Миф Коко Банча - Анна Данилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Во-первых, она привязалась к нему, ведь он же стал ей родным человеком, а человеческие отношения – это сложно, и так просто все не объяснишь.
– Но ведь вы же сами там, на лестнице, сказали мне, что в жизни все просто…
– Мало ли что я говорила. Это было на лестнице, а сейчас мы где? В постели. И ты мне очень нравишься, Саша. Мне именно такого мальчика и не хватало. Не скрою, тебя еще предстоит многому обучить, но, поверь, это стоит того. Ты, я вижу, уже снова созрел. Как же вы, мальчики, быстро восстанавливаетесь…
И тут что-то произошло. Саша поймал взгляд своей подруги, устремленный в сторону двери.
– Что, муж? – спросил он осипшим от волнения голосом, припоминая все истории и анекдоты, начинающиеся со слов: муж уехал в командировку, к жене пришел любовник… Ему от страха стало жарко, внизу живота заломило.
– Какой, к черту, муж? Он в Кении… А вот у нас беда… Потоп, смотри, из прихожей льется вода и прямо на паркет. – Она кинулась в ванную. – Саша, быстрее к Араме. Горячая вода хлещет прямо на нас. Господи, какой ужас! Нет, подожди, я с тобой, вот только халат накину. Черт, сколько воды… Смотри, пар идет…
Они взлетели на этаж и стали звонить. Но им так никто и не открыл. И тогда Тая без каких-либо усилий простым нажатием на ручку двери открыла ее. Затем вторую.
– Господи, сколько пара… Саша, иди, не отставай, мне страшно…
Пробираясь по горячей воде, которой была залита вся прихожая, к ванной комнате, Тая начала голосить еще в дверях, словно животное, почуявшее опасность.
Они нашли доктора Араму в переполненной горячей водой ванне. Видимо, он давно уже вскрыл себе вены, потому что вода, небольшой струей наполнявшая ванну и медленно перекатывающаяся через ее край, была чуть розоватой, а тело Оскара распухло и клубилось от горячего пара.
Саша, не веря своим глазам, медленно, как во сне, закрутил кран. Стало тихо. Послышался тихий всхлип, затем хлюпающие шаги, после чего из глубины квартиры раздался истеричный крик Таи:
– Милиция, труп в квартире… Мужчина вскрыл себе вены… Записывайте адрес…
Глава 22. После трепанации
Рита очнулась, и почти сразу же включилось обоняние: она уловила характерный запах больницы. Вслед за этим перед глазами возникло лицо матери, мелькнуло дно пустой деревянной шкатулки, прошелестел, пролетая над головой, черными крыльями изящный дьявол Амфиарай и откуда-то подул холодный кладбищенский ветер – где-то совсем рядом появился зеленый холм, могила отца…
Она тоже уже успела подготовиться к смерти, а потому не боялась раскрыть глаза. Да, вот сейчас она все и увидит: как там в аду?
Господи, помоги. Сделай так, чтобы хотя бы мое пребывание по ту сторону жизни оказалось не таким одиноким, не дай мне совершить ошибки, а дай мне силы, много сил, чтобы кровь мою остывшую не волновали черные волосы демонов и их роскошные крылья…
– Она приходит в себя, – услышала она, и облако надежды накрыло ее душистой волной.
Когда же она открыла глаза, то поняла, что этим облаком оказалась хрупкая женщина в бирюзовом медицинском халате, склонившаяся прямо над ней и касающаяся рукой ее лба.
– Температура нормальная, но надо бы поставить еще раз градусник. – И, уже обращаясь к Рите: – Здравствуйте. Вы в больнице. Меня зовут Марина Николаевна. Я – ваш врач. Вы слышите меня?
Она слышала, но словно сквозь какую-то невидимую плотную помеху, как если бы она была в меховой шапке.
– Если вы слышите меня, то хотя бы кивните головой.
Рита кивнула и сразу же почувствовала, что ни шея, ни голова ей словно не подчиняются и что кивнула она лишь теоретически.
– Что со мной? – Она говорила с трудом, потому что ей мешали распирающие рот посторонние предметы, горьковатые на вкус, резиновые или пластмассовые, если коснуться их непослушным языком.
– С вами, слава богу, ничего страшного. Операция прошла успешно, все параметры в норме.
– Какая еще операция? – Ей каждое слово давалось с трудом. Вязкость во всем, даже в плавающем зеленоватом мармеладном воздухе угнетала и наводила на страшные подозрения.
– С вами произошел несчастный случай, вы выскочили на дорогу и попали под машину. Повреждена затылочная часть головы, переломы ребер, ссадины… Мы быстро поднимем вас на ноги. У меня к вам только одна просьба… – Марина Николаевна почти вплотную приблизила свое холеное, с едва заметным макияжем, лицо к Рите и прошептала: – Прошу вас, не поднимайте шум и не обращайтесь в милицию. Человек, который сбил вас, заплатил и за операцию, и за все дальнейшее лечение, а это надо ценить. К тому же вы же сами виноваты…
– Это удивительно, что я жива и слышу человеческий голос.
Марина Николаевна, сразу догадавшись, что может стоять за этой фразой, оживилась:
– Вы хотите сказать, что сами бросились под машину?
– Нет… Но мне тогда было все равно… – Она чувствовала боль во рту, словно все десны и тонкая перегородка под языком были повреждены и кровоточили.
– Назовите свое имя.
