Манъёсю - Поэтическая антология

п. 3415 Рассматривается как песня, в которой воспевается любовь к своей нареченной.

Конаги — водяная трава (Monocharia vaginalis). В старину разводили для еды. В данной песне конаги — метафора красивой молодой девушки. Вся песня дается в аллегорическом плане, как часто это бывает с народными песнями, когда действует привычная, лежащая вне текста, традиция.

п. 3416 При каких обстоятельствах сложена песня, не указано.

В Кодзукэ-стране — см. п. 3412.

Болото Каояга находится в уезде Ора провинции Кодзукэ.

Иваидзура — возможно, что эта трава использовалась в определенных обрядах или гаданиях (“дзура” — в песне отмечается как общее название для трав; “иваи”, вероятно, от глагола “ивау” — “праздновать”, “священнодействовать”, см. п. 3378).

ТЯ в примечании приводит сходную песню провинции Мусаси (см. п. 3378). Это — типичные для народной песенной традиции варианты одной и той же песни в разных провинциях. Отсюда разные зачины с разными географическими названиями и почти полное совпадение последних трех строк.

п. 3417 Петитом после песни помечено: “Песня из сборника Какиномото Хитомаро”.

п. 3418 Комментируется как песня девушки, обращенная к возлюбленному.

Загадав — судьбу решила, т. е. гадание предрекло ей брак с другим.

Здесь говорится о гадании на рисовых ростках. Из питомника берут охапку рисовых ростков и в зависимости от числа ростков, оказавшихся в охапке, определяют судьбу, счастье или несчастье.

п. 3419 “Ветер с горных склонов Икахо…” — провинция Кодзукэ славилась сильными ветрами. Они имеют различные названия: ветер Икахо — или ветер, дующий с горных склонов Икахо. “Харуна-кадзэ”—ветер харуна или ветер, дующий с горных склонов Харуна; “Асамакадзэ” или ветер Асама, т. е. ветер, дующий с горных склонов “Асама”; “карацу-кадзэ”, т. е. порывистый, буйный ветер, и т. п. Эти различные названия указывают на то, что ветер был предметом большого внимания у древних земледельцев, находившихся в сильной зависимости от стихийных сил природы. Ветер был большим бедствием, недаром в песнях М. он часто выступает как образ злой силы, препятствующей счастью. Этот образ перешел и в классическую японскую поэзию. Поэтому он, вероятно, приобрел и в данной провинции значение ходового образа в песнях и вошел в “общий зачин” песен провинции.

п. 3420 “Лодочный разводят мост…” — на реках сдвигали в ряд лодки, на них клали доски, и это служило мостом для переправы на другой берег (СН).

п. 3421 Местность у гор Икахо славится внезапными переменами погоды, сопровождающимися страшными ударами грома. Эхо в горах еще больше усиливало эти раскаты. Эта песня, помещенная в разделе песен-перекличек, пелась, по-видимому, мужской половиной хора (ср. русские весенние переклички хоров во время заклинаний весны, так называемые веснянки, когда “зиму замыкают”, “землю отмыкают”, “травы выпущают” и девичьи хоры перекликаются друг с другом, или типа (теперь уже детской) “солнышко-ведрышко, выгляни в окошечко” — здесь это обращение с соответствующим магическим призывом к грому, поскольку в этой местности он, по-видимому, привлекал особое внимание).

п. 3422 “Ветер в Икахо…” — один из общих зачинов песен данной местности. Похожие мотивы встречаются в М. и в классической поэзии. Комментаторы даже приводят одну такую песню из “Кокинсю”:

“В бухте Таго, в стране Суруга бывают дни, когда не вздымаются волны, но нет дня, чтобы не любил тебя”.

п. 3423 “Трудно перестать ему…” — в горной местности Икахо даже в начале весны лежит снег (ТЯ).

п. 3424 В песне один из общих зачинов народной песни, куда входит название местности.

Узкоглазая (магуваси) — переведено буквально, толкуется как красивая. Любопытно сравнение любимой с молодым дубом и метафорическое содержание последней строки: “Чью корзинку [с едой] понесешь?” — иначе: “Чьей ты будешь женой?”

п. 3425 Песня комментируется как обращение к любимой девушке. Однако нам представляется, что это позднейшее толкование песни. Образы ее, несомненно, имеют древний подтекст: возможно, это любовный заговор, для которого характерна последняя строка песни, или особое гадание на любимого человека с целью узнать его чувства.

п. 3426 В песне говорится о старинном народном обете верности, когда возлюбленные завязывали друг другу на прощание шнур одежды (см. п. 3361).

