Чудеса в кастрюльке - Дарья Донцова

Вероника Глебовна походила на царицу Екатерину. Такая же полная фигура, величественная осанка и белые пухлые ручки, унизанные перстнями. При виде меня она улыбнулась только губами, глаза заведующей остались настороженными, холодными.

– Вы ко мне? Слушаю.

Я решила седлать коня на ходу и заявила:

– Обратиться в ваш дом меня надоумил Ежи Варфоломеевич Отрепьев.

В лице дамы растаял лед. Она улыбнулась еще раз, теперь уже по-человечески.

– Очень приятно. Что-то он давно не навещал Полину.

Я постаралась изобразить, будто нахожусь полностью в курсе дела.

– Да занят был.

– Ясное дело, – вздохнула Вероника Глебовна, – работает, святой человек, так о жене заботится. Знаете, не каждый из мужчин способен на подобные чувства.

У меня на языке вертелась парочка вопросов, но задавать их было рано, и я принялась самозабвенно врать, излагая цель визита. Вкратце история звучала так. Имею тетку, пожилую женщину, довольно больную и беспомощную. К себе взять ее не могу, потому что муж ругается, а бросить старуху совесть не позволяет.

Вот и пришла узнать, возможно ли устроить ее в платное отделение, а главное, сколько это будет стоить? Вероника Глебовна спокойно ответила:

– Возьмем вашу тетушку, а оплата зависит от ряда обстоятельств.

– Каких?

– Пойдемте.

Мы вышли в коридор, заведующая толкнула ближайшую к кабинету дверь, и я увидела вполне уютную комнату с тремя нормальными кроватями, укрытыми не слишком новыми, но чистыми пледами. На тумбочках высились настольные лампы, в углу тихо гудел маленький холодильничек, возле стены стоял небольшой телевизор, сидевшая в мягком кресле старуха отложила вязание и бодро отрапортовала:

– Я в столовую не пошла, здесь кофе выпила.

– Неправильно поступаете, Татьяна Артуровна, – укорила ее Вероника Глебовна, – надо горячее кушать, кашу, яичницу, а то где силы взять.

Потом она закрыла дверь и сообщила:

– Это самый дешевый и простой вариант. Комната многоместная, бабушки ходячие, ванна и туалет в коридоре. Есть и получше.

Мне продемонстрировали помещение на двух и одного человека.

– Столовая общая, – журчала Вероника Глебовна, – хотите еду попробовать?

Суп и впрямь оказался куриным, вкусным и наваристым. А на второе сегодня предлагали отварного цыпленка и рис. Возле приборов стояли стаканы с компотом и лежало по мандарину.

– Изысков никаких, – улыбнулась Вероника Глебовна, – но стараемся угостить вкусненьким. Йогурты берем, какие подешевле, фрукты, овощи, а по воскресеньям кексы подаем или тортик вафельный. Ну как, нравится?

– Хорошие условия.

– У нас еще люкс имеется, только в нем, сами знаете, Полина живет.

– Можно взглянуть?

Вероника Глебовна на секунду замешкалась, а потом сказала:

– Ну раз вы хорошая знакомая Ежи Варфоломеевича, то, думаю, да.

Она отвела меня в самый конец коридора и распахнула дверь. Мы оказались в маленькой, со вкусом обставленной однокомнатной квартирке. Небольшая прихожая, украшенная большим зеркалом, была чисто вымыта, из нее вели три двери: одна – на кухню, другая – в комнату, за третьей, очевидно, скрывался санузел.

– Загляните в спальню, – тихо сказала заведующая.

Я сунулась в богато обставленную комнату. Меньше всего она походила на больничную палату. Шикарный ковер, кровать из красного дерева, тяжелый стол, накрытый скатертью, в центре его высится ваза с ярко-желтыми хризантемами… Возле постели сидела женщина с книгой в руках.

– Ну как она? – спросила Вероника Глебовна.

– Обычно, – ответила медсестра, – вот, читаем Голсуорси, телевизор смотреть не хочет.

Сказав эту фразу, сиделка поправила подушку в роскошной белой наволочке с ручной вышивкой, и я вздрогнула. Среди изысканных кружев виднелось маленькое желтоватое личико, просто череп, обтянутый кожей. В ушах поблескивали большие бриллиантовые серьги. Я поежилась. Украшения на высохшей голове выглядели жутко.

– Полечка, – ласково поинтересовалась заведующая, – ничего не болит?

– Нет, – прошелестело из подушки.

– Вот и хорошо, а я к тебе гостью привела. Но женщина не открыла глаз.

