Сборник "След зомби" - Олег Дивов

– Ты должен знать, что мечта Службы – тотальный контроль. Но таким, как ты, насколько я знаю, идею контроля подавали в ложном толковании. Якобы русские заботятся о мировом благе. Сдерживают агрессивные режимы, подкармливают «третий мир», подавляют терроризм, улучшают экологию… Не так ли? И хотя эта работа ведется тайно, но идеи носятся в воздухе. Человечество интуитивно догадывается, что некая крепкая рука ведет его прямиком к безграничному счастью. И на бессознательном уровне планета чувствует, что это рука Москвы. Поэтому так легко внедрились в умы и «культурная экспансия», и всеобщее обожание всего русского и каждого русского человека в отдельности. Великий народ-страдалец, самый гуманный и самый мудрый, взвалил на свои плечи заботу об установлении Золотого Века!

Волков по-прежнему вещал с постамента, но сейчас в его словах был нескрываемый сарказм. И радость победителя.

– Я понимаю, что тебе непросто принять это, – продолжал он. – Ты чувствуешь себя причастным… Ты не казнись. Это было не в твоей власти. А чтобы во всем разобраться, подумай сам, какого безумного влияния добилась Россия ко вчерашнему дню. Без одобрения русских ни одно государство и пальцем не шевельнет.

– Я не вижу главного, – сказал Игорь медленно и задумчиво. – Я не вижу цели. У любого завоевателя помимо личного комплекса Наполеона есть еще и совершенно четкие задачи политического и экономического плана. Ну, засосала Россия громадные инвестиции. И что?

– Ты не понимаешь, – усмехнулся Волков. – Экономика, политика – это все следствия. Повод к захвату власти может быть только один – личные амбиции. А ложь, которой их прикрывают, всегда ложь, и ничего больше. Конечно, с каждым веком она становится более правдоподобной. Но ты четко разделяй две вещи. Одно – что ваш Папа говорит в Кремле. И другое – что он думает на самом деле.

– Папа не Наполеон, – отмахнулся Игорь.

– Ты не понимаешь, – повторил Волков. – Любой Папа всегда Наполеон. Вне зависимости от того, чем он командует – полком или секретным агентством. А ваш Папа настоящий дьявол. И если бы мы не вмешались, через год в Кремле сидел бы именно Папа. И заодно на всей Земле.

Игорь заложил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Волков очень сильно давил на него своим яростным энергетическим потенциалом. Судя по всему, он пытался транслировать Игорю свои эмоции. То есть хотел заставить Игоря поверить в свою правоту, подчинить себе, превратить в послушно кивающую тупую куклу. Намеренно он делал это или по привычке, Игорь не знал. Но в том, что любой другой человек на месте Игоря был бы уже целиком и полностью согласен с мнением Волкова, Игорь не сомневался. Ему стало грустно и захотелось сменить тему. Волкова он ни в чем не винил, понимая, что сенс не всегда может контролировать себя. Но он не верил ни единому слову этого человека.

– Почему вы ушли тогда? – спросил Игорь.

Волков моргнул, сел прямее и нервно дернул головой.

– Ему нужно было мировое господство, – сказал он. – И он чуть было его не захватил. Вся планета была бы порабощена, сама этого не зная. И вся она работала бы не на Россию, нет. Только лично на него. Понимаешь? А он бы упивался властью. Огромные силы пришлось задействовать для того, чтобы уничтожить агентурную сеть. Но дело нельзя считать завершенным, пока этот человек жив. Он дьявол. Мы раскрыли глаза Кремлю и натравили на Службу русскую Безопасность. Впервые в истории все контрразведки в мире работают сейчас заодно, выкорчевывая Службу из политики, финансов, промышленности, культуры, да просто из умов людей. Но Папа еще жив. Его боятся тронуть. Представляешь?

Игорь озабоченно глядел на Волкова.

– Но мы эту проблему решим, – сказал тот. – Я и ты. Больше никто и не сможет. Ты вызовешь его на встречу, а я с ним разберусь. Вот так.

Игорь запустил руку за голову, снял резинку с хвоста и встряхнулся, отчего волосы рассыпались по плечам. Волков посмотрел на его прическу с явным неодобрением, но промолчал.

– Мне неизвестны ваши планы, – сказал Игорь с достоинством. – Но в любом случае вам придется быть чертовски убедительным, чтобы я сыграл на вашей стороне.

– Не понимаю.

– Я больше не хочу слышать ни о Службе, ни о Проекте, ни о каких-либо других тайных организациях. У меня от них мурашки по коже. Кстати, можете довести до сведения ваших хозяев, что единственная фирма, которой я расскажу все, – это русская Безопасность. При первой же возможности я ей сдаюсь.

