Медный ангел - Кэтрин Полански
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вино с пряностями не помогло: руку будто раскаленным огнем жгли, заснуть было совершенно невозможно. Лежа на кровати, Теодор смотрел в потолок и прислушивался к звукам в доме и за окном. К трем часам ночи все утихло, видимо, святые отцы уехали, установилась относительная тишина. Теодору хотелось повыть на луну, но она спряталась за плотными облаками.
К рассвету облака разошлись. Виллеру, так и не уснув, вновь прошелся по спящему дому. Бодрствовали только его стражи, к их чести, не задремал никто. Теодор отыскал на кухне початую бутылку вина и сделал несколько глотков прямо из горлышка, потому как чувствовал себя совершенно измученным, не до бокалов тут.
После этого он вернулся в свою комнату, прилег на минуту – и заснул сразу, едва голова коснулась подушки.
...В Париж пришла чума. Улицы исходили вонью, на мостовой валялись трупы, откуда-то доносились крики, а Теодор шел, закрывая нос и рот полой плаща, и пытался отыскать в этом бедламе Камиллу. Он знал, что она где-то здесь: ушла по своим делам, без охраны, под вечер. И вот уже половину ночи он ищет ее и не находит... Как страшно думать, что она может лежать где-то здесь, среди сотен мертвых тел...
На мостовой что-то блеснуло – шевалье де Виллеру шагнул вбок и склонился над находкой. И отшатнулся: искусно сделанная кукла, копия госпожи де Ларди, бессмысленно смотрела в небо стеклянными глазами.
Теодор упал на колени, прямо в грязь, и трясущимися руками поднял куклу. Она обвисла у него в ладонях, а губы ее начали растягиваться в улыбку. Теперь Виллеру точно знал: Камилла мертва.
– Шевалье?
Кукольная улыбка чумного Парижа расплылась, как масляная пленка на воде. Теодор открыл глаза: над ним стоял Жюре.
– Шевалье, вы так отчаянно что-то бормотали во сне, что я взял на себя смелость вас разбудить, – сообщил верный помощник. – Скоро тренировка, а вы не вышли. Я...
– Все правильно, Арман. Благодарю. Я сейчас спущусь.
Видимо, он заснул всего на несколько минут. Было раннее утро, солнце еще не взошло. А чума в Париже – всего лишь кошмар! Теодор с облегчением вздохнул и поморщился: боль лишь немного утихла. Надо умыться и приступать к исполнению обязанностей: есть вещи, которые никто не сделает за тебя.
Четверть часа спустя он сошел в сад, где задумчиво прохаживался Арман Жюре. Тот кивнул начальству, сообщая, что все в порядке.
– Арман, приведите парней, – приказал Теодор, натягивая перчатки.
– Шевалье, – спросил Жюре, – а где здесь обычно тренируется охрана? – С двумя охранниками замка Жируар, нанятыми еще Камиллой, новобранцы общего языка пока не нашли.
– Здешняя «стража», – скривился Теодор, – предпочитает внутренний двор. Не из соображений удобства, а исключительно потому, что там постоянно ходят хорошенькие служанки. Мы с вами, Арман, двор уже опробовали, и мне не понравилось. Я присмотрел местечко в том уголке сада... Если пойти по тропинке, как раз туда и попадете. Жду вас всех там, – шевалье помолчал и добавил: – И выясните, встала ли госпожа де Ларди, и нет ли у нее каких-либо распоряжений.
Арман кивнул и ушел, Теодор же отправился по тропинке.
Сад был большой и не слишком ухоженный. Выбранное место – небольшая лужайка, окруженная молодыми елями, – очень нравилась Виллеру. Теодор сбросил камзол и начал разминаться один, наслаждаясь минутами одиночества и свежим морозным воздухом, который прочищал мозги от винных паров и заставлял кровь быстрей бежать по жилам. Бледно-золотистый свет всходящего солнца напоминал ему отблески огня в волосах Камиллы, шпага описывала сверкающие круги – воображаемые противники аккуратно складывались в кучи.
Теодор остановился ненадолго, чтобы передохнуть, подошел к скамье у тропинки и сел. Было очень тихо. Он прислушался к звукам большого сада: чириканье птицы где-то вдалеке, голоса от дома доносятся еле слышно, где-то журчит вода – наверное, рядом ручеек, недавно вырвавшийся из ледяного плена. Неподалеку стояла статуя – раскинувший крылья ангел смотрел прямо перед собой печальными мраморными глазами. У Виллеру возникло ощущение, будто он в церкви – только не скованной каменными стенами, а с куполом из неба, с купелью в ручье, с витражами из ветвей деревьев. Теодор склонил голову, слова полились сами собой:
– Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты послал мне покой этой ночью...
Полного покоя, конечно, не было: даже во сне он волновался за Камиллу, о чем свидетельствовал утренний кошмар, но все равно – это была спокойная ночь, просто потому, что все живы. За много лет он привык к иному.
– Благослови мою семью, благослови моих благодетелей, благослови мою страну, а также и меня, хотя и спотыкающегося, но всегда преданного Тебе, верного Твоего сына...
Осторожные шаги, хруст гравия – Теодор поднял голову: по тропинке шла Камилла, воплощенный луч утреннего солнца, задумчивая и прекрасная. Шевалье встал. Ему хотелось упасть перед нею на колени и декламировать стихи (какие, он и сам не ведал, а сочинять сроду не умел), но он знал, что скажет лишь:
– Доброе утро, сударыня. Камилла приветствовала его улыбкой.
– Доброе утро, Теодор. Я искала вас.
– Вам следовало лишь позвать, мадам, и я пришел бы. Камилла махнула рукой:
– Я спускалась в сад и встретила одного из ваших людей. Он указал мне, где вас найти.
– Я не стою подобных усилий, – засмеялся Теодор.
– Вы бесценны, – возразила она совершенно серьезно и замолчала.
Теодор ждал продолжения, но его не последовало. Он склонил голову набок:
– Вы меня искали, мадам, итак?
– Я хотела позвать вас к завтраку, и еще мне хотелось бы извиниться за вчерашнее. Я должна была настоять, чтобы вы присоединились к нам. Право слово, мне неловко.
– Сударыня, – мягко прервал ее Теодор, – вам не нужно извиняться и тем более что-то мне объяснять.
– Вы просто сокровище, – сказала Камилла. Куда делось ее обычное язвительное настроение? Сегодняшним утром она была нежной и спокойной. – Хорошо, забудем об этом. Идемте?
– Благодарю, мадам, но я не голоден, и мои люди сейчас придут на тренировку, – вежливо отказался Теодор. При мысли о еде затошнило. – Но я с удовольствием приду к вам после завтрака и выслушаю ваши распоряжения.
– Да, разумеется, – медленно кивнув, Камилла отвела взгляд. – Что ж, увидимся позже. – Она повернулась и стремительно направилась в сторону дома.
– Как вам будет угодно, сударыня, – сказал Теодор ей вслед.
Когда госпожа де Ларди исчезла из виду, он подошел к скамейке, взял шпагу и, тяжко вздохнув, продолжил тренировку: воображаемым противником на сей раз выступало собственное глупое чувство.
Вот только противник, похоже, легко его обходил.