– Я не хочу. Не могу…
– Вы не помните свое имя? А фамилию?
– Мне бы не хотелось…
И тут она увидела Амфиарая. По его знаку Марина Николаевна быстро вышла из палаты, Рита даже услышала звук осторожно прикрываемой двери.
– Как вы себя чувствуете?
Ей показалось удивительным, что он обращается к ней на «вы».
– Давай на «ты».
– Хорошо, как вам будет угодно. Как вас зовут?
– Ты же знаешь, Рита…
– Отлично. – Он с удовлетворенным видом сел прямо к ней на постель и взял ее руку в свою. – Рита, я виноват перед вами…
– Зачем ты ушел? Как ты мог? Моя сумка… ключи… Верни…
– Рита, послушайте меня…
Но она уже не видела его, слезы горячими неуютными ручейками покатились из глаз к ушам, но до ушей не дотекли, остановились где-то, а глаза нестерпимо защипало.
– Амфиарай, – шептала она, давясь слезами. – Как ты мог? Я же была у Оскара, говорила с ним, я ушла от него…
«Она бредит, она бредит, называет себя Ритой, потом произносит слово, похожее на «амфору» и упоминает имя Оскар…»
Рита слышала, как Амфиарай разговаривает с кем-то, кого она не могла видеть, – говорящие выпали из поля ее зрения.
Тогда она попробовала пошевелить рукой, и ей это, к счастью, удалось. Значит, я не совсем парализована… Медленно поднося руку к голове и пытаясь понять, куда делись слезы, она наткнулась на что-то жесткое и шершавое, что заменяло ей голову. И тогда она поняла, что это либо гипс, либо засохший и окаменевший бинт, который ей мешал хорошо слышать голоса и который она приняла за меховую шапку. Ближе к вискам он был влажным. От моих слез.
Он снова появился перед ней, и она даже разглядела его улыбку.
Амфиарай…
– Рита, сейчас сестра сделает укол, и вы еще немного поспите. Я уверен, что уже к вечеру вам будет лучше, и тогда вы сможете мне рассказать и про амфоры, и про другие интересные вещи.
– Амфиарай – это имя, это не амфора, – вдруг довольно четко, несмотря на мешавшие ей при разговоре трубки, которые (она поняла это уже позже) проникали ей прямо внутрь, садня горло и мешая дышать.
– Имя? Женское?
– Да нет же!
– Значит, мужское…
Она, утомленная столь долгим разговором, кивнула.
– Это ваш муж?
Она повернула голову: нет.
– Сын?
Нет.
– Брат?
Нет.
– Родственник?
Нет.
– У вас есть муж?
Да.
– Вы можете назвать его имя?
– Оскар Арама.
– Значит, вы Маргарита Арамова?
– А-ра-ма.
– А… Это фамилия такая странная: Арама?
Да.
– А меня зовут Сергей Можаров.
Да.
– Вы сами выбежали на дорогу… Я понимаю, конечно, что сейчас не время выяснять такие вещи, кто виноват, а кто нет, но вы должны знать, что я сделаю все, чтобы поднять вас на ноги. Сейчас вы находитесь в отдельной палате, за вами следят лучшие специалисты этой клиники. Вы можете пообещать мне, что не подадите на меня в суд?
Да. Она снова кивнула головой. Ей было все равно.
– Тогда до встречи, Рита… У вас красивое имя… Жаль, что все так получилось.
Бирюзовое пятно, закрывшее перед ней все пространство, принесло ей облегчение: откуда-то хлынуло что-то горячее, похожее на закипевшую и полную сонной дури кровь, и Рита уснула.
Глава 23. Новые знакомства
Сергей Можаров вышел из палаты, сел на белый кожаный диван в холле и задумался. Вся его жизнь, все его будущее сейчас зависело от лежащей в палате под капельницей девушки по имени Маргарита. И он, зная об этом, все равно не выдержал и из трусости повел себя перед ней как последняя свинья. «Вы сами выбежали на дорогу…» Как будто ей сейчас до этого. Да, безусловно, его деньги обладают могуществом: главврач, лечащий врач и практически весь медперсонал, имеющий отношение к этой Маргарите, куплен, и все будут молчать. Но ведь он ничего не знает о потерпевшей и даже предположить не может, как она себя поведет, когда окрепнет и встанет на ноги. Хотя и здесь тоже можно все решить с помощью денег. Но что? Если, к примеру, она замужем за человеком, который сейчас разыскивает ее и который рано или поздно все равно выяснит, кто сбил его жену и так долго (уже почти двое суток!) не сообщает никому о случившемся, то никакие деньги здесь не помогут. Но опять же, если только этот человек настолько состоятельный, что сможет позволить себе не принять его помощь. С другой стороны, рассуждал не спавший вот уже две ночи Можаров, какой смысл ее мужу обращаться в милицию и требовать завести против него уголовное дело о наезде, если в результате все равно Можарову придется платить деньги за нанесенный этой несчастной девушке (якобы) моральный ущерб… Вот если бы он, сбив девушку, скрылся с места преступления независимо от того, кто виноват в том, что она угодила к нему под колеса, тогда другое дело. Такой водитель должен нести наказание. Но ведь он сразу же привез ее сюда, заплатил, кому только можно было, чтобы ее, окровавленную и не подающую признаков жизни, сразу же прооперировали. Трепанация черепа – надо было срочно извлечь из мягкой части головы обломки черепных костей, наложить швы…
