Наследник погибшего брата (СИ) - Бигси Анна

— Естественно.

Грехов уходит к себе в кабинет, а я иду дальше по коридору. Благодаря прозрачным стенам могу видеть все, что происходит в палатах, но ищу Аллу. Ищу и не нахожу. Неприятные мурашки курсируют по телу и нагнетают тревожных мыслей, но я отгоняю их всеми силами. Если бы что-то случилось, мне бы уже сообщили.

Телефон вибрирует в кармане. Смотрю на экран — Николай. Время поджимает. Пора выезжать, а то не успею в колонию. Но я не могу вот так уйти. Мне надо ее увидеть. Сбрасываю звонок и продолжаю поиск. Наконец замечаю и на мгновение перестаю дышать.

Алла лежит на кровати у стены. На ее лице по-прежнему маска, а руки исколоты иглами от капельниц. Какие-то трубки расходятся в разные стороны, но на мониторе видно, что сердце бьется. Нервно сглатываю и едва сдерживаюсь, чтобы не войти в палату. Смотрю на нее, и все внутри сжимается. Мне физически больно видеть ее такой. Словно в грудь воткнули что-то острое и проворачивают там. Мазохизм какой-то.

— Вот вы где. — От голоса заведующего дрожь проходит по телу, но внешне я остаюсь спокойным.

— Да, — забираю из его рук лист со списком и киваю на Аллу. — Что с ней?

— Авария, — вздыхает Егор. — Какой-то лихач сбил на пешеходном переходе.

— Его поймали?

— Да, уже в полиции.

Надо бы узнать подробности. Но не сейчас.

— Она беременная была. — Тихий голос врача, наполненный горечью, проходит по нервам. — Ребенка не спасли… Лишь бы сама выжила.

Сжимаю кулаки до хруста в пальцах. Внутри все переворачивается от осознания, что сам все это устроил. Но не имею права на слабость. Не должен жалеть ее, но по-другому не получается.

— Какой прогноз? — все же спрашиваю и ненавижу себя за это.

— Молодая. Это плюс. Ослабленный организм от тяжелой беременности. Это минус. Делаем все возможное.

Какая еще тяжелая беременность? Чего я, мать вашу, не знаю? Какого хера случился проеб с информацией? Телефон снова вибрирует, но ответить я до сих пор не могу.

— Возьмите мой номер, — протягиваю врачу визитку. — Это личный.

— Зачем? — хмурится Грехов.

— Сообщите, если что-то изменится или понадобится, — киваю на девушку у стены. Если врач не идиот, то сделает все правильно.

— Не понимаю…

— А вам и не нужно, — ободряюще хлопаю его по плечу. — Просто сделайте, как я прошу.

— Хорошо.

Стремительно ухожу из отделения, а затем из больницы. Пронизывающий ветер пробирает до костей, но я не чувствую холода. В груди горит. Полыхает огнем. Рвется наружу, но я не могу выпустить своих демонов. Какой же пиздец я натворил. Еще не поздно все исправить. Или поздно? Глубоко и часто дышу.

Телефон в очередной раз дает о себе знать. Принимаю звонок не глядя.

— Да, — рявкаю в трубку.

— Назар, ты где? — Динамик дрожит от недовольства Ника.

— Еду.

— Я жду тебя уже час!

— Да блядь, знаю я! — вызвериваюсь на него. — Еду, сказал же!

Сбрасываю звонок, завожу двигатель и резко стартую с места.

Глава 25. Назар

— Без опозданий нельзя было обойтись? — недовольно ворчит Николай, пока мы проходим досмотр.

— Не получилось, — сухо бросаю и ставлю подпись на бланке.

— Где был?

— В больнице.

Пресекаю дальнейшие расспросы и ухожу дальше по коридору. Я пока не готов обсуждать эту тему. Ни с кем. Слишком много в ней неизвестных, как казалось. Мне надо подумать и еще раз все проанализировать. Но не здесь и не сейчас.

Возле неприметного здания курит пожилой мужчина в спецодежде. Киваю ему в знак приветствия и тоже достаю сигарету. Молчим и думаем каждый о своем. Пытаюсь настроиться. Меня ждет неприятная процедура, но я обязан ее пройти. Чтобы убедиться лично. Чтобы не осталось сомнений.

Мужчина выкидывает окурок в ведро и кивком приглашает меня войти. Оглядываюсь в поисках Николая, но его нет нигде. Ладно. Придется одному. Выкидываю бычок и вхожу в помещение. Здесь холодно, мрачно и тихо. Как в морге — хотелось бы пошутить, но что-то совсем не до смеха.

