Треллисанская конфронтация - Девид Дворкин

Клингон, немного подумав, вызвал охранника и поспешно вышел из комнаты. Спустя несколько минут он вернулся совершенно разбитым.

– База на Силоне подтверждает кое-что из сказанного вами, – сообщил он им почти дружелюбным тоном. – Комендант захвата желает, чтобы вас обоих выслали к нему на Силон, чтобы он смог решить, как ему дальше поступать. Но если бы все зависело от меня, я бы не стал с вами сотрудничать и давно бы вас обоих убил.

– И меня, без купального костюма? – спросил Кирк. «Комендант захвата, – подумал он. – По крайней мере, все, что бы они ни делали, они делают честно».

Глава 13

Как будто совсем не замечая ассассина, заглядывавшего ему через плечо, старший лейтенант Монтгомери Скотт, главный инженер «Ю. С. С. Энтерпрайза», выглянул из-за реактора и пробормотал:

– Ну что, Скотти, мой мальчик, это, пожалуй, лучшее, что ты можешь сделать, ничего не заменяя.

Отряхивая голову, он прошел от центра инженерного отдела до компьютера, отражающего состояние реактора, и стал перед ним, цокая языком. Ассассин, бесшумно двигаясь, последовал за ним.

– Что случилось? – спросил он, оставаясь внешне невозмутимым, хотя на самом деле его встревожил обеспокоенный вид Скотта.

– Что? Ах, это ты. Ну вот, как видишь, я произвел необходимый ремонт, на который так любезно согласился твой босс. Так что теперь мы хотя бы не взорвемся, когда откажет двигатель. Но он обязательно откажет, пока мне не разрешат снять с реактора отдельные детали и полностью их заменить. А на это мне, похоже, не дадут времени.

– Через сколько он откажет?

Скотт деланно пожал плечами.

– Никто не может сказать, когда это случится. И никто так не проводит техосмотр, потому что настоящий капитан корабля понимает, что может полностью положиться на главного инженера, если дело касается двигателей.

Ассассин нетерпеливо произнес:

– Но ведь они пока работают, и мы можем долететь до ромуланцев.

Скотт с трудом подавил в себе гнев. Его бесила одна мысль о том, что двигатели, о которых он так заботится, да и сам корабль для этих сумасшедших были просто железками. Они запросто могут разрушить его судно без всякой цели, просто из прихоти. Но все же он понимал, что, напав на ассассина, он ничего не добьется, зато его могут ранить или убить. А он мог бы принести больше пользы кораблю и Федерации, оставаясь в рабочем состоянии и ожидая более удачного стечения обстоятельств.

В это время в комнату вошел один из помощников Скотта, держа в руке папку, по которой он выверял всевозможные показатели режима работы. Увидев шефа, он остановился и удивленно на него посмотрел:

– Сэр, я думал, вы ушли с дежурства еще пару часов назад.

– Только что закончил ремонт двигателей, Билл, – ответил ему Скотт, надеясь, что этого парня вполне удовлетворит такое объяснение.

Однако молодой инженер нахмурился и глянул в папку:

– Но ничего подобного запланировано не было, сэр. И мне помнится, на прошлой неделе мы провели тщательный осмотр.

– Верно. Но то был обычный плановый осмотр. Проблемы появились из-за того, что во время атаки двигатели подверглись сильной встряске.

– Ну да, сэр, теперь понимаю. – Старательно и добросовестно молодой инженер занес в свою папку несколько замечаний. – В таком случае, сэр, думаю, мне лучше самому все осмотреть, чтобы я был в курсе и мог отчитаться перед тем, кто меня сменит.

И прежде чем Скотт смог подобрать слова, которые бы его остановили и не вызвали подозрений у ассассина, молодой инженер успел засунуть голову за двигатель, остававшийся открытым. Скотт украдкой взглянул на ассассина. Тот наблюдал за молодым инженером и бессознательно сжимал пальцы. Скотт вдруг почувствовал, что его помощник находится на краю гибели, и как можно более равнодушно сказал:

– Ну, мы, пожалуй, вернемся на мостик и сообщим, что здесь все закончено.

Но ассассин жестом приказал ему молчать. Молодой инженер выглянул из-за двигателя, вид у него был хмурый.

– Но, сэр…

– Я знаю, знаю, приятель, – резко оборвал его Скотт. – Эти детали нужно менять, иначе очень скоро они откажут. Но пока включен этот сигнал тревоги, никто на мостике мне просто не даст на это времени. «Какую же, однако, прекрасную подготовку проводят инженерные школы Звездного Флота при наборе юношей и девушек на высокотехнологические работы, – подумал он… – Так может, мне прислали тех, кто не только хорошо разбирается в технических вопросах, но и быстро бегает?»

