Научный атеизм. Введение - Андрей Куликов

Что можно сказать об этом отрывке? О его подлинности свидетельствует явно враждебное отношение к жертвам Нерона и их вере, презрительно названной «пагубным суеверием». Поскольку невозможно предположить, что это более поздняя христианская вставка, авторство Тацита представляется неоспоримым. Но тут возникает вопрос: можно ли вообще верить Тациту, когда он пишет, что в Риме жило много христиан, называвшихся так по имени Христа? Сомнения тут вполне закономерны. Известно, что в первом веке нашей эры приверженцы Христа еще не назывались христианами, а, как мы помним, пожар Рима имел место в 64 году нашей эры. В «Деяниях апостолов» (11:26) мы читаем, что название — или прозвище — «христиане» придумали язычники — жители Антиохии, славившиеся своей насмешливостью. Как оно возникло? Оказывается, «Христос» — это греческий эквивалент еврейского слова «мессия», что значит «помазанный», «намазанный». Людям тогдашнего эллинского мира этот эпитет в применении к приверженцам какого-то Христа казался смешным и нелепым. Сами они намазывались благовониями исключительно из гигиенических или медицинских соображений, это была повседневная косметическая процедура, наподобие нашей чистки зубов, например. Таким образом, прозвище «христиане» значило: «те, кого натирают мазями».

Со временем последователи Христа привыкли к этому глумливому прозвищу и сами начали его употреблять. Но до этого они себя называли «святыми», «братьями», «избранными», «сыновьями света», «учениками», «бедными» и чаще всего «назореями». В Евангелии от Матфея сказано: «И, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что он Назореем наречется» (2:23). А в «Деяниях апостолов» первосвященник Анания говорит о Павле: «Найдя сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси» (24:5). Мы знаем также, по свидетельствам некоторых отцов церкви, что долгое время последователей Христа называли исключительно «назореями».

Следовательно, в 64 году нашей эры в Риме не было «христиан», как их называет Тацит. Назореи составляли, правда, отдельную секту, но не порывали с иудаизмом. Они считали себя правоверными иудеями и отличались от своих собратьев лишь своим убеждением, что предсказанный библейскими пророками мессия уже явился в образе Иисуса Христа. Неудивительно, что римляне не отличали христиан от иудеев, о чем свидетельствует, в частности, запись Светония, к которой мы еще вернемся.

В общем, приходится отметить, что Тацит, изображая прошлое, не слишком заботился о точности. В начале второго столетия, когда писались «Анналы», в Риме было действительно много последователей Иисуса, которых тогда уже называли христианами. И Тацит просто перенес современную ему обстановку на целых полвека назад. Историк черпал, должно быть, свои сведения у самих христиан. А те рассказывали не только о гибели многих своих ни в чем не повинных единоверцев во время пожара, но заодно и о смертном приговоре Иисусу, вынесенном Понтием Пилатом при императоре Тиберии, а также о том, что преследуемые Нероном христиане вызывали глубокое сочувствие у тогдашних римлян. Исходя из всех этих соображений, можно заключить, что приведенный выше отрывок текста действительно принадлежит Тациту, но, навеянный рассказами христиан второго века, он неточно воссоздает обстановку 64 года, то есть середины первого века. Следует также отметить, что текст «Анналов» был найден лишь в 1429 году. Мы знаем, как произвольно обращались с подлинниками древние и тем более средневековые переписчики; отнюдь не исключено, что среди бесчисленных поколений переписчиков нашлись люди, которые считали нужным дополнить текст упомянутыми выше подробностями. Возможно, эти более поздние вставки были продиктованы желанием реабилитировать в глазах римлян, перешедших в христианскую веру, их далеких предков, показать, что они питали сочувствие к первым христианским мученикам и непричастны к преступлениям императора Нерона. (Зенон Косидовский. Сказания Евангелистов).

Светоний. Светоний был главным секретарем императора Адриана (правил в 117–138). У него важны две ссылки: «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима» [Светоний, «Клавдий», 25 (Светоний, «Жизнь двенадцати цезарей»/ Пе-рев. М. Гаспарова. — М.: 1990.)]. «После великого пожара в Риме […] наказаны христиане, приверженцы нового и зловредного суеверия».

