С любовью, Рома (СИ) - Евстигнеева Алиса

Я не оправдывал его. Да и маме искренне сочувствовал. Но собственный страх был в разы острее, и стоило лишь задуматься о том, что ждало нас дальше, как паника колючей проволокой начинала сдавливать горло, вытравливая воздух из лёгких…

— Эй, — шёпот Дамира рассёк тишину комнаты, — Ром, тебе чего не спится?

Предпочтя не определяться, я замер в постели, стараясь ничем не выдать своей бессонницы, но наш личный дагестанец для этого обладал слишком хорошей чуйкой на чужие страдания.

— Не верю, — так же тихо усмехнулся он, стараясь не разбудить Стаса, — у меня кровать полночи ходуном ходит. Чего мучаешься?

Не знал, что ему сказать, поэтому выдал первое, что пришло на ум.

— Дам, а тебе совсем не страшно?

Наверное, нужно было уточнить, но брат, как всегда, понял всё верно.

— Страшно. 

— И как ты с этим справляешься? 

— Не знаю… не уверен, что я вообще хоть как-то с этим справляюсь.

Я свесил голову вниз, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. 

— Но ты же вечно такой… спокойный!

— А у меня выбор есть? 

Смысл услышанного дошёл до меня не сразу.

— Ты сейчас о чём? 

— О том, — уже не так радужно усмехнулся Бероев, — что в отличие от некоторых, я в этой семье приёмный. Поэтому на общем фоне моё мнение вряд ли имеет такой же вес.

В этот момент, гонимый возмущением, я едва не свалился со второго яруса.

— Ты — дебил, а не приёмный. Издеваешься, что ли? Да ты больше Чернов, чем… я!

— Спасибо, конечно, — фыркнул брат, — но это вряд ли сильно меняет дело.

— Это меняет всё! — с несвойственной мне горячностью заверил я его. 

Мне хотелось сказать ещё что-нибудь ободряющее, но тут в стену надо мной прилетела подушка, запущенная метким броском Стаса.

— Вы на часы смотрели?! — прошипел наш старшенький. 

— Тебе надо — ты и смотри! — вполсилы огрызнулся я, раздосадованный тем, что наш разговор с Дамиром прервали.

Отвечать Стас не стал, но, судя по его силуэту в ночи, фак он мне всё же показал, за что получил свою подушку обратно. От души получил, я уж постарался! К сожалению, никакого продолжения разборок не последовало, и Стас просто развернулся к стене, подмял под себя подушку и засопел.

— Ром, — практически неразличимо шепнул Дамир, — спасибо.

А может быть, и не шепнул, но мне всё равно стало немножечко, но легче от мысли, что не один я… боялся этой ночью.

Повернувшись на бок, я попытался уснуть, думая о печальных глазах с поволокой.

***

Суббота началась с сообщения: «Я прилетел». От радости я едва не свалился со второго этажа на голову Дамиру. Тот вовремя успел отскочить в сторону, чуть не сбив зазевавшегося Стаса с ног. Я же, не желая ничего объяснять, вылетел из комнаты, сжимая в руке телефон, и, лишь закрывшись в ванной, принялся строчить отцу ответ: «Когда увидимся?»

«Сегодня заберу вас», — пообещал он, вмиг испортив мне настроение.

И пока я думал, как бы обставить всё так, чтобы он сначала встретился с мамой, а уже потом принялся за выполнение родительского долга, папа сделал всё сам, уточнив: «Но перед этим увижусь с мамой».

Ликуя, я полез под душ: сегодня следовало быть во всеоружии.

***

Несмотря на то, что я проторчал в ванной дольше обычного, а Стасовы стенания побили все рекорды занудства, из дома мы сбежали раньше положенного, заверив матушку, что у нас срочные дела.

Мелкие сегодня не учились, поэтому в соседний двор мы завалились втроём.

— Ну? — мрачно потребовал Стас, усаживаясь с ногами на спинку древней карусели. 

Я кратко рассказал братьям последние новости, с нетерпением ожидая их реакции. Будучи уверенным, что оба оценят гениальность моего плана, жадно потирал руки, представляя скорое воссоединение родителей с моей изящной подачи.

— Ты — тупой, — однако обломал меня старший брат. — А если они ещё сильнее сцепятся из-за твоей учёбы? Нам только этого не хватало.

