Нужна женщина - настоящая (СИ) - Попова Любовь

Рьяно лижу яйца и руками сжимаю мужские ягодицы, пальчиком нащупываю тесный вход и чувствую, как по его телу проходит судорога. Нахожу в себе смелость пролезть в узкое пространство пальчиком, немного, а потом чуть глубже, не прекращая усиленных движений языка и вдруг…

Прохор утробно стонет, рукой болезненно хватает меня за волосы, задирает голову и исторгает потоки обжигающей спермы прямо мне на лицо.

— Отличная сучка, — сдавленно шепчет он, отдышавшись и поднимая меня к себе, глубоко и нежно целует, а после смывает грязь, смотрит в глаза и говорит: — Будешь послушной, переедем в дом за городом и заберем твоего сына.

Глава 21. Прохор

Наверное, я просто болен. Возможно, стоит сходить к невропатологу, психиатру, урологу, да и любому специалисту который объяснит мне, какой хуя, я сижу и смотрю, как спит эта предательница.

Моя рабыня.

Сладость этого слова возбуждает сильнее, чем самый умелый минет. Теперь я могу не церемониться, могу делать все что захочу, могу растоптать ее гордость, унизить и она будет просить добавки. Будет рыдать кончая, и кончать рыдая. Будет ползать у меня в ногах, будет слизывать с меня пот, будет…

Моей личной шлюхой. Только для меня. Пока мне не надоест. Или пока муж не вернет деньги.

Первое вернее. Наверное. Наверное, потому что какого хрена я сижу здесь, дрочу член и смотрю как съехало тонкое покрывало с одной высокой груди, как тесно сучка сжимает ногами скрученное одеяло, как часто дышит и нежно сопит.

Встаю с серого кресла. На нем обычно перед сном раздеваюсь и, медленно взбираюсь на кровать.

Стараюсь не разбудить. Есть в этом своя прелесть. Спящая, горячая, такая желанная голубка, только для меня одного.

И ненависть, что еще вчера бурным потоком сносила все доброе отношение к этой женщине поутихла, открывая дорогу порочному желанию попробовать на вкус сонную пещерку. Увлажнить ее языком.

Осторожно убираю покрывало, чувствуя, как дыхание замирает от вида крупных титек и темных сосков, что венчают их.

В комнате прохладно и они быстро становятся острыми, вызывая лютое желание взять их в рот, пососать, сделать красными и вспухшими, вылизывать пока Олеся не захлебнется в оргазме.

Но я не тороплюсь. Теперь нам с Олесей некуда спешить. Теперь я воспользуюсь ею сполна. Сделаю своей послушной зверушкой.

Наблюдаю, как солнечный луч щекочет кожу Олеси, ревную к нему. Сам хочу дотронуться, прикусить, сжать, но вместо всего этого, только раздвигаю чуть ноги, затаив дыхание.

Наблюдаю, как перед мои взглядом раскрываются розовые лепестки, привлекая внимание к тому, что между ними, к нежной пещерке и клитору, что наверняка за ночь отдохнул и готов к новым испытаниям моим языком, пальцами и губами.

Правая рука продолжает ласкать ствол. Вверх, вниз, уже чувствую, как приближается конец, но не хочу дрочить сам и убираю дрожащую руку.

Вместо этого медленно ложусь рядом с предательницей и кончиком пальца, почти касаюсь груди.

Наверное, все-таки слишком шумно потому что Олеся открывает глаза, и словно чего-то испугавшись, пытается сесть, но я ей не даю.

Толкаю обратно на кровать, а в следующий миг сажаю себе на грудь. Дурею, от того, как нежные половые губки и клитор трется об мою влажную кожу.

— Доброе утро, господин, — шепчет она, потупив взор и пытается прикрыть грудь от моего жадного взгляда, но я резко бью ее по руке, а затем по груди для профилактики. Она вскрикивает, и этот звук добавляет жара в мою топку похоти.

— Ты будешь ходить голой, пока я не скажу одеться, — угрожающе говорю, и опускаю руки, на мягкие упругие бедра, постоянно наблюдаю, как складочки раздвигаются, когда она делает очередной круг своей попкой.

Задаю темп. Быстрее. Быстрее. Энергичнее. Крути своей жопой сука!

— Одежду тебе придется заслужить. Понимаешь?

— Да, — шепчет она, закатывая глаза, от того как ее клитор трется об мою кожу.

Сильнее. Сильнее.

