Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов

В желудке клокотало. Михаил выбрался за калитку, стал прохаживаться рядом с машиной. Оторванное зеркало все портило. Он временно примотал его клейкой лентой, скрепил проволокой. Как всегда — для других в лепешку разбивается, а себе — в последнюю очередь…

Рита пулей вылетела из калитки, облегченно вздохнула.

— Исполнила свой дочерний долг? — покосился на нее Туманов.

— С избытком, — выдохнула Рита. — Можно ехать. Мама назвала тебя принцем на белом «Мерседесе», и я не нашлась что ей ответить. Стыдно, конечно. Но переживу.

— Ты не рассказала маме про недавний инцидент?

— Я же не фашистка, — испугалась Рита. — Но мама обратила внимание на наш внешний вид, решила, что мы с тобой… Ладно, поехали.

В Арбалыке хорошо дышалось, пахло сеном, отходами жизнедеятельности домашних животных. И мама у Риты оказалась хорошей женщиной. Туманов развернул машину, выехал за пределы поселка и остановился на обочине.

— Эй, ты что? — забеспокоилась Рита. — Бензин закончился?

— Рассказывай, — потребовал Туманов, — кто и почему хочет тебе навредить. Отказ не принимается. Я все равно узнаю. Но не люблю играть в испорченный телефон.

Рита побледнела, пальцы забегали по дверной ручке. На миг показалось, что она хочет убежать от него в чистое поле. Но слабость прошла. Девушка что-то знала. Туманов вдруг засомневался: а хочет ли он тоже это знать? Рита лихорадочно размышляла, близилась капитуляция.

— Закурить хоть дай, — проворчала она.

— Ты куришь?

— Нет.

— Тогда не дам. Не уводи разговор в сторону. Не понимаю, в чем проблема. Мы, кажется, сошлись во мнении: ты не сумасшедшая. Готов осмыслить все, что ты наговоришь. К тому же я в курсе, что в Грибове много лет назад уже происходило что-то подобное.

— Серьезно? — Рита встрепенулась, пристально посмотрела ему в глаза. — Что ты знаешь о тех событиях?

— Немногое. Пока неизвестно, связана ли та история с текущими событиями. Надеюсь, что нет. Сейчас то дело закрыто. Семнадцать лет назад, осенью пятьдесят девятого года, в Грибове пропали две девочки одиннадцати-двенадцати лет. Оля Конюхова и Катя Загорская. Детей искали, но так и не нашли. Опрашивали всех, кто мог что-то видеть, устраивали рейды, проверяя сомнительные места, прочесывали подвалы, чердаки. Потом пропала еще одна девочка — позднее выяснилось, что ее похитил неопознанный мужчина. Ребенку удалось спастись — проявила смекалку и вырвалась. Личность своего похитителя она описать не смогла. У девочки был психологический шок и проблемы с памятью. Нет очевидных доказательств, что ее похищение связано с пропажей Оли и Кати. Две последние пропали бесследно. В последующие годы о них не было никаких вестей. Родители не теряют надежды, что они остались живы, возможно, им дали другую жизнь, дети обрели опекунов и уже не помнят, что с ними произошло. Ведь детская память — такая шаткая штука…

— История с третьей девочкой связана с пропажей Оли и Кати, — негромко сказала Рита. — Это я третья девочка.

Туманов поперхнулся, закашлялся, потом изумленно воззрился на девушку. Он этого не знал. Всего не могут знать даже старшие следователи по особо важным делам.

— Удивила, черт возьми… Подожди, надо подумать… — он повращал ручку на дверце, открывая окно. Рита со своей стороны сделала то же самое — для лучшей вентиляции. Туманов жадно затянулся. Рита поглядывала на него с растущим интересом. И уже готова была догадаться, что к служебному интересу примешан личный…

— Ты прав, девочек так и не нашли, — с растяжкой проговорила Рита. — Меня опрашивали лучшие специалисты по работе с детьми в… разговорном жанре. Была потеря памяти, и она стала досадной помехой в расследовании. Я помнила частично лабиринты подвала, страшного дядьку без лица, бегающего за мной… Ничего конкретного, даже место, где меня держали, найти не смогли. Преступник избежал наказания. Родственники пропавших писали в прокуратуру, чуть не в ЦК КПСС, жаловались на работу милиции. Но не думаю, что милиция плохо делала свою работу. Просто преступник оказался умным и изощренным. Детская память действительно решето. Я не спятила, вернулась к жизни. Случались перебои со здравомыслием, проблески того, чего я не помнила, но вести нормальную жизнь научилась. Пропавших спустя какое-то время объявили умершими, родственники потеряли надежду их найти. Кто-то умер, кто-то уехал. Про Олю ничего не скажу, но Катя училась в моей школе в параллельном классе. У нее был брат на пару лет старше нас. Над ним смеялись — нескладный такой, анемичный, нерешительный, да еще и болезненный. Их вместе видели на переменах. Не помню, был ли у них отец, но мама точно была. Мать и сын уехали через год или полтора после случившегося. Вроде в Красноярск, но точно не уверена. Над этим парнем, когда все случилось, уже никто не смеялся…

— Да, уехали в Красноярск, — подтвердил Туманов. — Отца не было — в принципе, как вид. Хотя неправильно, где-то он был, ведь я не от святого духа образовался…

Теперь уже Рита поперхнулась и закашлялась. Туманов участливо похлопал ее по спине, смутился, убрал руку. Рита отдышалась, покрутила головой.

— Все правильно, — подтвердил Туманов. — Болезненный, анемичный хлюпик — это я.

— Поняла уже, — кивнула Рита. — В общем, удивили друг друга. То есть Катя Загорская — твоя родная сестра. Но ты не Загорский.

— Мама рвала с прошлым, взяла девичью фамилию моей бабушки — в ЗАГСе не возражали. Мою фамилию тоже переписала. Представь нервотрепку — в сознательном возрасте менять фамилию. Но все прошло без казусов, дело было летом, первого сентября я пошел в новую школу уже как Туманов. О нашем прошлом, о том, что у меня есть пропавшая сестра, я никому не рассказывал, это было нашей с мамой тайной… А тем ущербным задохликом я пробыл недолго. Четырнадцать лет, восьмой класс. Пару раз получил по сусалам и пришел к выводу, что так жить нельзя. Начал качаться, записался в секцию по вольной борьбе, попутно занимался боксом. Через год родная мама не узнала, старые обидчики получили ответку по сусалам. Язву вылечил — помогли регулярные поездки в горы. Девчонки стали интересоваться моей персоной… — Туманов усмехнулся. — Фото Кати у нас в семье всегда висит на видном месте. Я ее никогда не забывал. После школы отслужил в армии, поступил на заочное отделение в юридический…

— Я тоже там училась, — проворчала Рита, — Но тебя не припомню.

— Я тоже тебя не видел, — кивнул Туманов. — Дневники и заочники как параллельные прямые — не пересекаются. Не поверишь, с самого детства мечтал стать следователем, найти Катю. Я, наверное, единственный человек на земле, ставший именно тем, кем хотел в детстве. К сожалению, работы вагон, к тому