Научный атеизм. Введение - Андрей Куликов

Если бы у биосферы был бы творец, мы скорей должны были ожидать хотя бы обычную экономику с небольшой деликтностью (небольшие правонарушения), аллоцентрическую.

И даже больше, экологический аргумент перерастает в этический.

Б. М. Медников

«Дарвинизм в 20 веке»

«Подумаем об этическом аспекте проблемы.

Не кажется ли мысль о Всеблагом Существе, делающего добро „и вашим и нашим“, создавшем мир, в котором благоденствие одного вида зиждется на страданиях и смерти другого, несуразной и отвратительной?»

Дарвин «… предположение что благожелательность Бога не безгранична, отталкивает наше сознание, ибо какой преимущество могли бы представлять страдания миллионов низших животных на протяжении почти бесконечного времени?

Это весьма древний довод против существования некой разумной Первопричины основанный на наличии в мире страданий, кажется мне очень сильным»

Заболоцкий:

И в этот миг привиделся емуОгромный червь, железными зубамиСхвативший лист и прянувший во тьму.Так вот она, гармония природы,Так вот они, ночные голоса!Так вот о чем шумят во мраке воды,О чем, вздыхая, шепчутся леса!Лодейников прислушался. Над садомШел смутный шорох тысячи смертей.Природа, обернувшаяся адом,Свои дела вершила без затей.Жук ел траву, жука клевала птица,Хорек пил мозг из птичьей головы,И страхом перекошенные лицаНочных существ смотрели из травы.Природы вековечная давильняСоединяла смерть и бытие

Это не прекрасная, а омерзительная экономика! Во всяком случае, омерзительного в ней достаточно. Вайнберг: «Судя по этому историческому опыту, я предполагаю, что, хотя мы и будем восторгаться красотой окончательных законов природы, мы не обнаружим, что жизнь или разум имеют особый статус. Более того, мы не откроем никаких стандартов моральных ценностей. Таким образом, мы не найдем никаких указаний на существование какого-то Бога, заботящегося об этих вещах. Моральные принципы можно обнаружить где угодно, но только не в законах природы.

Должен признать, что иногда природа кажется более красивой, чем это строго необходимо. За окном моего домашнего кабинета растет большой куст, на который часто прилетают стайки птиц: голубые сойки, виреи с желтыми горлышками и самые редкие, но и самые красивые красные кардиналы. Хотя я достаточно хорошо понимаю, каким образом в результате соревнования самцов постепенно развилась эта яркая окраска перьев, все же возникает почти непреодолимое желание вообразить, что вся эта красота была когда-то создана нам на радость. Однако Бог птиц и деревьев должен быть также и Богом врожденных уродств и рака».

Креационисты часто апеллируют к авторитету. По их интерпретации, наука строится на мнении отдельных людей, живших даже сто лет назад. Есть мнения истинные, их скрывают «злые эволюционисты», и ложные, которые они широко распространяют. Т. е. например, абиогенез якобы строится на сокрытии информации о его «опровержении» Пастером. Сравнительная биология на фальшивых рисунках Геккеля. Таким образом, «достаточно» рассказать о Пастере и Геккеле — и всё, абиогенез и эмбриология якобы опровергнуты. Тут важно понимать, что креационисты непросто информируют о Геккеле, это не просто «шпилька» против эволюции, это именно опровержение, так они считают.

Мне представляется это связано с их теологическим-схоластическим мышлением. Там ведь всё строится главным образом на авторитете.

Мы уже перешли к практическим противоречиям. В продолжение темы давайте посмотрим освященную богом книгу — библию и сравним знания всезнающего бога и наши знания.

Согласно богословам, по суммированию возрастов персонажей, упоминаемых в библии, планета Земля насчитывает не более 8000 лет. Если Вы не в курсе, то православное летоисчисление ведет отсчет от «сотворения мира», и в сентябре 2008 г. РПЦ отпразднует 7517 год. Можете проверить — зайдите в любую православную церковь и спросите, какой сейчас на дворе год по их летоисчислению.

Однако, разнопрофильные научные теории говорят о том, что Земле около 5 млрд. лет — т. е. на 6 порядков больше! Поэтому приходится выбирать одно из двух: либо принять тезис о неверности божественной книги, либо считать, что не было древних цивилизаций. То же касается эволюции.

(А — Константин) Кстати, об эволюции.

Всем думающим участникам этого форума мужского пола (дамы не будут обижены) — несколько нескромное предложение.

1. Пожалуйста, разденьтесь. До пояса. Сверху. В смысле, оголите торс. У кого торса нету — часть тела выше ремня.

