Уилт - Том Шарп

— Хорошо, мы к этому еще вернемся. На один вопрос я так и не получил ответа. Если это кукла, то почему она была одета?

Уилт нервно оглянулся и встретился глазами с полицейской стенографисткой. Выражение этих глаз не вызывало на откровение. А они еще болтают о презумпции невиновности.

— Вы мне не поверите, — сказал Уилт. Инспектор внимательно посмотрел на него и закурил сигарету.

— И все же?

— Если честно, так я сам ее одел, — сказал Уилт, сгорая от стыда.

— Сам одел?

— Да, — подтвердил Уилт.

— Позвольте спросить, и какую цель вы преследовали, одевая ее?

— Не могу сказать.

Инспектор многозначительно вздохнул.

— Все правильно. Начнем с начала. Мы имеем дело с куклой, которую вы одели и привезли сюда глубокой ночью, затем сбросили ее на дно десятиметровой ямы и накидали комки глины ей на голову. Вы это хотите сказать?

— Да, — ответил Уилт.

— А не лучше ли будет, чтобы сберечь время и силы всех здесь присутствующих, признаться, что там, на дне ямы, сейчас покоится в мире, под двадцатью тоннами бетона, тело убитой женщины?

— Нет, — сказал Уилт. — Совершенно определенно не лучше.

Инспектор Флинт снова вздохнул.

— Можете быть уверены, мы обязательно доберемся до дна, — сказал он. — На это потребуются время, деньги и, видит Бог, терпение, но когда мы докопаемся до дна…

— Вы найдете надувную куклу, — сказал Уилт.

— С влагалищем?

— С влагалищем.

В учительской Питер Брейнтри стоял горой за Уилта.

— Говорю вам, я знаю Генри семь лет, и знаю его хорошо. Что бы там ни случилось, он не имеет к этому никакого отношения.

Мистер Моррис, заведующий гуманитарным отделением, скептически посмотрел в окно.

— Они держат его там уже четыре часа, — сказал он. — Это неспроста, значит, они считают, что он имеет какое-то отношение к убитой женщине.

— Они могут считать, что хотят. Я знаю Генри, и если бы бедолага даже захотел, он все равно не смог бы никого убить.

— Он же во вторник стукнул этого наборщика. Значит, он способен на иррациональное насилие.

— Неправда. Это наборщик его стукнул, — сказал Брейнтри.

— После того как Уилт обозвал его сопливым сраным недоумком, — пояснил мистер Моррис. — У того, кто так обзывает наборщиков, определенно с головой не в порядке. Они убили старину Пинкертона, вы же знаете. Он отравился выхлопными газами.

— Если называть вещи своими именами, то они чуть не убили и старину Генри.

— Конечно, этот удар мог повредить ему мозги, — заметил мистер Моррис с мрачным удовлетворением. — У мужчин сотрясение мозга иногда вызывает самые странные последствия. Мгновенно превращает его из приятного, тихого и безобидного человека, такого, как Уилт, в маниакального убийцу, который внезапно идет вразнос. И более странные вещи случались.

— Полагаю, Генри первый с вами согласился бы, — сказал Брейнтри. — Вряд ли он получает большое удовольствие от сидения в этом фургоне и от допроса. Хотел бы я знать, что они с ним там делают.

— Просто задают вопросы. Ну, к примеру: «Какие у вас отношения с женой?» или «Не можете ли вы сказать, где были в субботу вечером?» Они всегда начинают исподволь, приберегают самое главное напоследок.

Питер Брейнтри в ужасе молчал. Ева. Он начисто забыл про нее, а что касается того, что Генри делал вечером в субботу, то уж он-то точно знал, что говорил Генри по тому поводу, когда тот появился у него на пороге весь в грязи и выглядел так, как будто ему час до смерти остался.

— По-моему, — продолжил доктор Моррис, — очень странно, что они начинают допрашивать Уилта в отделе по убийствам сразу после того, как находят тело на дне ямы, заполненной бетоном. Очень это странно. Не хотел бы я быть на его месте. — Он встал и вышел, а Питер Брейнтри остался сидеть, размышляя, не должен ли он что-нибудь предпринять, например, позвонить адвокату и попросить его прийти и поговорить с Генри. Наверное, еще рано, да и сам Генри может потребовать адвоката, если сочтет нужным.

Инспектор Флинт закурил очередную сигарету с явно угрожающим видом.

— Какие у вас отношения с женой? — спросил он.

Уилт заколебался.

— Нормальные, — ответил он.

— Просто нормальные? Не больше?

— У нас вполне хорошие отношения, — сказал Уилт, сознавая, что допустил ошибку.

— Так-так. И, я надеюсь, она подтвердит ваш рассказ насчет надувной куклы?

