Птица дивная - Кира Кольцова

Я, молча, опустила глаза, взяла за руку ребенка и вместе мы направились в прихожую.

В управлении действительно почти ни кого не было – муж оказался прав. Открывая свой кабинет, я – вспомнила, что новый командир части, вчерашний юбиляр, хотел меня видеть и прямо с утра.

– О, Господи! Надо идти… Я взяла со стола все нужное и отправилась к нему.

– Александр Васильевич, позвольте войти? – произнесла я и вошла, не дожидаясь приглашения.

– Заходи, милая! Он был старше меня лет на двадцать, с залысинами и полнотой, которая лишь добавляла ему солидности, но не портила. Он стоял у окна и просматривал свои записи в блокноте, но после моего появления сразу утратил интерес к чтению и перевел свой взгляд на меня.

– Ну как вы себя ощущаете в новой должности и при трех звездах?

– Дай-ка, я на тебя посмотрю, – будто не слыша меня, сказал он. – Да… Хороша, бестия! Возмутительница спокойствия!

– Не понимаю вас? – бледнея, ответила я.

– Ты же знаешь, что у нас город маленький и все друг о друге все знают и хуже, чем в деревне – сплетничают, как нормальные люди!

– Вы меня пригласили для того, что бы рассказать об этом? Если – да, то не трудитесь! К великой своей радости, я успела это заметить – и даже не вчера!

– Появление такой барышни в любом месте географического пространства – вызовет интерес, и, прошу заметить, интерес этот будет с разными намерениями, поступками и последствиями от этих поступков.

– Прошу прощения, но я не хочу продолжать этот разговор, и пришла к вам сейчас не для этого. Вы пригласили меня вчера! Зачем?

– Не горячись, я не злобно, а по-свойски… Русанова, ты погубила! В овощ его превратила, а ведь он крепкий мужик и ни когда не был волокитой! Значит, все для него было более чем серьезно!

Я, молча, взяла со стола принесенную мною папку и хотела уже уйти, но Абинякин – остановил меня – перегородив дорогу собой.

– Я хочу общаться с тобой. Не могу отказать себе в этом желании – прости, что так откровенно!

Я, оттолкнув его к стене, вышла из кабинета и побежала по коридору, потом по широкой лестнице на первый этаж. Я задыхалась от тошнотворного воздуха, в котором вопреки постоянной духоте и затхлости, струился и находил для себя место – запах свежести – запах моих духов – некий шлейф моего присутствия! Мне показалось вдруг, что из каждого кабинета тянутся руки – липкие, влажные – в надежде вцепиться в меня и прилипнуть к моему телу, к моим волосам… Взгляды, улыбки – от всего этого тошнило и начало вызывать только одно – желание срочно принять душ! Смыть все это и забыть!

– — – — —

…Не задаваясь вопросами, как я и где, и что со мной происходит, Сергей между тем – пил меньше и реже – пытался бороться с собой, с приятелями, которые заманивали его постоянно на карточные турниры с плавным переходом в потребление спирта. Часто вспоминал Вадима Никитина. С его слов – они общались, поддерживали отношения, в основном по работе. Сергей чувствовал неловкость передо мной. Наше чудесное переселение в новую квартиру не давало ему покоя. А о моем поступке в штабе полигона, с вызывающим зависть, предложением – он узнал от Вадима, который, оказалось, был в тесной связке с генералом. Шила в мешке не утаишь, со временем он узнал о происшедшем в ту пору со мной во всех деталях и, не смотря на то, что я всячески старалась избегать в разговорах с ним эту тему – ревновал, очень странной ревностью. Замыкался всякий раз, как «посыльный» с пожеланиями и приветом от генерала – появлялся в дверях нашей квартиры.

– — – — —

Заканчивался май. Все больше становилось «сухих» дней и все жарче они были. Надо было срочно, до жары, отправить дочь к родителям в Подмосковье. Я купила билет на самолет, воспользовавшись, в очередной раз, бронью, которую для меня так любезно, организовал Вадим. Очередь на один единственный рейс, летающий в Москву по пятницам и один раз в день, была огромной. Все, кто мог, стремился вывезти детей – подальше, от надвигающееся жары, песчаных бурь и огромного количества ядовитых насекомых, которые были повсюду, с мая по октябрь: фаланги, скорпионы, выползающие даже в мойки по утрам.

Отпросившись у командира, я увезла Надюню и, через два дня вернулась обратно – с чувством выполненного долга. Муж меня встречал с Алатарцевым. Оба балагурили и рады были моему возвращению.

– Мать, ты представляешь, наш старый друг – великий заправщик космических агрегатов – женится, наконец! – объявил Сергей.

