Искатель. 1990. Выпуск №3 - Анатолий Ромов

— В том числе и поставок дефицита?

Новлянская внимательно посмотрела на Рахманова. Уголки ее губ дернулись:

— Андрей Викторович, вот уж не ожидала. Неужели прокуратура решила уличить меня в незаконных поставках?

— Да нет. Пока я не собираюсь обвинять вас в чем-то незаконном. Просто спрашиваю: вы помогали Азизову в поставках дефицитных галантерейных товаров в Сухуми?

— Я этого уже не помню. Когда это было... Да и потом, я тогда просто подписывала бумаги. Строго согласовывая каждую с начальством. Да и вообще, торговля в курортной зоне имеет свою специфику. Если хотите знать, для Сухуми любой галантерейный товар дефицит. От футляра для зубных щеток до детского мыла. Так что я в высшей степени удивлена.

— Вера Николаевна, может, вы и не считаете, что помогали Азизову доставать дефицит. Но Азизов считает. О чем и заявил.

— Интересно. Он что... написал в прокуратуру?

— Нет. Показал на допросе. Азизов арестован. Может быть, скажете что-то по этому поводу?

— Сказать по этому поводу мне нечего. За что он арестован, я не знаю. И знать не хочу... Просто... я очень удивлена. Получается, он начал валить на всех. В том числе и на меня. Действительно, не знаешь, откуда ждать.

— Вера Николаевна, вы знакомы с неким Вадимом Павловичем?

— Вадимом Павловичем? Первый раз слышу.

— Подумайте. Может быть, вы все же знаете человека, имя-отчество которого — Вадим Павлович?

Новлянская потерла лоб:

— Ну... Не знаю... А как его фамилия?

— К сожалению, фамилия этого человека пока неизвестна. Могу описать внешность. Ему лет шестьдесят. Выше среднего роста. Полный. Лысоват. Остатки волос — седые. Зачесаны набок. Глаза светлые. Под подбородком с правой стороны, вот здесь — розоватый шрам. Одевается скромно. В частности, в его туалет входит синяя куртка отечественного производства. С металлическими пуговицами. И серые брюки. По некоторым данным, этот человек ранее был судим. Очень прошу подумать.

— Вадим Павлович... Сейчас попробую вспомнить...

Новлянская задумалась. Потом улыбнулась:

— Нет. Извините, Андрей Викторович, но ничего не припоминается. Таких знакомых у меня нет. Точно. А в чем дело?

— В мае этого года человек, которого я вам описываю, при встрече с Азизовым отрекомендовался вашим хорошим знакомым. Факт знакомства он подтвердил знанием, скажем так, довольно мелких деталей вашей личной жизни. И, кроме того, подробно описал период вашего общения с Азизовым. Касающийся, как вы выражаетесь, «обеспечения ассортиментом».

— И для чего ему все это было нужно? Этому... Вадиму Павловичу? Так, кажется?

— Так. Вадиму Павловичу это было нужно, чтобы Азизов ему поверил. И вошел с ним в сговор для совершения особо опасного преступления. В данный момент я возглавляю бригаду, которая это преступление расследует. Вера Николаевна, я не хочу вас обижать. Но согласитесь: если ваше имя служит паролем для сговора двух преступников, это что-то значит.

Новлянская долго ничего не отвечала. Наконец улыбнулась:

— Андрей Викторович... Сначала попробую объяснить свою позицию. Так сказать, с предельной ясностью. Никаких противозаконных поступков, а уж тем более преступлений, я не совершала. Моя совесть абсолютно чиста. Я вполне допускаю, что некий Вадим Павлович, входя в сговор с Азизовым, использовал факты моей личной жизни. Эти факты, кстати, не являются военным секретом. О любой женщине, в том числе и обо мне, наверняка много судачат. Ну и что? Разве я в этом виновата?

Взгляд Новлянской казался совершенно искренним. Но Рахманов ему не верил, он прекрасно знал, каким может быть взгляд женщины, особенно пытающейся скрыть свои чувства, и особенно такой, как Новлянская.

— Нет. И все же вынужден предложить вам очную ставку с Азизовым. Чтобы устранить расхождения в показаниях. Вы готовы?

— Пожалуйста. Для этого не нужно быть готовой.

— Сейчас его приведут из соседней комнаты. — Снял трубку. Услышав голос Жильцова, сказал: — Виталий, мне нужен Азизов.

Войдя в кабинет, Азизов увидел Новлянскую. Кивнул. Новлянская ответила легкой улыбкой. Рахманов показал на стул:

— Роберт Арутюнович, садитесь. Вы приглашены для очной ставки с Верой Николаевной Новлянской. Вы ведь ее знаете?

— Знаю. — Усевшись, Азизов приложил руку к сердцу: — Вера, рад видеть.

Новлянская снова слабо улыбнулась. Рахманов сказал, разгладив протокол:

— Роберт Арутюнович, в показаниях Веры Николаевны и ваших, касающихся известного вам Вадима Павловича, возникло некоторое несоответствие.

— Несоответствие?

— Да. По словам Веры Николаевны, она не знает никакого Вадима Павловича.

— Я сам не знаю, Вадим Павлович ли он. Я же объяснил.

— Вера Николаевна вообще не знает человека, описанного с ваших слов. Шестидесяти лет, выше среднего роста. Полного, со светлыми глазами. И шрамом под подбородком. Как это объяснить?

— Ну... — Азизов отвернулся, делая вид, что разглядывает что-то в окне. Поймав взгляд Новлянской, Рахманов сказал:

— Хотите что-то спросить?

— Хочу.

— Пожалуйста. Вообще, можете поговорить друг с другом. Я мешать не буду.

Новлянская сказала мягко:

— Вот уж от кого не ожидала, Роберт Арутюнович, так это от вас. Навязываете мне какого-то Вадима Павловича.

— Верочка... Я никого вам не навязываю.

— Навязываете. Мало того, впутываете в какую-то историю. За что? Объясните.

— Вера, клянусь, я вас никуда не впутываю. Просто... меня самого впутали.

— Вас впутали, но я-то здесь при чем?

— Вы ни при чем.

— Тогда в чем же дело?

— Верочка. Ну, встаньте на мое место. И представьте: ко мне приходит человек. Передает от вас привет. Когда я начинаю его расспрашивать, выкладывает все.

— Что «все»?

— То, что может знать только ваш хороший знакомый. Кто вы, что вы. Где работали. Ну и остальное...

— Что «остальное»? Например?

— Например, какие были привычки у вашего мужа. Или какую номенклатуру вы мне отпускали. В свое время. И так далее.

— Потрясающая осведомленность.

— Да... — Азизов явно был не в своей тарелке.

— И чего же этот человек от вас добивался? Говорят, вы вошли в преступный сговор. Причем поводом для этого послужила ссылка на меня. Я не ошибаюсь, Роберт Арутюнович?

Азизов промолчал. Новлянская посмотрела на Рахманова:

— Андрей Викторович, вы слышали сами. У Роберта Арутюновича нет ничего другого, кроме неких подробностей обо мне. Которые ему рассказал некий человек. Ну и, раз вы следователь, разберитесь. Очень вас прошу.

— Постараюсь разобраться. И все же, может, вы от кого-то слышали об этом человеке? Скажем, краем уха? Случайно?