Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу - Полина Раевская

– Василиса, – обратился он ко мне, – здесь никто не желает тебе зла, но ты же понимаешь, ситуация так себе. Как бы нам ни хотелось тебе поверить, факты говорят против тебя.

А то я не знаю! Но ничего в свое оправдание придумать не могла. Рассказать правду означает выдать Селиверстова. Да и вряд ли эта компания сочтет шпионаж смягчающим вину обстоятельством.

Парень же не унимался:

– Расскажи все как есть, и мы тебя отпустим.

Ага, держи карман шире. Так я и поверила.

– Что за таблетки? Зачем они тебе? Где взяла? – Вопросы сыпались, словно из рога изобилия, не находя ответа. Я испуганно таращила глаза, не произнося ни слова. Возможно, мне повезет, и мужчина отстанет.

– Да что ты с ней миндальничаешь? – выступил вперед Гоги. – Дай я с ней поговорю. Увидишь, сразу расколется.

Я содрогнулась. В том, что парень способен вести допрос с пристрастием, сомневаться не приходится. Как и в том, что, возьмись он за дело, надолго моей стойкости не хватит.

– Гоги, угомонись, – в голосе дяди Миши слышалась сталь.

– Ласточка, – обратился дядя Миша уже ко мне, – не держи это в себе. Облегчи душу, расскажи, как до жизни такой докатилась. Ты же хорошая девочка.

Ой, ну прям дедушка родной, сейчас расплачусь от умиления. Трудно было отказать милому старику, но я сумела совладать с собой и по-прежнему не проронила ни слова.

Дядя Миша обреченно вздохнул и прикрыл глаза, как будто раздумывая, что ему делать дальше.

– Хорошо, тогда слушай меня. Если где-то ошибусь, ты ведь поправишь, да?

У меня хватило сил и благоразумия кивнуть в знак согласия.

– В общем, дело было так. Сюда ты приехала не просто так. – Дядя Миша не спрашивал – он констатировал известный ему факт. – Твой хозяин Селиверстов подослал тебя, чтобы ты установила прослушку, что ты успешно и сделала. – Я молчала, не соглашаясь и не возражая. – Кстати, тебе почти удалось обмануть Андрюшу, царствие ему небесное. До сегодняшнего дня он и не подозревал о твоих намерениях. Выяснилось это случайно. На вашу с Сашей беду, у Воронина Михаила чуйка на всякий шпионаж. Он возьми да и установи в последний момент камеру наблюдения в комнате. Ну, а тут ты со своими манипуляциями. Как на ладони. Мы решили использовать ситуацию для себя и слить твоим хозяевам «дезу». Встречу перенесли на завтра, а сегодня устроили показательное шоу для Селиверстова и компании. План обязательно бы удался, если бы Андрей не умер.

Я молчала, лихорадочно соображая, чего это дядя Миша так разоткровенничался. Видимо, живой оставлять меня никто не собирался, а посему и таиться нет смысла.

Старика мои переживания волновали мало, поэтому он продолжал как ни в чем не бывало.

– До этого момента мне все ясно, а дальше требуется твоя помощь. Скажи, девочка, это… – дядя Миша кивнул головой в сторону трупа Карасика, – твоих рук дело?

Этот вопрос в который раз прозвучал за вечер, поэтому я даже начала потихоньку к нему привыкать. Поэтому не вздрогнула, не разрыдалась, не упала в обморок, а просто отрицательно замотала головой, предпочитая по-прежнему держать рот на замке.

Дядя Миша ободряюще улыбнулся мне. Примерно так, наверное, улыбается хирург, собираясь отрезать пациенту руку или ногу. Ничего, мол, страшного – люди и без конечностей живут.

– Девочка, – проговорил он, – я очень хочу тебе верить, но ты тоже помоги мне. Скажи, как так произошло, что в бокале Андрея оказался яд, а в твоей сумке странный пузырек?

– Я не знаю, – пролепетала я, безуспешно пытаясь сделать так, чтобы голос звучал не так жалобно. – Вернее… я не знаю, как и кто отравил Андрея, а в этом пузырьке обычное лекарство.

Дядя Миша внимательно посмотрел на меня и спросил участливо:

– Тебе недужится, деточка?

Я даже не сразу поняла, о чем он, а, поняв, сильно опечалилась. Выдать содержимое флакончика за собственные лекарства вряд ли удастся – таблетки наверняка быстро проверят, и что тогда? Интересно, а этот препарат женщинам подходит? Может, сказать, что у меня сумасшедшее либидо и я принимаю лекарства, чтобы совладать с чрезмерной любвеобильностью? Так себе версия, конечно, но другой нет. Правду рассказывать отчего-то совсем не хотелось, поэтому я предпочла снова уйти в несознанку и замолчать.

Дядю Мишу это не смутило, и он продолжил:

– Смотри-ка, а флакончик заполнен ровно наполовину. Ты их выпила или все-таки с Андрюшей поделилась?