— Не сцепятся, — обиделся я. — И сам ты тупой! Это не я отцу фингал поставил.

— Хочешь, тебе поставлю? — сходу вскинулся Стас, спрыгивая с карусели, но, к сожалению, был предусмотрительно остановлен Дамиром:

— Ну давайте ещё вы подеритесь, и уж точно зашибись будет. Саня тогда с ходу Саше всё простит.   

Мы недовольно засопели, но с разборками решили повременить. На самом деле мы никогда не дрались между собой, но порой привычка противостоять друг другу, имевшаяся у нас с самого детства, брала верх.

— И как вообще можно было додуматься английский валить? — нахмурился Дам, негласно становясь на сторону Стаса, чем порядком меня разозлил.

— Да я что, специально?! — всплеснул руками. — Англичанка сама там себе что-то в голову вбила и теперь требует отца в школу.

— Ну-ну, — съехидничал Стасик. — Это она сама по себе возжелала видеть нашего батю, — и, нервно сплюнув себе под ноги, негодующе воскликнул: —  Да нафиг он ей вообще сдался?!

— Ты у меня спрашиваешь?! — завёлся ему в тон. — Говорит, что я ни хрена не знаю…

— Ха, — фыркнул Дам, предпочитавший по большей части хранить молчание.

— Позор на всю нашу семью, — покачал головой Стас, — если уж ты английский не знаешь, то я китайская балерина.

— А что, похож! — засмеялся Бероев, после чего пояснил: — А по-моему, она просто решила с нас бабки срубить.

— Вариант, — согласился с ним брат, — только пусть учитывает, что с нашего папы ей вряд ли что-нибудь получится поиметь, — и выразительно глянул на меня.

— Я-то тут при чём? Можно подумать, эту схему я ей предложил!

— Кто тебя знает!

— А по-моему, она просто идиотка. Так нелепо валит, ещё и Соне пару влепила!

— Ну раз Соне, — иронично заметил Стас, вызывая во мне жгучее желание огреть его чем-нибудь тяжёлым по голове. — То да, полный беспредел.

Зло глянул на этого недоделанного комедианта, за что тут же был награждён многозначительной улыбкой.

Разгореться новому скандалу, как всегда, не дал Дамир, напомнивший нам о том, что пора идти в школу.  

***

На самом деле я волновался. И не только из-за родителей. Слова, брошенные мною Соне, никак не шли из головы. Я бы даже, наверное, признался в этом сам, если бы в дело не вмешались братья с их вечными нравоучениями.

Не буду говорить, что поступил бы иначе, будь такая возможность. Девчонки, они же такое… трепло. Кто знает, что они там между собой обсуждают. Корил себя за излишнюю открытость, вот молчал бы с самого начала и не нужно было бы опасаться, что кто-нибудь проговорится Инночке… тьфу… Инне Алексеевне. Но перед Романовой вдруг сделалось стыдно.

«Извинюсь», — решил для себя. В конце концов, должна же она понять мои волнения!

Именно с таким настроем я вошёл в класс биологии. Сонькина парта была пуста.

***

Уроки отсидел как на иголках, каждые пять минут проверяя телефон, нет ли там каких-либо новостей. А ещё взгляд сам собой натыкался на пустующий стул соседней парты.

Елисеев сегодня раздражал как никогда: постоянной болтовнёй и непрекращающимся ёрзаньем на стуле. А ещё от него воняло. Запах пота прорывался даже через дезодорант, которым одноклассник, явно возомнивший себя героем рекламы, облился от души. 

— Ты какой-то дёрганый сегодня, — на одной из перемен заметил Ваня, обычно не замечавший ничего дальше собственного носа.

— Зато ты у нас сегодня такой… ароматный, — оскалился я.

Как и ожидалось, Елисеев ничего не понял, лишь почесал свою лохматую репу и мерзко шмыгнул сопливым носом, отчего меня аж передёрнуло.

От греха подальше я схватил учебники и пересел к Лапиной, которая по неведомой мне причине сегодня сидела одна. В обычные дни вокруг неё вечно вились толпы народа.

— Где Романова? — уже через пять минут сдался я, устав убеждать себя, что выбор на Таньку пал совершенно случайно.