2. Положите правую руку на грудь. Себе. В область сердца. У кого торса нету — чуть выше брюшка слева, там, где обычно мерцает Звезда Героя.

3. Тщательно ощупайте место, где возлежит рука.

Сюрприз? Сюрприз, однако! Там есть нечто, что дамы старательно прикрывают, а джентльмены — не всегда. Так что, получается, что не Адам был первым, а Ева? Кто из чьего ребра-то сотворен? А если сотворили сперва все же Адама, то зачем ему по образу своему и подобию налепили на грудь эти горошины? Для смеху? Вот Змей-искуситель за кулисами хохотал!

(А — Малыш) То возражение, что эти тексты написаны пристрастно, подразумевает важный, но ошибочный тезис о том, что очевидцы не могут быть надежны, если были близки к тому, о ком свидетельствуют. Это явно неверно.

(А — З. Косидовский, «Сказания евангелистов», Atmel) Тезис на самом деле звучит не так. Даже Зенон Косидовский, приводя аргумент, что никто из видевших Иисуса, не удосужился описать его внешность (что косвенно указывает на то, что рассказы про Иисуса мифические), все же пишет так, что у того был реальный прототип (например, фраза про логии, где приведены «мнимые или реальные речения Христа»). «Теория о том, что Иисус был историзацией мифа, поддерживаемая в свое время также некоторыми представителями марксизма, сегодня отвергнута уже большинством ученых. Мы не будем приводить сложную аргументацию, выдвигаемую против этой концепции, достаточно сказать, что нет никаких логических причин отрицать историчность Иисуса, поскольку в Палестине того времени подобного рода бродячие проповедники, пророки и мессии были обыденным явлением. В ту пору, когда жил и действовал Иисус, а также до его рождения и после его смерти историки насчитали в Палестине по меньшей мере двенадцать пророков и мессий, более популярных, чем он.». «Все события, ведущие к распятию, подчинены главной идее о том, что Иисус был богом, который воскрес. Итак, мы имеем дело не с историей, а с типичной агиографией.»

Римский историк первого столетия Тацит считается одним из самых скрупулезно точных историков в древнем мире.

Все это, однако, было бы убедительным лишь в том случае, если б удалось неопровержимо доказать подлинность этих упоминаний, доказать, что они действительно принадлежат перу названных авторов. Поэтому исследователи, отправляясь в свое долгое странствие по жизненному пути Иисуса, занялись в первую очередь этой христианской традицией и подвергли высказывания трех римских авторов тщательному изучению. Их выводы были обнародованы лишь после долгих лет кропотливых изысканий и не во всех своих деталях встретили единодушное одобрение. Кое-какие вопросы так и не были выяснены окончательно и являются по сей день предметом ожесточенных споров. Отметив, справедливости ради, это обстоятельство, мы попробуем вкратце рассказать о результатах этих исследований, напоминающих порой захватывающее единоборство современной критической мысли с древними головоломками.

Начнем с Тацита, крупнейшего историка и писателя Древнего Рима, патриция и консула (около 55–120 годах нашей эры). Примерно в 116 году он опубликовал главное свое сочинение — «Анналы». В книге 15-й «Анналов» дано описание знаменитого пожара, вспыхнувшего в Риме в 64 году и чуть не уничтожившего весь город. Как известно, современники обвиняли императора Нерона в том, что он умышленно приказал поджечь город, мечтая потом построить его заново по своему вкусу. Венценосный безумец, пытаясь отвести от себя подозрения, свалил вину на христиан.

В 44-й главе «Анналов» мы читаем: «Чтобы пресечь слухи, Нерон подставил виновных и подверг самым изощренным казням тех, кого чернь ненавидела за их постыдное поведение и называла христианами. Начало этому названию дал Христос, который был при императоре Тиберии приговорен к смерти прокуратором Понтием Пилатом; временно подавленное пагубное суеверие вспыхнуло снова не только в Иудее, где это зло родилось, но также и в столице, куда отовсюду стекается и находит множество приверженцев всякая гадость и пакость. Вначале схватили тех, кто эту веру исповедовал публично, затем — на основании их показаний — великое множество других и признали их виновными не столько в поджоге, сколько в ненависти к роду человеческому. Казнили их с позором — одевали в шкуры диких зверей и бросали на растерзание собакам, распинали на крестах и ночью поджигали вместо факелов. Нерон отдал для этого свой парк и, кроме того, устроил представление в цирке, где он сам, переодетый возницей, смешивался с толпой или вставал во весь рост на повозке. В итоге, хотя эти люди были виноваты и заслуживали строжайшего наказания, они вызывали сочувствие, ибо гибли не ради блага империи, а из-за жестокости одного человека».