– Это не профессиональный жест, – упрекнул его Волков. – Говоря такое вслух, ты ставишь себя под удар. Как раз после такого заявления они тебя и застрелят. Чтобы ты русским лишнего не сболтнул.

– Не застрелят. Вы не позволите. Я вам нужен, не так ли?

– Игорь, ты действительно ничего не понимаешь. Разумеется, пока ты работаешь на меня, тебе ничего не угрожает. Но если ты начнешь играть в свою игру, я уже не смогу тебя защитить. И тебя действительно убьют.

– Вот и хорошо, – сказал Игорь безмятежно. – Поэтому будьте добры, ведите себя со мной поаккуратнее. Без давления.

– Мы должны спасти мир от угрозы, – заявил Волков. – Она еще не вполне устранена. Это наш долг, понимаешь?

– Ага, – кивнул Игорь, встал и пошел к дому, на ходу заново укладывая волосы и стягивая их резинкой. Волков, нехорошо прищурившись, посмотрел ему вслед, и под лопаткой у Игоря неприятно кольнуло.

Вестгейт лежал на спине, укрытый до подбородка одеялом. Судя по закрепленным на спинке кровати приборам, жизнь в нем едва теплилась. Игорь со вздохом приподнял одеяло, посмотрел на длинный шов у брата на предплечье и выругался.

– Все обойдется, – сказал он Вестгейту, как будто тот мог его слышать. – Денька через три проснешься и будешь как новенький. Эх, братишка… До чего же все не вовремя… – Он достал из кармана дышащую теплом кляксу, побеседовал с ней и сунул под одеяло. Посмотрел, как под тканью прокатился бугорок, выбирая позицию, снова вздохнул и вышел из спальни. «Если клякса найдет с биополем Алекса хороший контакт, он очнется уже через сутки. И тогда я буду не один. А вместе мы обязательно что-нибудь придумаем».

– Здорово, доктор! – сказал Игорь в спину Ирине, накрывающей на стол в кухне. – А как же клятва Гиппократа?

– О чем ты? – удивилась Ирина, поднимая на него глаза. Взгляд у нее был виноватый.

– Какая сволочь мне в спину целилась с чердака?

– Ничего я не целилась… – пробормотала девушка, краснея. И вдруг замерла, склонив голову набок, словно прислушиваясь. Из-за стены Игоря обдало холодом. Он повернулся, безошибочно определил направление сигнала и сделал в ту сторону неприличный жест.

Ирина тихо всхлипнула, как человек, которого держали за горло, а потом отпустили. Прошла в угол, открыла шкафчик и выставила на стол бутылку виски.

«Вот как это у нас делается… – подумал Игорь. – Бедная ты марионетка. Но пристрелить ты меня хотела по собственной инициативе. Почуяла, что я опасен для здешней идиллии. Хорошо же тебе мозги зафачил господин Хайнеман. Выдрессировал лучше, чем покойницу Берту».

– Тебе налить? – спросила Ирина дружелюбно, словно Игорь ей ничего обидного не говорил.

– Потом, – сказал Игорь. – Давно вы вместе?

– Пять лет. Я здесь на стажировке была. Слушай, а это правда, что Алекс его сын?

– Угу.

– Как нехорошо получилось, да? Только приехал и заболел. И откуда у него такое нервное истощение?.. А Игорь не разрешает позвать терапевта, говорит, и так справимся.

– Да, все нормально. – Игорю вдруг захотелось поскорее уйти, и он заторопился к выходу.

– Обед через двадцать минут, – сказала Ирина ему вслед.

Игорь выскочил на крыльцо, тяжело дыша. Волков по-прежнему сидел в шезлонге. И улыбался. Игорь сжал кулаки, подошел к нему и сел напротив. Ему невыносимо хотелось что-то сделать. Что-нибудь ужасное. Например, убить Волкова, погрузить Вестгейта и девушку в машину и рвануть проселочными дорогами в ближайший аэропорт. Угнать самолет – и в Россию. А там Безопасность, она не выдаст.

Не так уж и безнадежно выглядел этот план, если бы не одно «но». Игорь хорошо знал, как опасно поднимать руку на форсированного экстрасенса. Даже в мыслях. И даже ему, Игорю Бойко, мысли которого форсированный сенс читать не может. Последнее он наконец-то установил совершенно точно.

– Так все-таки, – спросил Игорь, – что там было двадцать лет назад?

– Что? – удивился Волков.

– Почему вы тогда ушли со Службы? Вы уже подозревали, что она замышляет?

– А-а… – сказал Волков. – Вот ты о чем. У меня не было другого выхода. Ты ведь из Спецотдела, ты должен знать, кто я.

– Кстати, вам низкий поклон от Королева.