснил позже, этот городок выходит на берег огромной судоходной реки, притоком которой служит та речка, по берегу которой я шел. Городок рос от берега в глубь сельвы.

У многих объектов была выставлена своя внутренняя охрана, что разжигало мое любопытство. Здание у плаца вместо любопытства разжигало аппетит. Там, судя по всему, располагалась столовая, потому что с задней стороны этого барака часто появлялись одетые в поварские колпаки и халаты люди.

В столовую в строго определенные промежутки времени утром, днем и вечером отправлялись строем с плаца группы людей. И этот плац, и люди на нем потрясли меня больше всего. Они занимались самой что ни на есть настоящей военной подготовкой. Причем люди были очень разные. Белокурые рослые европейцы, жгучие брюнеты-латиноамериканцы и, к большому моему удивлению, парни очень хорошо мне известного типа — китайцы, вьетнамцы, камбоджийцы… Эти, кстати, уходили есть в другое здание, расположенное поодаль от плаца.

Я могу, если повезет, воспользоваться одним странным ритуалом, происходящим здесь каждый день, и с его помощью пройти в лагерь. А потом с помощью моего приборчика выйти оттуда обратно. Приборчик, конечно, сгорит, но, сгорев, выведет из строя на несколько часов их систему внешнего электронного наблюдения. А больше мне и не надо.

Вполне возможно, они припишут аварию внутренним техническим неполадкам, а пока разберутся, я уже буду далеко и, даст бог, сумею уйти. В двух днях пути находится база, которую Джейк заблаговременно успел подготовить для обстоятельной разведки района. Там есть оружие, еда, рация и маленький двухместный флаер, на котором я быстро окажусь за границей и в сфере действия СОБН. Итак, рискнуть можно.

Странный же ритуал, увидев который я и решил попробовать проникнуть в угодья фирмы «Ромерсон», заключался в следующем. Ежедневно в полдень к левой от меня вышке подъезжал маленький одноместный открытый роллер, за рулем которого сидел высокого роста человек в форме цвета хаки и в кепи с большим козырьком. Точно так же были одеты часовые на вышках. Не спускаясь с вышки, часовой включал какой-то прибор, внизу раскрывались ворота, роллер выезжал за пределы лагеря, и ворота закрывались за ним. Затем роллер катился по дороге метров сто до начала леса, человек вылезал из кабины и пешком шел в глубь густых зарослей. Появлялся обратно он ровно через десять минут. Снова садился в роллер, подкатывал к вышке. Наблюдавший за ним часовой опять открывал ворота, и человек возвращался обратно в лагерь.

В первый же раз, когда я его увидел, меня разобрало страшное любопытство, что это он там делает.

И после его возвращения в лагерь я решил посмотреть, что там к чему.

Прорубленная в зарослях тропинка упиралась в большой бетонный крест, врытый в землю. На кресте — изображение черепа и рядом с ним непонятные мне знаки. Чуть ниже надпись:

«Бригаденфюрер СС Юзеф Шульц, 1900 — 2005»…

Эта надпись привела меня в полнейшее недоумение: «Что у них здесь, тайный заповедник долгожителей? И что такое „бригаденфюрер“? Может быть, самый старый долгожитель?»

На следующий день я затаился в зарослях неподалеку от могилы, выбрав позицию так, чтобы находиться чуть сбоку от маленькой, плотно утрамбованной площадочки, которой кончалась тропинка. Там как раз было достаточно места для одного человека.

Точно в то же время, что и вчера, появился мой загадочный незнакомец. Размеренно ступая, он прошагал чуть сбоку от маленькой, плотно утрамбованной площадочки прямо перед крестом. Замерев на месте по стойке «смирно», он вдруг резко выкинул правую руку в неизвестном мне приветствии.

Сейчас он хорошо был виден в профиль. На отворотах воротника его форменной рубашки я разглядел те же непонятные мне знаки и изображение черепа, что и на бетонном кресте. Под ним виднелось какое-то золотое шитье, на мой взгляд, на рубашке цвета хаки совершенно неуместное.

Опустив руку, человек стоял навытяжку перед памятником ровно пять минут, я проверял по своему хронометру. Ну и выдержка! Неподвижно застыть на такой жаре. Затем он снова резко выкинул правую руку вперед, повернулся через левое плечо и зашагал обратно к роллеру.

Итак, сегодня он придет сюда снова… Мой план основывался еще и на том, что в лагере, видимо, была установлена твердая дисциплина. Все люди ходили только группами в строю и по определенным дорожкам. По тем же дорожкам, обгоняя их, проезжали многоместные роллеры. Во всяком случае, так было в той части лагеря, которую я был способен просмотреть. В одиночку, кроме моего таинственного «гренадера», как я мысленно окрестил его за рост и выправку, по лагерю не разъезжал никто. Это обстоятельство в сочетании с тем, что он мог выходить за ворота, свидетельствовало, что он был фигурой высокопоставленной. Уж во всяком случае, не рядовой. Это факт.

Насколько я мог судить на основании двухдневных наблюдений, он, возвращаясь в лагерь, придерживался одного и того же маршрута. То есть проезжал по широкой дорожке, проходящей мимо трех странного вида зданий, у которых не было постов наружной охраны, затем огибал плац и направлялся в сторону зданий в дальней части лагеря, что заинтересовали меня больше всего остального, здесь увиденного. Я заметил: иногда к ним подъезжали тяжелые машины и уезжали обратно, чем-то нагруженные. А сегодня утром к одному из них подкатили длиннющую платформу на гусеничном ходу и долго и аккуратно грузили на нее подъемным краном нечто длинное и сигарообразное, заботливо закрытое чехлами.

Еще пятнадцать минут спустя роллер возвращался обратно и останавливался у ближнего ко мне конца плаца, где росло огромное тенистое дерево. «Гренадер» выходил из роллера, усаживался в установленный под деревом шезлонг и со вкусом выкуривал сигару, на что у него уходило от первой затяжки до последней ровно тридцать минут. Ишь, сибарит! Затем он снова садился в роллер, подкатывал к одной из столовых на противоположной стороне плаца и исчезал в ее дверях.