— Подтвердит?

— Тот факт, что вы имеете привычку одевать куклу и с ней развлекаться?

— У меня нет такой привычки, — возмущенно сказал Уилт.

— Да я просто спрашиваю. Вы же первый начали говорить о том, что у нее есть влагалище. Не я. Вы это сообщили добровольно, и, естественно, я предположил…

— Что вы предположили? — спросил Уилт. — Вы не имеете права…

— Мистер Уилт, — сказал инспектор, — попробуйте поставить себя на мое место. Я расследую дело о предполагаемом убийстве; и тут появляется человек, заявляющий: то, что два свидетеля описывают, как тело упитанной женщины тридцати с небольшим лет…

— Тридцати с небольшим? У кукол нет возраста. Если бы этой проклятой кукле было больше, чем шесть месяцев от роду…

— Пожалуйста, мистер Уилт, разрешите мне продолжить. Как я уже говорил, я расследую дело, которое на первый взгляд является делом об убийстве, а вы сами признались, что засунули куклу с влагалищем в эту яму. Если бы вы были на моем месте, к какому бы выводу вы пришли?

Уилт попытался придумать какое-нибудь самое невинное объяснение, но не смог.

— Вы же первый должны согласиться, что это выглядит странно.

Уилт кивнул. Это выглядело чертовски странно.

— Правильно, — продолжал инспектор. — Теперь давайте попытаемся найти самое безобидное объяснение вашим действиям, и прежде всего тому, что вы делаете особый акцент на наличие у куклы влагалища…

— Да ничего я не акцентирую. Я сказал об этом для того, чтобы подчеркнуть, что выглядит она очень натурально. Я вовсе не хотел сказать, что у меня есть привычка… — Он замолчал, удрученно глядя в пол.

— Продолжайте, мистер Уилт. Иногда полезно выговориться.

Уилт с отчаянием посмотрел на инспектора. Разговоры с ним не приносили ему не малейшей пользы.

— Если вы подразумеваете, что моя интимная жизнь сводилась к совокуплению с блядской надувной куклой, одетой в платье моей жены…

— Минутку, — сказал инспектор, с многозначительным видом гася сигарету. — Наконец-то мы сделали шаг вперед. Вы признаете, что то, что находится там, внизу, одето в платье вашей жены? Да или нет?

— Да, — удрученно сказал Уилт.

Инспектор Флинт поднялся.

— Полагаю, самое время пойти и немного поболтать с миссис Уилт.

— Боюсь, это будет затруднительно. — сказал Уилт.

— Затруднительно?

— Дело в том, что она уехала.

— Уехала? — переспросил инспектор. — Я правильно вас понял, вы сказали, что она уехала?

— Да.

— И куда она уехала?

— В этом все дело. Я не знаю.

— Вы не знаете?

— Честно, не знаю, — сказал Уилт.

— Она вам не сказала, куда уезжает?

— Нет. Просто когда я вернулся домой, ее не было.

— Она не оставила записки или чего-нибудь в этом роде?

— Оставила, между прочим, — подтвердил Уилт.

— Хорошо, давайте поедем к вам домой и посмотрим на эту записку.

— Боюсь, это невозможно. — сказал Уилт. — Я от нее избавился.

— Вы от нее избавились? — спросил инспектор. — Вы от нее избавились? Каким образом?

Уилт жалобно взглянул на стенографистку.

— По правде говоря, я подтер ею зад, — сказал он.

Инспектор Флинт смотрел на него, как на сумасшедшего.

— Что вы сделали?

— Ну, туалетная бумага в уборной кончилась, и я… — он замолчал.

Инспектор закурил очередную сигарету. Руки у него тряслись, а в глазах была та отрешенность, которая предполагала, что он только что заглянул в какую-то отвратительную бездну.

— Мистер Уилт, — заговорил он, когда ему удалось взять себя в руки. — Я всегда считал себя спокойным, терпеливым и гуманным человеком, но если вы всерьез рассчитываете, что я поверю хотя бы одному слову из вашей нелепой истории… у вас не все дома. Сначала вы мне говорите, что засунули куклу в яму. Затем вы признаетесь, что одели ее в платье жены. Теперь вы утверждаете, что она уехала, не сказав куда, и в довершение у вас хватает нахальства сидеть здесь и говорить, что вы подтерли задницу единственным надежным доказательством, способным подтвердить ваше заявление.

— Но это правда, — сказал Уилт.

— Херня! — закричал инспектор. — Мы оба знаем, что миссис Уилт больше нет, и нечего делать вид, что это не так. Она на дне этой блядской ямы, и это вы ее туда засунули.

— Вы меня арестуете? — спросил Уилт, когда они тесной группой шли через дорогу в направлении полицейской машины.