Насколько смутное представление имели римляне о христианах еще в 121 году, можно убедиться на примере Светония. Именно в том году он создал свое «Жизнеописание двенадцати Цезарей». Светоний был крупным сановником при императоре Траяне, а император Адриан сделал его своим секретарем. Это открывало ему доступ к государственным архивам и к текущим материалам, освещающим положение дел в Римской империи. Но до чего скудны при всем этом его сведения о христианах! Слово «христиане» он, по мнению ученых, просто повторяет за Тацитом. Это предположение подтверждается тем, что в главе об императоре Клавдии Светоний не отличает христиан от иудеев, а о Христе рассказывает, что он находился в то время в Риме и беспрестанно сеял среди евреев смуту.

Светоний считается серьезным, добросовестным историком, и ученые не могли поверить, что он настолько поддался вздорным слухам. Предполагали, что в его сообщении кроется все же какое-то зерно истины, что речь идет, быть может, не об Иисусе Христе, а о другом человеке, по имени Хрестос. Автор книги «Тайна Иисуса» П. Л. Кушу указывает, что в ту пору это имя было очень распространено среди рабов и вольноотпущенников. Иначе говоря, у нас даже нет уверенности в том, что скупая запись Светония касается именно Иисуса Христа.

Иосиф Флавий. Иосиф Флавий (ок. 37/38–97) <…> Это подтверждает новозаветные сведения о том, что существовал человек по имени Иисус, известный также как «Христос» и имевший брата по имени Иаков. Второе упоминание, имеющую более явную форму, оказывается и гораздо более спорным: И приблизительно в это время жил Иисус, мудрый человек, если законно будет называть Его человеком, поскольку Он творил невиданные чудеса […] Он был Христом […] Он снова явился им живым на третий день, как и предсказывали Божий пророки — об этом и о десяти тысячах других связанных с Ним чудес [Josephus, Antiquities, 18:3]. <…> Несмотря на эти опасения, имеются и соображения в пользу того, чтобы признать большую часть текста подлинной.

А также мы видим тот самый пример того, как вольно расправлялись со «свидетельствами» христианские переписчики.

Еще до нахождения папируса епископа Агапия большинство критиков новозаветных писаний не сомневалось в том, что Флавий действительно упоминал об Иисусе. Сомнение, как Вы и пишете, вызывала категоричность и признание его Мессией.

Со своей стороны позволю себе указать на то, что сам И. Ф. родился лишь в 37 г н. э., и писал свои «Анналы» приблизительно не ранее 67 года н. э. Опирался он на народную традицию. И хотя он имел доступ к императорским архивам, он нигде не ссылается на них в отношении Иисуса.

Фалл. Фалл писал примерно в 52 г. Ни одно из его произведений не сохранилось, хотя разрозненные отрывки дошли до нас в виде цитат у других писателей. Одним из таких писателей был Юлий Африканский (ок. 221), который ссылается на Фалла при обсуждении тьмы, случившейся после распятия Христа: На весь мир пала самая ужасная тьма; и камни раскололись от землетрясения, и многие строения в Иудее и других местах разрушились. Эту тьму Фалл в третьей книге своей «Истории» называет, на мой взгляд, без всякого основания, солнечным затмением [ «Extant Writings», 18//A. Roberts and J. Donaldson, eds., Ante-Nicene Fathers]. Юлий Африканский отождествляет тьму, которую Фалл объяснял солнечным затмением, с тьмой после распятия, упомянутой в Лк. 23:44–45.

Вот именно, что не сохранились. И не в последнюю очередь потому, что христиане уничтожали любое свидетельство против их догм, которое находили. И нигде Фалл не связывает затмение с распятием Христа. Ну а Юлий Африканский употребляет это никак не связанное свидетельство с Иисусом.

Плиний Младший. Плиний Младший был римским писателем и государственным чиновником. В своем письме к императору Траяну ок. 112 г. Плиний так описывает религиозные обряды первых христиан: У них был обычай встречаться по определенным условленным дням перед рассветом и тогда петь на несколько голосов гимн Христу, как богу, и возлагать на себя торжественный обет: не творить никаких злых дел, никогда не совершать ни обмана, ни воровства, ни прелюбодейства, никогда не нарушать своего слова, никогда не отрицать свой долг, если придет пора его отдавать; после чего они, согласно своему обычаю, расходились и вновь собирались для участия в совместной трапезе — но трапезе самого обычного и невинного свойства [Pliny, Letters, 10:96].