Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

— А на чем ты еще играешь? — спросила Энни, когда они спускались вниз из детского крыла.

— На виуэле, она со струнами. Интересно, тут такие есть? — озабоченно спросила Белла у дяди.

— Найдем, — уверил ее мужчина и Белла, вдохнув теплый, пряный аромат в опочивальне, весело сказала: «Как у тебя тут красиво, Ракель, как во дворце!»

— А это Цезарь, — ласково сказала ей тетя, что сидела у огня, поставив ноги в атласных туфлях на рыжую спину собаки. «Его из Нового Света привезли».

— Какой славный, — Белла наклонилась и пес лизнул ей руку. Она повернулась и ахнула:

«Господи, я и не видела такого никогда!»

Питер поставил верджинел на изящный ореховый стол, и откинул крышку. Белла открыла рот. На внутренней стороне яркими красками, была написана пышная процессия дам и кавалеров, под двойной клавиатурой из слоновой кости виднелись золотые буквы: «Scientia non habet inimicum nisi ignorantem».

— У знания нет других врагов, кроме невежества, — перевела Белла и дядя удивился: «Ты знаешь латынь?».

— Ну, — племянница села на обитый бархатом стульчик, — я ведь жила в монастыре. А почему две клавиатуры?

— Это матушка в Нижних Землях заказала, — Питер погладил изукрашенную перламутром крышку, — для твоей мамы и Марты, чтобы они вдвоем играли.

— Если ты меня научишь, — внезапно сказала Рэйчел, — мы сможем с тобой вместе играть. Я хорошо пою.

— Вот сейчас, — серьезно ответила Белла, пробежавшись пальцами по клавишам, — и начнем.

Адмирал разлил вино по бокалам, и, передав один Дэниелу, улыбнулся: «Спит маленькая?»

— Да, — мужчина тяжело вздохнул и выпил. «Мы с ней на реке набегались, Питер, — он кивнул на дядю, что, стоя у стола, просматривал какие-то бумаги, покусывая перо, — когда верджинел искал, еще и воздушный змей нашел, что вы когда-то из Японии привозили, так мы с Тео его запустили, она от радости прыгала даже».

Виллем посмотрел на усталое лицо внука и вдруг сказал: «У тебя морщины уже, видел?»

Дэниел потер лицо руками: «Нас, в общем, помотало изрядно. Обидно, конечно, что с «Викторией» все мое золото уплыло из рук».

Питер подвел черту под вычислениями и положил бумагу рядом с бокалом племянника.

«Вот, это то, что есть на сегодняшний день. Там во втором столбце примерный прогноз по доходности на пять ближайших лет. Если хочешь, мы можем внести поправки в завещание, ну, вдруг Тео останется…

— Тео не «останется», — холодно сказал мужчина и допил бокал — залпом. «Я не собираюсь больше ходить в море — даже в Кале. У меня ребенок на руках, я не могу рисковать».

Питер помолчал и пробормотал: «Матушка может поговорить с Джоном, у тебя же отличный испанский…»

— Тем более нет, я обещал Тео никуда не ездить, и не поеду, — Дэниел взглянул на деда. Тот все смотрел на огонь, и, наконец, почесав седую, пахнущую сандалом бороду, сказал: «Ну, на верфях тебе всегда найдется работа. А в субботу будешь приезжать сюда, с Питером. И не волнуйся, за Тео мы как присматривали, так и будем присматривать».

— Ты бы мог, — заметил Питер, наливая себе вина, — жить на доходы. Вам с Тео хватит.

— Мне надо оплачивать учителей и дать ей приданое, — Дэниел опять вздохнул. «Да и потом…, - мужчина не закончил и поднялся. «Ладно, пойду, хоть посплю немного, а то с ног валюсь».

— И вообще, — Питер сел на его место, — ты ведь еще и жениться, можешь, не забывай.

Дэниел смерил дядю взглядом, и, ничего не ответив, вышел.

Виллем усмехнулся: «Вот сейчас ты сглупил».

— Да я и сам уже понял, — расстроено сказал Питер. «Ладно, попрошу у него прощения, как ужинать будем. Давайте, я там достал отчеты индийские, надо начинать работать».

В карете было тепло — в медной жаровне, что стояла между обитыми шелком сиденьями, тлели кедровые поленья. Мария отложила «Троила и Крессиду» Шекспира, и, выглянув в окно, сказала: «Тетя, а можно будет съездить в Лондон? У нас в Копенгагене нет таких лавок, как здесь, батюшка мне рассказывал».

— Ну конечно, — улыбнулась Марфа. «Кстати, — она повернулась к брату, что читал какие-то бумаги, — ты бы поговорил с Питером насчет вложений твоего дохода от сдачи тех комнат, что на Стрэнде. Там немаленькая сумма уже накопилась».

— Поговорю, — рассеянно сказал Матвей и показал ей кусок письма. «Врут ведь, и не стесняются, посмотри».

Женщина вздохнула: «А что ты хочешь, если этот брак состоится, наши друзья, — она иронически усмехнулась, — из Пфальца получат немалое количество денег. Только все равно — лучшего жениха для принцессы Элизабет не найти, сам же видел».

— Учитывая то, что он возглавляет Протестантскую Унию — разумеется, — Матвей поджал и без того тонкие губы.

— У нас, кстати, — внезапно сказала Марфа, поигрывая кольцами, — собака появилась.

Охотничий пес, хороший, Питер из Нового Света привез.

— Представляю, что там за собака, — Матвей аж закашлялся, — какое-нибудь дикое создание.

Ну да ладно, — он улыбнулся, — и не с такими справлялись.

— Мэри с ним на уток ходит, и Виллем тоже, — обиженно ответила сестра, — да и я выбиралась.

Отличный пес, ну да конечно, — она вздернула бронзовую бровь, — со сворой короля Генриха не сравнить. Жаль только, что Генриху недолго жить осталось.

— Да, — Матвей оправил свой бархатный, на соболях плащ, — вот так и чувствуешь себя стариком, Марфа. Жаль будет Генриха, все же я с ним давно знаком. Ну да так для всех лучше.

— Лучше, да, — тихо отозвалась Марфа, сцепив тонкие, ухоженные пальцы.

В аллее, обсаженной шелковицами, было тихо, только издалека, от манежа доносился стук копыт и голос учителя.

Марфа прищурилась: «Степа твой отлично в седле держится, ну да понятно — в кого. И с математикой у него хорошо, я смотрю, — она потрепала зятя по рукаву камзола, — ты его потихоньку в дело вводишь».

— Он мальчик умный, — нежно сказал Волк. «Я с ним еще тем годом говорил, как восемь ему было. А с математикой — Констанца здесь была, с Джоном, она с ним занималась. И учитель у него отличный, по ее рекомендации взяли».

— Констанца, — пробормотала Марфа, и, поглядев на мраморный бассейн с фонтаном, улыбнулась: «Я смотрю, король Генрих много на этот парк потратил.

— Клод Молле очень хороший садовник, — Волк посмотрел на обсаженные самшитом клумбы.

«Летом тут вообще рай, Марфа Федоровна».

— Так что, — женщина сняла отороченные мехом перчатки тонкой итальянской кожи, и взяла руку зятя, — ты у нас теперь рыцарь?

На безымянном пальце левой руки играл тусклым светом золотой перстень с печаткой.

— Ну не отказываться же мне было, — Волк пожал плечами. «Так для всех удобнее».