Патологоанатом раздвигает для меня занавески из пленки и пропускает в помещение, где на столе лежит накрытое тело. Пульс невольно разгоняется, а ладони мгновенно становятся влажными. Жутковато. Нервно сглатываю и подхожу ближе. По спине струится холодный пот, а на коже вздыбливаются волоски.

— Готов? — Скрипучий голос эхом отражается от стен и вызывает озноб.

Разве к такому можно подготовиться? Но все же киваю и сжимаю кулаки что есть силы. Пленка сползает с головы покойника, и я вижу лицо брата. Синее и искореженное, но обознаться невозможно. Это точно Сергей. К горлу подкатывает тошнота, и я вылетаю из помещения, едва не сбивая с ног Николая.

На улице жадно дышу и пытаюсь прийти в себя. Едва справляюсь с реакцией организма, но все же потряхивает изнутри. Нехер вчера было пить, теперь веду себя, как кисейная барышня. Тру рукой горло и смотрю на свинцово-серое небо. Когда уже будет просветление. Блядь. Хреново как все вышло. Закуриваю сигарету и делаю несколько глубоких затяжек. Голова кружится, но мне становится легче.

— Ты как? — Рука друга, ободряюще опускается на плечо.

— Нормально, — выдыхаю вместе с очередной порцией дыма, а в груди гулко бухает сердце. Безжизненное лицо брата так и стоит перед глазами и не желает исчезать. Надеюсь, сниться не будет.

— Уверен?

— Да.

Стоим молча. Я курю, а Ник что-то набирает в телефоне. Никогда, даже в страшном сне не могло бы привидеться такого кошмара. Брат не погиб, а сдох в клетке, как животное. Мой родной человек, которого я обещал защищать. Помогать. Но не уберег, не защитил. Что хотел кому доказать? Что я лучше? Правильнее? Ну и кому от этого стало легче? Брата не вернуть, а я оказался подлецом. Малодушно медлил, чтобы Сергей прочувствовал наказание на собственной шкуре. В итоге остался один.

— Ну что? — Врач выходит на улицу с сигаретой в зубах. — Бумаги подпишете?

Забираю бланк и отдаю Нику, чтобы прочитал и дал добро на подпись.

— Как он умер? — выдавливаю из себя.

Хочу знать подробности. Мне это просто необходимо.

— Суицид. — Мужчина равнодушно пожимает плечами, словно это какая-то обыденность. Хотя для него может быть. Работа. Рутина. Профдеформация. Это для меня близкий человек, а для патологоанатома всего лишь очередное тело.

— Конкретнее, — прошу и вкладываю в его карман пятитысячную купюру.

— Отравился препаратами для снижения давления, — все же делится он, хоть и не официально.

Такое в принципе возможно. Летальный эффект от передозировки. Но для чего?

— Какое нахер давление? Он же был здоров, — хмурюсь я, не до конца понимая происходящее.

— Хер его знает.

— Как такое возможно? — возмущаюсь. — Кто вообще мог дать лекарства?

— Выясняют. — Мужчина снова дергает плечами и одним движением закидывает окурок в ведро. — Мое дело установить причину. Остальное все там, — неопределенно машет в сторону главного корпуса. — Идет расследование, его результаты вам сообщат.

Врач криво усмехается и скрывается в помещении. Решительно иду за ним. Меня не устраивает такая халатность. Я хочу четкого понимания.

— Внятно можете мне объяснить? — хватаю за плечо, чтобы развернуть его к себе, но не успеваю среагировать, как оказываюсь прижатым к стене с острым скальпелем у горла.

— Брат твой — гнида, — выдыхает он мне в лицо. — В больничку хотел попасть и перестарался. Теперь из-за него всем прилетит.

— Но… — пытаюсь возразить, но холодный металл сильнее врезается в кожу.

— По глазам вижу, что нормальный ты мужик, иначе положил бы тебя рядом с ним, — говорит врач и смотрит мне в глаза. — Уходи и не возвращайся. Правда не на твоей стороне.

Резко отстраняется и уходит в свою каморку. Тяжело дышу, смотрю ему вслед и тру горло. Испугал? Немного, но все же не настолько, чтобы сдаться. Здесь свои какие-то понятия и особенности, которых я не знаю. Но надо как-то выяснить всю правду о Сергее. Иначе я не успокоюсь.