Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему - Евгений Викторович Бульба

бы в плачевном состоянии, если бы не была так важна для понимания того, как лучше зарабатывать деньги. Так или иначе, но вопрос, что и как лучше делать в области предпринимательства, решается с оглядкой на то, «как в природе» и «что естественно». Экономическая математика сегодня занимается теми же задачами, что и эволюционная теория, и оба эти направления обслуживаются теорией игр.

Дилемма заключенного получила свое название в 1950 году – это очередное название старого как мир поиска взаимопонимания в сложной ситуации. Представим, что два преступника ограбили банк, и спустя некоторое время их арестовали. У следователя недостаточно улик, чтобы доказать ограбление, но он может предъявить им обоснованное обвинение за прошлые делишки и посадить обоих на год. Однако следователь заинтересован раскрыть крупное преступление и, желая выбить признание, он каждому из подельников предлагает сдать другого – тогда предатель выйдет на свободу, а другой получит десять лет тюрьмы.

Какая стратегия будет наиболее выгодной в таком случае? Математиков интересовала не моральная сторона, а рациональная.

Рис. 8

Давайте проследим логику заключенного (рис. 8). Если он сдаст подельника, а тот будет молчать, то для него это лучший вариант. Но подельник думает так же. Если молчать, а подельник расколется – страшно получить десять лет. Если предадут оба, то судья скостит срок обоим за сотрудничество, и они получат по пять лет. Если молчать будут оба – через год выйдут и поделят награбленное. В их общих интересах молчать. Это лучший вариант для них как группы. Но для каждого по отдельности выгоднее предать. В лучшем случае – выйти на свободу, в худшем – получить пять лет. В обоих этих случаях они избегнут худшего сценария – десяти лет. Получается, что в интересах каждого из них предать.

Дилеммы случаются повсюду – в быту, бизнесе, политике, экономике… На примере тех же летучих мышей дилемма выглядит следующим образом: у мыши есть два варианта – поделиться или нет. Самый выгодный – ничего не давать, но самой получать. Второй вариант – получать и отдавать. Третий – не отдавать и не получать. И последний – самый плохой – отдавать, но не получать. Как и в случае грабителей – логичнее всего ничего не давать. С этой точки зрения мышиный альтруизм выглядит невозможным. Как же могло появиться сотрудничество?

Оказалось, что для сотрудничества необходимо два условия – повторяемость ситуации и ненулевая сумма взаимодействия.

Действительно, одиночные виды животных конкурируют и проявляют себя именно как вышеописанные заключенные. Но в случае, когда взаимодействие повторяется, сотрудничество налаживается быстро – партнеры смекают, что групповые интересы выгоднее. Грубо говоря, если наши герои отсидят по пять лет, то во второй раз они поймут, насколько лучше молчать вместе.

Вывод первый: для сотрудничества необходима повторяемость и достаточно сложная нервная система, позволяющая узнавать партнеров и запоминать их поведение – учитывать вклад каждого.

Второй вывод требует чуть более пространного объяснения. В фильме «Игры разума» профессор Хелинджер, читая работу своего студента Джона Нэша, спрашивает: «Вы понимаете, что это вызов полуторавековой истории экономики?»

Что же взволновало маститого профессора? Нэш показал, что возможно равновесное и устойчивое состояние системы, состоящей из членов, преследующих собственные интересы. То есть преследование каждым участником своих личных целей не обязательно должно разрушать систему и выявлять единоличного победителя.

Равновесие по Нэшу звучит следующим образом: игрок не может увеличить выигрыш, изменив свою стратегию, если его партнеры своих стратегий не меняют.

В случае одиночной дилеммы заключенного равновесие Нэша выразится во взаимном предательстве, в случае повторяющихся дилемм с одними и теми же партнерами – в сотрудничестве.

Еще одно определение. Равновесие возникает тогда, когда стратегия каждого игрока является оптимальной реакцией на стратегии, принятые другими игроками, и отклоняться от выбранной стратегии не выгодно никому[64].

Такое равновесие основано на том, что называется ненулевой суммой. Этим термином в теории игр назвали то, с чем мы встречаемся каждый день. Можно сказать, что ненулевая сумма взаимодействий – это основа социальной жизни. На ней основано разделение труда, торговля, любопытство и сплетни.

В чистом виде с этим мы уже знакомились на примере тех же летучих мышей. До появления теории игр господствовало представление, что в результате дарения сумма результата нулевая. Например, отдающий теряет порцию еды, принимающий приобретает итог: –1+1=0. Такая ситуация на самом деле постепенно замораживает любое движение.

В действительности происходит следующее. Допустим, летучая мышь отдает отощавшей соседке пятую часть содержимого желудка. Для нее это почти ничего – то самое «–1», однако для принимающей это гораздо больше. Если мышь истощена, то это возможность дожить до следующей охоты, то есть одна порция для нее важнее, чем полный желудок при других обстоятельствах. Она эквивалентна, например, трем (по крайней мере так мышь могла бы думать, если бы обладала логикой математика из теории игр). Получаем, что первая мышь теряет (–1), а вторая приобретает условно +3, итог –1+3=2. А если она временно нездорова или ей несколько дней не везло, то в этом случае одна порция поистине бесценна – практически это цена жизни. Когда в следующий раз эти мыши поменяются местами, выигрыш бывшего благодетеля также составит 3, а суммарная выгода их взаимного обмена будет 2+2.

После проведения подобных параллелей возникает закономерный вопрос: так что же, животные (летучие мыши) с таким маленьким мозгом анализируют и просчитывают все эти варианты? Значит, у них есть понятие выгоды и надежда на то, что партнеры выручат их в трудную минуту?.. Очевидно, что нет. Подобные сложные концепции неизбежно отразились бы на многих чертах их общественной жизни. Следовательно, остается очень неудобное для моралистов предположение, что склонность к сотрудничеству в них заложена генетически. Это серьезное заявление, и если оно справедливо, то, возможно, у всех общественных животных, включая нас, есть врожденная склонность к альтруистическому поведению. После таких далеко идущих предположений становится понятным, почему столь далекие от биологии существа, как математики, заинтересовались взаимоотношениями животного мира.

Основной задачей математической проверки взаимоотношений животных было установить, возможно ли вообще такое состояние, в котором животные, соперничая, тем не менее налаживают сотрудничество и создают сообщество. Это было внове, потому что до тех пор считалось, что животные группы состоят из яростно конкурирующих особей, что в этих системах присутствует только борьба и что «побеждает сильнейший», который в процессе выживания просто уничтожает или прямолинейно подчиняет всех. Именно такой виделась картина в животном мире, и именно на таком образе строились экономические теории. Итак, математики заинтересовались – возможно ли в живой природе среди общественных организмов равновесие