Морские львы - Джеймс Купер

Росвель не думал, чтобы он мог опять встретить «Морского Льва» из Виньярда. Острова, которые он искал, не были в соседстве с какой-либо землею и, следовательно, лежали вне обычной дороги охотников за тюленями. Все это давало ему надежду на то, что он будет один при захвате сокровищ этих островов, если он отыщет их там, где их скрыла сама природа.

Лишь только наступила ночь, Росвель приказал рулевому поворотить корабль на юг. Это была существенная перемена в направлении корабля, и если бы ветер, дувший до сих пор, продолжался, то шхуна при рассвете должна была значительно углубиться на юг.

Теперь, когда наступила ночь и прошло довольно времени с тех пор, как он не видал другой шхуны, он думал, что может итти по истинному направлению. Хорошая погода в этих странах так непродолжительна, что каждый час дорог, и без крайних причин нельзя пренебрегать главной целью путешествия. Все поняли, что корабль направился по прямой линии к островам, где будет происходить охота за тюленями.

«Морской Лев» плыл к Южному полюсу.

На третий день подул сильный северо-восточный ветер. Приметили блеск льдов, и скоро появились льды в форме небольших гор. Эти «айсберги»[27] таяли от волн и уже наполовину уменьшились. Теперь непременно надо было бодрствовать ночное время, потому что плавать здесь было очень опасно. Спокойствие воды ясно говорило о близости льдов; об этом говорили не только вычисления Гарнера, но и его глаза убеждали в этом.

На пятый день, когда погода немного прояснилась, увидели лед в роде гор, очень похожих на хребты Альп, хотя они тихо колебались на волнующихся водах океана. По временам густой туман закрывал весь горизонт, и шхуна в этот день была принуждена несколько раз останавливаться, чтобы не натолкнуться на льдины или ледяные поля, которые начали в большом количестве появляться на море.

Морские птицы летали во множестве, альбатросы оживляли окрестности, киты фыркали в соседних водах. По многим признакам Гарнер узнал, что приближались к земле, и начал надеяться на открытие островов, обозначенных на карте Дагге.

В это время шхуна находилась от льдов на расстоянии не более одного кабельтова. Гарнер думал, что он отплыл на запад сколько было необходимо, и старался найти проход в расстилавшемся перед ним вдали плавающем ледяном хаосе.

Так как ветер гнал массы льда к северу, то льдины начали мало-помалу отделяться одна от другой, и, наконец, Гарнер с радостью увидел проход, в который мог ввести свою шхуну. Не теряя ни минуты, он ввел свою небольшую шхуну в пролив.

Через четыре часа шхуна открыла себе дорогу к юго-востоку на протяжении двадцати пяти миль. Был полдень; воздух был чище обыкновенного. Гарнер влез на большую мачту, чтобы самому видеть положение дел.

На севере и в проливе, в который вошел корабль, лед опять сомкнулся, и легче было итти вперед, нежели возвращаться.

Росвель бросал нетерпеливые взгляды к востоку и особенно к юго-востоку. В этой части океана и по крайней мере в десяти лье[28] от того места, где он находился теперь, он надеялся открыть острова, предмет своих поисков, если только они действительно существовали. Среди льдов в этом направлении было много проходов. Один или два раза Росвель принимал вершину некоторых ледяных гор за вершины настоящих гор. Но лучи солнца каждый раз его разочаровывали, и вершина, казавшаяся ему темною и тусклою, вдруг освещалась, блистая цветами изумруда или девственною белизною, — вид, очаровывающий зрителя даже среди опасностей, которыми он был окружен.

Был туман, хотя и не такой сильный, чтобы закрыть самые высокие точки. Туман, не перестававший двигаться и клубиться, вдруг расступился, и Росвель заметил гладкую вершину настоящей горы, имевшей до тысячи футов вышины. Нельзя было ошибиться в том, что это была земля и, без всякого сомнения, самый западный из островов, обозначенных умершим матросом. Все подтверждало это заключение.

Дагге говорил, что один высокий, гористый, пустынный, но довольно большой остров находился из всей группы далее на запад, тогда как другие острова были в нескольких милях от этого. Эти последние были ниже, меньше и представляли собою только одни голые утесы. Дагге утверждал, что один из островов был вулканом, который по временам извергал пламя. Но, по его рассказам, экипаж, к которому он принадлежал, никогда не посещал этот вулканический остров и только издали дивился его ужасам.

Сердце Росвеля Гарнера забилось от радости, когда он уверился, что он открыл землю — главную цель своего путешествия. У него было теперь только одно желание: пристать к ней. В это время ветер подул к юго-востоку и усилился, толкая шхуну к горе и принуждая ледяные горы отплыть от земли и образовать непреодолимую преграду перед ее западным берегом. Молодой капитан вспомнил, что Дагге указал на рейд возле северо-восточной стороны острова, где, по его рассказам, должен был находиться порт, в котором дюжина небольших кораблей могла стоять весьма удобно. Гарнер старался направиться к этой стороне.

На севере не было никакого прохода, но довольно хороший канал открывался на юге группы. «Морской Лев» поплыл по этому направлению и к четырем часам после полудня обогнул другие острова; к бесконечному удовольствию находившихся на палубе, открылось большое пространство воды, свободной от льда, между большим островом и его маленькими соседями. Ледяные горы, подходя к этой группе, разбивались, и эта большая бухта, повидимому, почти совершенно была свободна от льда, за исключением некоторых незначительных его масс, плававших по поверхности. Избежать их было очень легко, и шхуна поплыла по большому бассейну, образованному различными островами этой группы. Как бы для придания еще большего веса указаниям Дагге, увидали на востоке подымавшийся дым вулкана, который имел три или четыре мили в окружности и находился на востоке большого бассейна, примерно, в четырех милях от Земли Тюленей, как Дагге назвал однажды главный остров.

Находясь в центре островов и в достаточном расстоянии от льдов, шхуна легко прошла бассейн или большую бухту и достигла северо-восточной оконечности Земли Тюленей. Так как день должен был еще продолжиться несколько часов, потому что в этих высоких широтах декабрьские ночи очень коротки и соответствуют нашим июньским, Росвель велел спустить в море шлюпку и тотчас же отправился к тому месту, где надеялся открыть порт, если только он существовал. Все было так, как описывал Дагге, и молодой капитан был рад, когда вошел в бухту, имевшую не больше двухсот метров в диаметре и так хорошо окруженную землею, что в ней не чувствовалось никакого влияния моря.