— Ты ничтожество, тряпка, потаскуха, — рычу, снова шлепаю по груди, а затем пока она не кончила, поднимаю ее выше и сажаю себе на лицо. — Крути, сука, жопой и кричи, потому что сейчас ты будешь рыдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И пока она елозит по моему лицу своей сладко — пахнущей промежностью, я жадно вылизываю узкую пещеру, глотаю смазку и продолжаю колоть Олесю языком.

Снова и снова.

Одна рука поднимается, стискивает грудь, другая задницу, а слух услаждают ее стоны и крики, которыми она захлебывается, дрожит всем телом, когда я увеличиваю скорость движений и силу давления.

Жадно лижу, жадно трахаю суку языком, почти кончая от того, как трясется в оргазме моя рабыня.

Еще последний спазм не сотряс ее тело, а я опрокидываю её на спину, рывком задираю ноги выше головы и вставляю в истекающую влагой, дырку член.

Сразу и по самые яйца. Олеся кричит снова, содрогаясь во втором оргазме,

Не слишком ли много для рабыни?

Давлю руками на лодыжки, сам встаю в планку, удивляясь насколько хорошая у Олеси растяжка и начинаю просто с бешеной скоростью долбить ее нутро.

Жадно, похотливо, по животному страстно.

Совокупляюсь с этой лживой сукой и наслаждаюсь каждым мгновение, что провожу внутри тесного, мокрого, пульсирующего лона.

Толкаюсь внутрь снова и снова, резче, наблюдая, как у этой жадной до секса твари, снова закатываются глаза.

Ебать!

Да она сейчас снова кончит.

Чувствую что зашел еще чуть глубже и кажется, для рабыни это стало последней каплей, она кричит, содрогается и рвет мне ногтями на спине кожу и… да! Кончает. Кончает! Кончает!

Я следом за ней, делаю два финальных сильных выпада, заливаю узкое, но уже расстраханое лоно спермой. Чувствую, как она стекает вниз, настолько ее много. Рык рвется из груди и я прижимаюсь к отменным сиськам, делая глубокий выдох, чувствуя смесь полного опустошения и прилива энергии.

Еще долго лежим не шевелимся, но я понимаю, пора и на работу.

Еле двигая одеревеневшим телом, встаю на ноги и тянусь к тумбочке. Сюда я сложил кое- что, недавно купленное для моей рабыни.

Она раскрывает глаза шире, когда я дрожащими руками цепляю на шею ей металлический, но прорезиненный ошейник, и за цепь сдергиваю с кровати.

Ловлю, когда ее ноги подкашиваются, и грубо целую пересохший от криков рот.

— За любое удовольствие придется заплатить. — отрываясь от пухлых губ, говорю я. — Поэтому ты сегодня так и останешься грязной, с моей спермой, засохшей между ног и ждать меня будешь в ошейнике. Поняла?

Она только и смогла, что кивнуть. Но пошла за мной на четвереньках, не сказав при этом не слова.

Одеваясь, я наблюдаю, как моя зверушка укладывается спать на полу на подушках, которые я ей кинул и не решается пока включить планшет, что я оставил на диване.

Ключ кладу на комод в прихожей и перед уходом говорю.

— Через час приведешь себя в порядок и закажи нам столик где-нибудь в центре. Вечером. Хочу сводить тебя поесть.

— Голой? — сипло интересуется она, и я невольно ухмыляюсь.

— Нет, но это не значит, что тебе не будет там стыдно и мокро.

Глава 22. Олеся

Несмотря на ненависть, которая чувствовалась в каждом движении Прохора, в каждом толчке внутрь меня, в каждом грубом слове, я не могу сказать что мне, что-то не понравилось.

И это ужасно. То есть, не очень ужасно, но сам факт, что я получаю охеренный кайф от унижения, от его такого вот отношения говорит о моей неадекватности.

Ведь так?

Некоторые вещи я бы и не подумала делать с Димой. А тут теку только от мысли об этом, а сейчас вообще читаю БДСМ литературу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Некоторые пишут, что подчиняясь можно поработить партнера, но если честно я хочу чтобы Прохор просто полюбил меня. Просто принял такой, какая есть и я… Ну, наверное готова принять его извращенные желания.

Как бы они моими не стали в большей степени. Потому что вот все (маски, наручники, плетки, кляпы) это выглядит крайне сексуально. Особенно если представить взгляд Прохора, когда он будет меня связывать, а потом со всей дури трахать, напрягая такое обалденное тело.