– Алатарцев, ты опять женишься? В который раз я это слышу? – удивилась я, не в силах сдержать смех и иронию.

– Я, конечно! Анжелика, ты не представляешь, как рада Марина – наконец-то, я позволил себя заарканить!

– Вот это да! И когда? Вы столько раз отменяли все, а потом я слышала какой-то невнятный лепет о веских причинах, – продолжала сомневаться я.

– Через две недели мы расписываемся! Здесь!

– Ну, слава Богу! Я так рада за вас. Ведь ты крутила-воротила – еще та! Бедная Марина! Мы – смеялись, обсуждали подробности этого события и незаметно приехали домой.

– Пусто без Надюшки, но и по-другому – нельзя – слишком все серьезно, да и не спокойно здесь становится, – с грустью в голосе произнес Алатарцев, оглядывая ее комнату. Он невзначай коснулся той темы, о которой я все время хотела поговорить, но забывала.

– Что ты имел в виду? – заинтересовалась я.

– Да стройбатовцы задумали не доброе…, а нам командование – лекции читает о возможных бунтах на национальной почве и их, яко бы – ущемлениях и голодовках. Как будто ущемления происходят от нас, рядовых офицеров. Плутовство, какое-то.

– Вот это да! Неужели это правда? Людмила недавно об этом упоминала.

– Анжел, еще какая, правда! Может случиться так, что в один прекрасный день, твой муж приедет домой с оружием!

– Как хорошо, что я ребенка увезла… Ужас…

– Не то слово! Алатарцев открыл окно и закурил. – Есть все основания полагать, что этот бунт начнется с той площадки, на которой ты работаешь и Людмила. Она – самая ближняя к городу. И именно в области вашего управления – этих людей больше всего.

– Подумать только, – заламывая пальцы, произнесла я.

– В общем, ребятки, дружно готовимся к моей свадьбе, а остальное – по факту! Алатарцев, как великий гуманист, вовремя перевел разговор в нужную колею, и всем сразу захотелось кофе, который я бережно привезла с собой, как великий дефицит.

– Что же вам подарить? – раскладывая на столе салфетки и приборы, спросила я.

– «Бочку варенья и корзину печенья»! – загремел красивым баритоном Алатарцев. – Что бы жизнь моя стала, как в сказке. А если честно – не надо мне подарков, главное, что бы вы пришли, а остальное сведем к приготовлению пирога и холодца, помнишь, Маринка тебя просила? Если не сложно, конечно…

Дворец бракосочетаний утопал в солнечных утренних лучах, шарах и музыке. Субботний день предвещал давно ожидаемое всеми присутствующими, рождение новой семьи. Огромный зал с колоннами и большим, белым столом – встретил нашу компанию скрипичной музыкой. Улыбающаяся женщина, средних лет, пригласила всех к церемонии. Мой муж был назначен свидетелем Алатарцева, по его высочайшему желанию, а Ольга – Марины. Родители, сослуживцы – все как у людей. Волнение нахлынуло, слезы на глазах, цветы, Мендельсон!

– Надо же, подумать только – чувствуешь себя этаким пращуром, у которого уже все позади, – шептал мой муж. Я «светилась» от радости за них. Приятно было покупать цветы для этого вечного мальчишки и Маринки, которые похожи были сейчас на будущих пионеров перед присягой. Забавно.

– Ой, они целуются! Все! Ура…! – закричала я, но мой голос уже растворился в гомоне и криках окружавших меня друзей и знакомых.

– Ну что, окольцованные! Как ощущения? – спросила я

– Анжелика, если честно, то я не знаю во что я вляпался! – с улыбкой Алена Делона ответил Алатарцев, но Маринка – хорошая девчонка и это успокаивает.

Мы редко навещали их, потому что всегда казалось, что Марина крайне щепетильно относится к друзьям своего, теперь уже – мужа и к их женам. Страх потерять Алатарцева, прослеживался даже в ее манере все время поправлять свои роговые очки. Дурнушка с добрейшей душой и Алатарцев – высоченный «гусар» – киношный типаж, удалого разухабистого щеголя. Мезальянс, казалось бы – внешний, но на любое противоречие всегда есть своя закономерность и состояла она в данном случае в том, что душа Алатарцева очень была похожа на Маринкину внешность. Это их очень сближало. Копошась в своих комплексах, они всегда находили точки соприкосновения и смотрели на мир в четыре глаза и в одном направлении – как мне казалось.

Застолье после церемонии состоялось на квартире у Алатарцева. Большая «двушка» в новостройке, такая же, как у нас – вместила всех приглашенных. Мы с Людмилой пытались управлять торжеством – экспромтом, в духе нашей дружбы. Кто танцевал, кто пел и музицировал на гитаре. Много курили и болтали о будущем