Солнце сознания. Глиняные лампы - Бхагван Раджниш

Люди, которые не знают самих себя, отстали, застряли в себе, им недостает развития. Вообразите, что какой-то человек идет вверх по лестнице, а потом останавливается на самой верхней ступени. В таком случае восхождение по лестнице бессмысленно. Нужно взойти по лестнице, а потом сойти с нее. Если человек остановится на пути, значит он не достиг цели. Необходимо идти по пути, но потом оставить его. Тогда человек достигнет цели. Путь может привести вас к цели только в том случае, если вы готовы оставить его. И путь станет препятствием в достижении цели, если вы застрянете на нем.

Осознавая себя, вы тем самым способствуете растворению самости. Но если вы цепляетесь за самость, тогда вспомогательное средство становится помехой. Возможно, для постижения этой сутры важнее всего понять именно этот момент. У нас есть горячее желание постичь себя, но растворение себя это уже поистине трудная задача. Поэтому многие искатели познают седьмую сутру, но не могут познать восьмую сутру. Семь сутр не представляют трудности для вашего эго, все они включают в себя эго. И если искателя попросят отречься от своих капиталов, он выполнит просьбу. Если его попросят отречься от семьи, он выполнит и эту просьбу. Если его попросят отречься от славы, честолюбия, власти, он так и сделает. Но из-за отречения подобного рода эго становится еще более крепким.

Человек заинтересуется медитацией для того, чтобы укрепить свое «я». Он увлечется медитацией, так как она придает его личности особую значимость. Он будет искать божественность, чтобы уцепиться за нее. И человек не испытает никаких трудностей, семь сутр не вызовут у него противодействие. Но вот восьмую сутру понять очень трудно, ведь она провозглашает утрату самого себя, свое растворение. С помощью семи сутр человек набирает большую силу. У него появится безграничная энергия, но он не станет единым с божественностью. Посредством семи сутр он будет встречать лишь самого себя.

Даже встреча с самим собой это не так уж мало. Это явление поистине важно. Но оно имеет значимость лишь в контексте последних шести сутр, а вот для восьмой сутры оно второстепенно. Достичь самого себя трудно. Познать себя во всей своей полноте тоже невероятно трудно, но гораздо труднее потеряться и раствориться. Если человек заточен в тюрьму, тогда первым условием для его освобождения будет осознание своего заключения в тюрьме. Если человек не поймет, что он сидит в тюремных застенках, то и не сможет вырваться из них. Итак, первым условием для его освобождения будет осознание заключения в тюрьме. Вторым условием будет доскональное изучение тюремной стены. Что она представляет собой? Где располагается стена? Где проход? Где окна? Где стекло? Где в тюремном режиме слабое место? С какой частотой мимо стены ходят стражники? Вторая сутра знакомит человека с тюрьмой, учит его осознавать застенки. Только тогда можно освободиться от них.

По сути, самость человека и есть его тюрьма. Эго это единственная тюрьма. Она кажется небольшой, но в действительности эта тюрьма огромна. Она заполнена мощной энергией, несметными сокровищами, но все равно остается тюрьмой. За ее пределами располагается громадное существование, в котором царит свобода. Прежде всего, мы не осознаем самих себя, свою громоздкую самость. В семи сутрах вы изучаете свою самость. Как только вы полностью изучили ее, вам начинает грозить опасность, большая опасность. Я расскажу вам об этом риске. Тот, кто сможет преодолеть опасное положение, поймет седьмую сутру. Как только вы осознали, что владеете несметными сокровищами, сказочным богатством, так сразу же тюрьма начинает казаться вам дворцом. Даже если заключенный поймет, что в тюрьме много денег, тогда он, вполне возможно, откажется признавать себя заключенным и заявит, что гостит у императора. Может быть, теперь только это сокровище станет препятствием на пути к свободе. Стражники могут и не удержать его, цепи не выдержат его натиска, тюремные стены не снесут удар, но его остановят сокровища, обнаруженные им в тюрьме.

В тот день, когда мы узнаем о том, что в нашем бытии содержатся все сокровища, все блаженство, мы рискуем забыть, что самость это маленький участок земли посреди целого континента. Складывается впечатление, будто кто-то наполнил водой глиняный кувшин, а потом опустил его в океан. В глиняном кувшине тоже содержится океанская вода. Но как сравнить океанскую воду в глиняном кувшине и вне него?

