Тщеславие - Джейн Фэйзер

— Поехали вперед, подальше от толпы. — Голос Руперта будто оборвал образовавшуюся между ними невидимую связь. — Не хочу, чтобы меня перебивали. — Он взял ее за руку и увлек туда, где было меньше катающихся.

Октавия уже понимала, что согласится на любое предложение — что бы он ей ни сказал. Ее, как обломок кораблекрушения, подхватил мощный прилив, и она, не в силах сама выбирать путь, летела туда, куда несла ее волна. Октавия знала одно: всеми силами нужно оторваться от призрачного настоящего и мрачного будущего, которое это настоящее сулит. Либо ухватиться за предложенную судьбой возможность, либо утонуть в безнадежности.

— Итак? — Она сделала оборот на три четверти и оказалась с Рупертом лицом к лицу. — Каково ваше предложение?

— Брак, — просто ответил он. — Небольшой обман, который позволит вам отомстить людям, погубившим вашего отца, а мне разделаться со своим собственным врагом.

Октавия не поверила своим ушам. Она предполагала все что угодно, но только не это.

— Что вы подразумеваете под небольшим обманом?

— Я не предлагаю сочетаться настоящим браком, — ответил он так, будто это само собой разумелось. — Просто в обществе мы будем представляться молодоженами. У меня хватит средств, чтобы оплатить всю затею: приобрести хороший дом, карету, нанять слуг… А потом мы осуществим нашу месть.

Его лицо изменилось, в глазах появилась уже знакомая холодная отрешенность, словно в один миг он надел маску.

— А кому… кому собираетесь мстить вы?

— Одному человеку… Человеку, повинному в мелком недоразумении, в результате которого я оказался на большой дороге. — Голос Руперта звучал отрывисто. — Больше пока вам знать не требуется. Вам придется очистить его карманы. Но то, что нужно украсть, он хранит очень бережно, и поэтому вы познакомитесь с ним достаточно близко. Если надо, даже соблазните его… Не думаю, что это вызовет какие-то трудности. Он из тех людей, которые не устоят перед возможностью попользоваться тем, что принадлежит другим, а его тщеславие таково, что внимание привлекательной женщины лишит его всякой осторожности.

В голосе Руперта Октавия различила такую злобу, что у нее застыла кровь в жилах.

— Я должна его соблазнить? — Она изо всех сил старалась понять, что стоит за его предложением. — Вы уложите меня в постель с этим человеком?

— Да, если это будет необходимо, — сказал он с холодной убежденностью. — Где-то на теле он постоянно носит миниатюрное колечко, настолько маленькое, что подойдет только ребенку. Вот это-то кольцо вы и украдете.

— Но откуда вы знаете, что он постоянно носит кольцо на себе? — Октавия посмотрела на него в замешательстве.

Знал, потому что Руперт так носил свое, и был убежден, что Филипп тоже следует традиции Уиндхэмов — суеверию, если угодно, согласно которому с кольцом нельзя расстаться до тех пор, пока не наденешь его на палец сыну или не ляжешь с ним в землю.

— Уверен, — ровным голосом отозвался он. А потом, когда он получит кольцо, на сцену выступит воскресший Каллум Уиндхэм, законный граф Уиндхэмский. Филипп будет уничтожен.

— И вы заставите меня лечь в постель с этим человеком? — медленно переспросила Октавия, хватаясь за предмет хоть сколько-нибудь понятный в их странном разговоре.

Зрачки его глаз сузились.

— В обмен на это я обязуюсь раздавить тех людей, что обокрали вашего отца, и вернуть вам состояние.

— Но как вы это сделаете?

— Объясню позже, когда расставим декорации на сцене. Но будьте уверены, я сдержу свое слово. После того как наш маленький спектакль подойдет к концу, вы с отцом получите обратно и деньги, и дом.

Октавия решительно ничего не понимала. Как лорд Руперт сможет выполнить свое обещание? А она сама? Сознательно лгать незнакомцу и в конечном счете его соблазнить?

— А этот… этот брак? — Октавия безнадежно потянула за другой кончик.

— Расстанемся, когда в нем отпадет нужда, — просто ответил он. — Вы получите свое, я — свое, а для того чтобы не было пересудов, придумаем какую-нибудь историю.

— Вы хотите, чтобы в вашей пьесе я сыграла роль шлюхи, — бесцветным голосом заметила Октавия. Внезапно ей стал очевидным хотя бы этот простой факт. Грабитель с большой дороги пытался купить ее как проститутку, но не для собственного развлечения, а хуже — в качестве орудия осуществления своих планов.

— Знаете, дорогая, в нашем мире любовные связи — обычная вещь, — пожал плечами лорд Руперт. — Я прошу о том, что до вас совершило бессчетное число женщин и столько же совершит после вас. Ваш разум и чувства совершенно здесь ни при чем.

А что станется с отцом? Есть ли для него место во всем этом плане? Судя по всему, ее будущий компаньон об Оливере Моргане вовсе не думал. Но сейчас это казалось не важным и Октавии.

Девушка отвернулась, чтобы скрыть противоречивые чувства, отражавшиеся на ее лице.

— А что будет с нами? С нашим фиктивным браком? Тоже не потребуется ни разума, ни чувств?

С минуту лорд Руперт молчал, потом сухо произнес:

— Не знаю.

Октавия промолчала, и он продолжал спокойным, практичным тоном:

— Если вы предпочтете лишь играть роль моей жены, я стану уважать ваше желание.

— А это то, что предпочли бы вы сами? — Она по-прежнему не смотрела на него.

— Нет.

Он нежно повернул ее к себе.

— Вы ведь наслаждались той ночью, любимая, но клянусь: все, что было между нами, — ничто по сравнению с тем, что могло бы быть.

Краска бросилась ей в лицо. Октавия почувствовала, что помимо собственной воли начинает таять от тепла его голоса и жара глаз.

— Мы будем вместе и вместе отомстим своим врагам. Одурачим слепых идиотов, которые не видят дальше собственного носа. — Он внезапно рассмеялся. — Дадим им урок, мисс Морган?

Октавия обернулась на конькобежцев, сытых, довольных, закутанных в меха, и вспомнила босоногих детей на льду замерзших сточных канав, женщин, прижимавших к груди бутылки из-под джина, и позабытых, жалобно плачущих младенцев.

Да, благодаря Дирку Ригби и Гектору Лакроссу она знает, что такое изнанка роскошной лондонской жизни — страшный мир, в котором они с отцом должны провести всю оставшуюся жизнь.

Да, это безумие — согласиться на предложение лорда Руперта. Но если бы его планы удались!

Но сможет ли она хладнокровно соблазнить незнакомого мужчину? Во имя общей цели? Октавия уже давно рассталась с излишней щепетильностью: в последние три года она была для нее непозволительной роскошью. К тому же теперь она была уже не девушка. А для женщины, которая постоянно рискует головой, шаря по карманам, чтобы заработать на жизнь, соблазнить мужчину ради денег — пустяк. Петля не грозит… Если только не поймают, когда станет воровать кольцо… Октавия невольно вздрогнула. В плане лорда Руперта не было толпы, в которой можно укрыться.