Опа! А вот это новость! Когда Селиверстов передал мне флакон, тот был полон. Правда, потом пузырек я не открывала ни разу.

– Откуда мне знать? – Я сорвалась на крик. – Я ничего не знаю! Ничего не подсыпала. – И я не нашла ничего лучшего, как разрыдаться. Не то чтобы это вышло произвольно, просто, в конце концов, мне не каждый день доводилось попадать в подобный переплет, привычки не было, а у меня, как говорят в Одессе, нервы.

– Ну что ты, Василиса, успокойся. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Мы просто пытаемся разобраться. И пока других подозреваемых у нас, увы, нет. Помоги нам их найти.

Всхлипнув, я удивленно уставилась на «дознавателя».

– Я? – пролепетала испуганно. – Откуда же мне знать, кто хотел убить Андрея. И я понятия не имею, чем его отравили и отравили ли вообще. Только эти таблетки точно ни при чем. Они совершенно безвредны.

– Если это так, может, ты выпьешь прямо здесь одну из них, а? – Гоги подлетел ко мне и, выхватив у парня флакончик, стал тыкать им мне прямо в лицо. – Давай продемонстрируй присутствующим полезность этого жизненного эликсира. Выживешь – поверим. А нет, отправишься вслед за Андреем, и дело с концом.

Я затравленно взирала на кавказца, судорожно соображая, как быть дальше. Не то чтобы я не доверяла Селиверстову, но, учитывая обстоятельства, глотать незнакомые препараты как-то не очень хотелось. На мое счастье, в дело вновь вмешался дядя Миша.

– И что нам это даст? – проговорил он, а я облегченно вздохнула. – Уж больно ты горяч, Гоги. Здесь это совсем неуместно. А ну как это и впрямь яд, а девушка знать не знала, ведать не ведала. Мало ли как могли ей голову задурить. Тут надо с ее хозяевами разговаривать. – А мужик-то явно с головой!

– А я спорю? – На этот раз Гоги говорил спокойно. – Я с самого начала сказал, что тут без Селиверстова не обошлось. Так что обязательно с ним нужно поговорить.

– Поговорим, – «дознаватель» забрал у Гоги флакончик. – Воронин уже позвонил Саше и вызвал его сюда. Миша, – сыщик повернулся к начальнику службы безопасности. У тебя есть связи в какой-нибудь местной лаборатории? Надо проверить, что это за «лекарство».

Воронин молча кивнул. Забрав пузырек, он быстро вышел из комнаты.

– Ну что, Василиса свет батьковна, больше ничего не хотите нам рассказать? Чистосердечное признание и все такое, – парень засмеялся.

Я отрицательно замотала головой, благоразумно решив хранить молчание и дальше.

– Ну что ж, тогда подождем Сашу. Будем разбираться.

– Да чего тут разбираться?! – заговорил высокий молодой парень, до этого тихо сидевший в углу. Пока шли разборки, он несколько раз прикладывался к собственной фляжке (предосторожность в данных обстоятельствах отнюдь не лишняя) и теперь был заметно пьян. В отличие от прочих присутствующих вблизи с трупом он чувствовал себя явно неуютно – видимо, свидетелем убийства ему доводилось бывать нечасто. – Согласен с Гоги Вахтанговичем, девка во всем виновата. К гадалке не ходи. Может, она рядовой исполнитель или по собственной инициативе Андрея Вениаминовича хлопнула, но то, что без нее тут не обошлось, совершенно точно! – Вот ведь черт. А я только было расслабилась. И откуда ты только взялся такой умный? Мысленно послав парню пожелание всяческих неудач и сотню бородавок на попу, я умоляющее посмотрела на дядю Мишу, ища поддержки. Но тот мой немой призыв проигнорировал. Окрыленный тем, что его слушают и не перебивают, нетрезвый товарищ продолжил: – Меня другое интересует. Что с трупом делать будем? Если вызвать полицию, мы тут минимум все на неделю зависнем. Да и потом, все эти допросы, опросы, суды… А я не могу, у меня бизнес в Москве требует постоянного присутствия.

– Сереженька, детка, у всех требует, – заговорил огромный детина, с наслаждением уплетавший отбивную. Голос у парня был мягким и нежным, что никак не соответствовало внешности. – Я тоже не хотел бы встречаться с испанской полицией. С моим прошлым любые контакты с правоохранительными органами крайне противопоказаны.

– Не переживай, Олег Ефимович, – вновь проговорил «дознаватель». – Полицию я возьму на себя. Мы с Ворониным уладим все вопросы.

– Ох, хорошо бы, Володенька, коли так, – Олег Ефимович просиял, будто узнал, что выиграл в лотерею миллион.

– Нет, а я все же настаиваю, что с девкой поговорить надо иначе! – Гоги снова распалился. – Чего с ней церемониться? При чем, ни при чем, какая разница? Ее за одно то, что нас слушать собиралась, хлопнуть можно.