Врата Смерти(пер. И.Иванова) - Стивен Эриксон

— Ты не все сказал, — тихо произнес Кольтен.

Карполан еще раз улыбнулся.

— Разве эта вода не сладостна? Позвольте налить вам еще одну кружку.

Кольтен с историком следили, как нежданный гость наливает воду в медные кружки, расставленные на столике. Наполнив их, Карполан вздохнул и откинулся на плюшевое кресло, которое специально принесли из его дома-кареты.

— Дуджек Однорукий.

Это имя он произнес со смешанным чувством уважения и презрения (если такое возможно).

— Он шлет вам привет, господин Кольтен. Гильдия открыла свою контору в Даруджистане совсем недавно. Как вы понимаете, мы не кричим о себе на всех тамошних перекрестках. Мы оказываем, так сказать, тайные услуги. Или скрытые. Мы доставляем не только обычные товары, но и сведения, а также переправляем в нужные места самих людей.

— Значит, движущей силой вашей миссии явился Дуджек Однорукий? — спросил Дюкр.

Карполан кивнул.

— И конечно, денежная поддержка некоего сообщества даруджистанских магов. Когда мы обсуждали подробности миссии, Дуджек мне сказал: «Императрице нельзя терять таких полководцев, как Кольтен из клана Вороны».

Торговец улыбнулся.

— Удивительные слова для «изменника империи», которого незамедлительно повесили бы, окажись он в Анте.

Карполан перегнулся через стол, протянул руку и разжал сомкнутые пальцы. На мясистой ладони, поблескивая серебряной цепочкой, лежал продолговатый пузырек из дымчатого стекла.

— А это вам — от пугающе загадочного мага из «сжигателей мостов».

Торговец протянул пузырек Кольтену.

— Маг просил, чтобы вы надели его подарок на шею и носили постоянно.

Виканец нахмурился, продолжая неподвижно сидеть.

— Как видите, Дуджек был готов злоупотребить своим положением…

— Изменник империи, злоупотребляющий своим положением?

— Представьте, я задал ему такой же вопрос. И знаете, что он мне ответил? «Не надо недооценивать императрицу».

Воцарилось молчание. Кольтен и Дюкр, каждый по-своему, переваривали смысл произнесенных Карполаном слов.

«Мало того, что империя увязла в войне за овладение Генабакисом. Появилась новая угроза — паннионский пророк. Воевать против него в одиночку да еще на чужой земле? А если нет… как заполучить союзников среди недавних врагов, как объединить силы с борьбе против общей угрозы? Наконец, как победить привычное недоверие и все сделать без лишнего шума? И тогда императрица решилась на отчаянный шаг — объявить изменниками лучшую из своих армий на Генабакисе, чтобы у ее командира не было "иного выбора", как отринуть власть Ласэны. Дуджек оставался верным ей до последнего. Даже глупейший, скверно продуманный и нелепый замысел Тайскренна — расправиться с последним из старой гвардии — не поколебал верности Дуджека. Но объявление его «изменником» стало последней каплей… И теперь у него в союзниках бывшие враги — возможно, даже Каладан Бруд и Аномандер Рейк…»

По глазам Кольтена Дюкр понял, что виканским полководцем владеют схожие мысли. Кольтен медленно протянул руку и взял подарок.

— Императрица не должна лишиться вас, господин Кольтен. Наденьте это и носите всегда. Когда настанет время — разбейте пузырек о свою грудь. Возможно, это будет вашим последним действием, хотя не думаю, что вы дойдете до такого. Я просто передаю слова мага, пославшего вам пузырек.

Карполан снова улыбнулся.

— Удивительный человек этот маг! Думаю, не менее дюжины Властителей жаждут увидеть его голову на блюде с выколотыми глазами и отрезанными ушами и языком.

— Мы вас поняли, — сказал Дюкр, обрывая дальнейшее словоизвержение.

Кольтен надел цепочку на шею, запихнув пузырек под кожаную рубаху.

— Завтра на рассвете вам предстоит тяжелое сражение, — сказал Карполан. — Я не могу и не хочу оставаться здесь. Невзирая на свои высочайшие магические способности и безжалостное хитроумие торговца, я не лишен обыкновенных человеческих чувств. Я не желаю быть очевидцем трагедии. К тому же, прежде чем пускаться в обратный путь, нам нужно доставить еще один груз. Это потребует всех моих способностей. Возможно, даже крайнего их напряжения.

— Раньше я ничего не слышал о вашей гильдии, Карполан, — признался Дюкр. — Не скрою, мне было бы очень интересно послушать о ваших приключениях.

— Возможно, мы еще встретимся, господин историк. А сейчас я слышу, что мои пайщики начинают собираться. Пойду успокою лошадей, хотя, должен признаться, у них появилась тяга ко всем этим неожиданностям и ужасам. Совсем как у людей!

Он встал.

— Спасибо тебе и твоим пайщикам, — пробасил Кольтен.

— Желаете что-нибудь передать Дуджеку Однорукому?

— Нет.

Ответ виканца немало удивил Дюкра. Значит, Кольтен не забыл прошлого, и прежняя настороженность еще жила в нем.

Карполан удивленно распахнул глаза, но лишь на мгновение. Потом он кивнул.

— Увы, пора в дорогу. Пусть вашим врагам дорого достанется завтрашняя битва, господин Кольтен.

— Так оно и будет.

Щедрый дар не мог за одну ночь полностью вернуть силы изможденным солдатам, однако рассвет они встречали с таким хладнокровием и готовностью, какого Дюкр не видел со времени штурма Гелорского хребта.

Беженцев собрали в ложбине, к северу от выхода из долины. Их охраняли воины кланов Горностая и Глупого пса. Виканцы разместились на холме, с которого была отлично видна подошедшая армия Корболо Дэма. Более тридцати мятежных солдат замерли, готовые броситься на виканских всадников. Исход этой битвы был настолько очевиден, что беженцев охватили паника и отчаяние.

Кольтен рассчитывал прорваться через племена, запершие выход из долины. Он уповал на быстроту и натиск. Клан Вороны и большая часть Седьмой армии должны были пробить брешь в позициях трегинов и билардов. Это давало надежду на проход остальных двух кланов и беженцев.

Дюкр избрал для наблюдения невысокий холм. Чтобы видеть дальше, он забрался в седло, хотя его верная кобыла едва держалась на ногах. Но даже с такой высоты историку удавалось разглядеть лишь виканские кланы. Армия Корболо Дэма находилась за ними и не была видна.

К историку подъехал капрал Лист.

— Какое прекрасное утро, — сказал он. — Наступает новое время года. Это даже в воздухе ощущается. Вы чувствуете?

Дюкр внимательно посмотрел на него.

— Такому молодому парню, как ты, нечего радоваться этому дню.

— Такому ворчливому старику, как вы, — тоже.

— Общаясь со мной, ты становишься заносчивым и непочтительным!

Лист весело улыбнулся.