Молодой человек тем временем был явно недоволен:

– Да, сэр, но…

– Ну хватит, приятель, – сказал Скотт, и в его голосе уже чувствовался настоящий гнев, вызванный страхом за жизнь этого человека. – Я понимаю, что инженерные работы проводятся не совсем удовлетворительно, но у нас просто ее остается выбора. Так что лучше не трать попусту время, чтобы выяснить, что я здесь сделал. Тут и так все держится на волоске, и я не хочу, чтобы ты лазил туда руками и испортил то, что мне удалось наладить.

Это обидело юного инженера, но он сказал только «Да, сэр» и пошел дальше, усердно листая бумаги в своей папке. Скотт так и не мог решить, понял ли он, наконец, что все совсем не так, как должно быть, или, может, он просто испугался его гнева и потому умолк? В любом случае, ему удалось избежать ужасной смерти, которая только что подошла к нему ближе, чем он мог предположить.

Ассассин схватил Скотта за плечо железной хваткой, но тот старался показать, что ему не больно. Довольно долго ассассин со смешанным чувством растерянности и гнева всматривался ему в лицо. Что бы он ни заподозрил, его сомнения были еще недостаточно точными. В конце концов, он толкнул офицера к двери и проворчал:

– Назад на мостик. Живей.

Скотт быстро зашагал, тяжело выдыхая воздух, который почему-то задерживался в легких. Он знал, что смотрел смерти в лицо, но тут же подумал, что риск был оправданным: в конечном итоге его действия могли полностью спасти любимые двигатели и корабль от этой шайки. Едва сдерживая дерзкую улыбку, которая вот-вот могла появиться на его лице, он направился к лифту.

Кристина Чэпел, закрыв глаза, неподвижно сидела в кресле в медицинском отделе. Казалось, что она решила немного вздремнуть, чтобы прийти в себя после такого наплыва раненых. В метре или двух от нее так же неподвижно лежал на полу онктилианец. Теперь это существо состояло из трех частей; зияющая рана на месте умершего члена быстро затягивалась. Три оставшиеся компонента и новый, четвертый, вселяли друг в друга жизнь.

Заинтересованный, и в то же время несколько испуганный, онктилианец принялся расспрашивать о том, какое воспитание Чэпел получила на Земле, о ее ученой карьере, прежних профессиональных успехах, а также о личных неудачах, которые привели ее к работе в качестве медсестры в Звездном Флоте. Они переживали и плакали вместе, когда она поведала, что нашла своего возлюбленного, который, как она думала, погиб, но на самом деле он погиб только для нее. Онктилианец успокаивал, пытался утешить, плакал и смотрел на нее с любовью.

А она, в свою очередь, пробовала жить его детством, проведенным на болотах Онктилиса, представляла, как он прошел через множество ступеней развития, прежде чем стать высшей животной формой своего подводного мира. Каждый рассказ о жизни повторялся три раза, но всякий раз в некоторых деталях отличался от рассказов других. Благодаря воспоминаниям трех выживших онктилианцев, она пыталась представить жизнь четвертого, который умер, но которого никогда не забудут и не выкинут из памяти. Она жила их встречей в папоротниковой роще, в которой обычно находили друг друга представители их племени, потом жила их невообразимо счастливым физическим союзом, который помог им стать полноценной, состоящей из четырех частей, взрослой особью. Наконец, вместе с ним она дожила до того момента, когда появилась возможность межпланетных полетов, Объединенная Колонистская партия, Гандер Морл со своей бандой фанатиков и смертельная травма, повлекшая за собой смерть их собрата.

Каждый член особи вносил в общую личность что-то свое. Тот, который умер, был самым агрессивным из четырех и за все брался с внезапным и резким энтузиазмом. Существо, которое теперь включало в себя и Кристину Чэпел, было не только самым интеллектуально развитым из всех онктилианцев – ибо женщина-человек намного умнее любого единичного онктилианца, – но и самым интроспективным и пацифистским. Такое существо никогда не пойдет за Гандером Морлом. Еще свежо было в памяти то, что случилось, и то, что пришлось на их долю. Все это ужасало теперешнего онктилианца.

Мы должны обезвредить это зло.

Мы будем действовать.

Женщина поднялась и в полусне медленно вышла из медицинского отсека в коридор. Остальные три части, уже не способные сохранять сферическую форму, еще медленнее, чем обычно, последовали за ней. Четырехсторонний вид на зал и четырехстороннее восприятие запахов, звуков и вибраций было необычайным открытием для четвертой части, которая все еще звалась Чэпел. Она прошлась по коридору, с радостью поглощая открывавшийся перед ней внутренний мир «Энтерпрайза».