Мы тоже представляем собой глиняные кувшины. В них много всего. Это часть божественности, часть океана, но как сравнить внутреннюю воду с внешней водой? Однажды придется разбить и кувшин. Вас окружает самость, «я», эго. Но когда вы узнаете красоту самости, глиняный кувшин покажется вам золотым сосудом. И вам будет уже трудно разбить его. Поэтому в некоторых искателях эго зачастую принимает странную форму. Искатель нередко останавливается на пути медитации именно там, где «я» окрашивается в золото, где он ощущает себя владельцем громадной энергии, бесконечных знаний, неограниченной силы. Такое понимание становится утверждением внутреннего «я». Люди, останавливающиеся здесь, не поднимаются выше седьмой сутры. Складывается впечатление, будто человек приблизился к дому, но застрял у ворот. Он закончил странствие, но остановился у самых ворот. Так часто бывает. Человек проходит тысячи миль, приближается к дому, но потом ему трудно сделать даже один маленький шажок. Он был способен прошагать много миль, добраться до самого дома, но на пороге силы покидают его. Часто бывает так. что люди отдыхают как раз на пороге дома.

Многие искатели застревают на седьмой сутре. Восьмая сутра становится трамплином. Вы совершаете стремительный скачок. Ваша способность достичь седьмой сутры неудивительна. Но утрачивая себя, вы демонстрируете замечательную способность. И вы спрашиваете себя, зачем вам теряться? Если мы перестанем быть самими собой, тогда какой смысл иного существования? Если самости не будет, тогда что именно назвать просветлением, божественностью, йогой, религией? Свободой можно пожертвовать ради самости. Освободиться от самости невероятно трудно. А освободиться ради укрепления самости очень легко, ваш ум стремится обрести свободу такого рода. Но вы застреваете в свободе от самости. Ум готов совершить последний скачок. И йога предписывает путь, на котором можно сделать последний скачок.

Самый важный поиск, который начинается после седьмой сутры для осознания восьмой сутры, выражается вопросом «кто я?». Вы ищете себя. На протяжении семи сутр вы задавали вопрос: «Что я?» Но потом вы принимаетесь спрашивать: «Кто я?» И чем глубже наш поиск, тем нам яснее, что это еще не окончание нашего поиска, что мы находимся не только здесь, но и за пределами самих себя. Поиск не имеет конца, все границы растворяются. В конце концов вы понимаете, что вы и есть все сущее. И как только вы осознали это, «я» в вас исчезает, поскольку остается только «ты». Во внешнем мире нет «ты». Там все превратилось в «я».

В революцию 1857 года британские солдаты убили одного саньясина. Он молчал тридцать лет.

«Почему ты хочешь принять обет молчания?» -спрашивали его люди перед тем, как он принял это решение.

«Я не могу ясно выразить то, что хочу донести до вас, - отвечал он. - Слова не способны на это. И мне не хочется говорить, потому что слова тщетны».

И он замолчал на тридцать лет. Он ходил по дорогам в обнаженном виде и не произносил ни слова. Однажды этот саньясин шел по дороге неподалеку от британского лагеря. Солдаты остановили его и отвели к начальнику лагеря.

«Кто ты?» - выпытывал у него начальник, но саньясин всякий раз только смеялся. Он хранил обет молчания, поэтому не отвечал. Да и кто способен ответить на такой вопрос? На него невозможно ответить. Как только вы нашли ответ, он тотчас же испаряется.

Эта загадка до сих пор не разрешена, и ее никогда не разрешат. Искатель находит ответ только тогда, когда испаряется. Но в таком случае ответ уже ничего не значит. Пока искатель существует, ответ найти невозможно. Итак, ответить на этот вопрос не получится, поскольку он не известен.

Саньясин хохотал. И чем громче он смеялся, тем сильнее сердились солдаты. В конце концов к его груди приставили штык. Солдаты решили, что саньясин издевается над ними. В миг смерти он произнес несколько слов, тем самым нарушив тридцатилетнее молчание. Удивительно, что он вообще нарушил молчание. А его ответ еще удивительнее, ведь солдаты спрашивали: «Кто ты?» Он не отвечал им. Но в миг смерти он открыл глаза, снова засмеялся и произнес великую строку из Упанишад.

Он сказал британским солдатам, целящимся в него: «Это есть то, белые люди, вы тоже есть то».

«Кто ты?» - еще раз грозно спросили его солдаты.

«Вы тоже есть то», - ответил им саньясин. Он не сказал, что они то же самое, что и он, каким бы он ни был. Саньясин отбросил остальную часть фразы, которая и так ясна. Он не сказал: «Я есть то», ведь «я» не осталось. Саньясин дал непрямой ответ. «Это есть то, вы тоже есть то», - так прозвучал его ответ.