п. 3427 Обычно комментаторы считают, что песня сложена юношей, однако нам представляется, что это песня девушки — ответ на предыдущую песню юноши. Юноша обращается с просьбой завязать шнур, а девушка полна недоверия и отвечает, что все равно он развяжет его, т. е. изменит ей в разлуке “ради блестящих дев”. Блестящие девы (ниоуко) и простая девушка (отомэ) сопоставлены здесь именно в том плане, как мы перевели.

Обе песни (3426 и 3427) — песни провинции Митиноку и вполне могут быть парными в хороводе, исполняемыми мужской и женской стороной.

п. 3428 Отмечается как песня юноши, обращенная к возлюбленной. ”

Образ лежащего оленя (фусусиси) впоследствии встречается и в более поздней классической поэзии (X–XIII вв.), где он используется обычно для выражения любовной тоски.

п. 3429 Толкуется как песня девушки, покинутой милым.

п. 3430 Толкуется как песня девушки, покинутой возлюбленным, написана аллегорически. Интересен образ челна, отплывающего поутру, под ним подразумевается возлюбленный, покинувший милую. В литературной поэзии, по-видимому, под влиянием буддийских учений о непрочности всего земного уже в этой антологии отплывающий челн фигурирует в п. 351 как образ земной человеческой жизни, уходящей в вечность и не оставляющей за собой следа.

п. 3431 Комментируется как песня, написанная девушкой, возлюбленный которой с трудом посещает ее, и она сравнивает его с лодкой, которую приходится с трудом спускать на воду. Речь идет о хикофунэ (измененное хикуфунэ) — особый тип лодок из суги — криптомерии; их изготовляли в горах, а затем спускали вниз на воду при помощи сетей.

п. 3432 Толкуется как песня юноши, обращенная к девушке, с которой его разлучают ее родители. Кадзуноки (совр. “нурудэ”) — дерево с листьями яйцевидной формы, заостренными на конце (Rhus semi-alata), японский сумах. В окрестностях пиков Ягура и теперь много этих деревьев, и в конце осени, когда вся гора в пурпурных листьях, местность представляет собой очень красивое зрелище. Песня считается трудной для толкования. Перевод сделан по ТЯ.

п. 3433 Предполагается, что это песня юноши, отправляющегося в путь в качестве пограничного стража (сакамори) и жалеющего о разлуке с милой. Перевод концовки сделан по ТЯ. В тексте комментария приводится близкая по содержанию песня из “Кокинсю”. О пограничных стражах см. комм. к п. 4321.

п. 3434 ОС рассматривает эту песню как песню-обет (кэйяку-но ута). Характерно, что поля, покрытые травой цудзура, сравниваются с любовью. Трава цудзура с трудом выдергивается, и здесь она служит сравнением с любовью, которую трудно вырвать из сердца. Цудзура, цудзурафудзи, то же, что кудзу — травянистая лиана.

п. 3435 Песня сложена в аллегорическом плане: женщина сравнивается с орешником, а сам автор — с тканью платья. Чувства мои чисты, говорит он. Поэтому ты легко можешь довериться мне. Характер аллегории типичен для народной песни, где нет еще деления тем на “поэтические” и “непоэтические”, поэтому все строится на примере из бытового обихода, отражая определенные стороны быта того древнего периода. В песне общий зачин песен данной местности.

Орешник (хари) — в песнях М. имеет разное толкование (орешник, ольха), по-видимому, в разных местностях хари было обозначением для разных растений. В то время плоды этого дерева использовались как красящее вещество.

п. 3436 “Там увядших нет ветвей…” — т. е. там растет только сосна. Сосна была священным деревом в древних японских обрядах, особенно во время новогодних обрядов, когда гадали о новом урожае.

Поэтому слово “сосна” (мацу) и стало ассоциироваться с понятием ждать урожая, счастья, солнца — если обряд заканчивался на рассвете, как бы встречая солнечное светило, а затем значение “ждать” обрело и самостоятельное существование.

Поскольку сосна была священным деревом, гора Ниита чтилась и охранялась, и, говоря о неувядающих ветвях сосны, автор выражает желание, чтобы любовь возлюбленной была бы вечна.

п. 3437 Рассматривается как песня юноши, который давно не встречался с возлюбленной. В песне один из общих зачинов песен провинции Митиноку. Лук из маюми — один из лучших видов лука. Дерево маюми — Enonymus Sieboldiana.

Песня сочинена в аллегорическом плане. Если расстанешься, не добившись любви возлюбленной, то, вернувшись после разлуки, трудно будет заставить полюбить себя.