– Где Ежи? – внезапно спросила она.

– Скоро придет, – успокоила ее Вероника Глебовна, – в командировке он. Потом заведующая шепнула:

– Пошли.

В коридоре я вздохнула полной грудью.

– Что с ней?

– Вы разве не знаете?

– Слышала только про болезнь Полины, но без подробностей.

Вероника Глебовна открыла свой кабинет:

– Рассеянный склероз, страшная вещь. Отчего-то это происходит с молодыми людьми? Лечить эту напасть не умеют, просто пытаются притормозить процесс, но итог, как правило, один: полный паралич, потеря разума и смерть, что в данном случае, на мой взгляд, является не горем, а избавлением. Не всем ведь так везет, как Поле.

– Хорошо везение! Заведующая посмотрела в окно.

– Трудно осуждать людей, жить с инвалидом тяжело, да и дорого. Всякие памперсы, лекарства… Много денег уходит, и они не у всех есть, вот и стараются избавиться от таких родственников. Впрочем, больным тоже несладко. Все на работу убегут и бросят одного. Хорошо еще, если до воды дотянется, а то лежит до вечера голодный. А у Полины условия царские, лучшая сиделка при ней. Ежи Варфоломеевич для жены любые лекарства приносит, чуть в каком медицинском журнале про новейшее средство напишут, тут же оно у Поли на столике. Из Америки, Германии, Франции… Надеется жену на ноги поставить. Только толку!

Она махнула рукой. Я лихорадочно пыталась сообразить, как поступить, потом для себя неожиданно ляпнула:

– Уж извините, обманула вас! Аккуратно накрашенные брови Вероники Глебовны взметнулись вверх.

– В чем?

– Мне не надо пристраивать тетю…

– Тогда зачем вы к нам?

Я собралась с духом и выпалила:

– Живу в соседней с Ежи Варфоломеевичем квартире, знаю про ситуацию с Полиной, вот и решила предупредить…

– О чем? – недоумевала Вероника Глебовна.

– Господи, Отрепьев умер.

– Бог мой! – воскликнула заведующая. – Ужасно. Инфаркт, да? Я ему говорила: «Ежи, нельзя так рваться! Давай переведем Полину в обычную комнату». Ей ведь по большому счету без разницы, где лежать. Все равно с кровати не встанет! Ну за каким чертом паралитику кухня и санузел? Помыться в общую ванную свезем! Но нет! Платил бешеные деньги! И вот результат!

Я хотела было сказать, что кардиолог покончил с собой, но потом передумала и тихо спросила:

– Что же теперь будет с несчастной? Вероника Глебовна тяжело вздохнула:

– Мне очень жаль Полину, как, впрочем, и всех остальных, вынужденных жить в Репневе, но, сами понимаете, держать ее в люксе не смогу. Эксклюзивные условия оплачены до января будущего года, а потом…

– Выкинете на улицу?

– Нет, конечно, – возмутилась заведующая, – у нас бывают подобные случаи, когда у платных пансионеров умирают единственные родственники. Тогда их содержат в Репневе на общих основаниях.

– На первом этаже?

– Да, – сухо ответила заведующая и добавила, помолчав секунду: – Не могу же я из собственного кармана платить за всех, да и нет у меня таких средств, на зарплату бюджетницы живу!

Я вспомнила железные кровати без белья, столы, накрытые газетой, почувствовала в носу запах тухлой капусты и вздохнула:

– Бедная Полина! После люкса на первый этаж.

– Может, еще мать Ежи Варфоломеевича где деньги найдет, – сказала Вероника Глебовна.

– А у Ежи есть мать? – удивилась я. Заведующая кивнула:

– Да, пару раз сюда приезжала, правда, раньше, а потом перестала, наверное, постарела.

– Может, умерла!

– Да нет, – покачала головой Вероника Глебовна, – звонит иногда, спрашивает: «Как там Полина?» Небось надеется услышать, что умерла и сына освободила. Надо связаться с ней, пусть попробует деньги раздобыть.

– А заплатить может любой? Даже не родственник?

– Конечно, нам без разницы. Передаете в бухгалтерию сумму, и все. У нас тут есть «группа миграции»: Анна Севастьяновна и Ольга Сергеевна. У их дочек нет средств на то, чтобы весь год оплачивать, вот и помещают в платное отделение на три, два, а то и на один месяц, как получится. Мы всегда идем навстречу.

– Дайте мне телефон матери Ежи. Вероника Глебовна не удивилась и не стала задавать вопросов, а просто ответила:

– В карточке Полины только адрес.

– Можно посмотреть?

Заведующая встала, подошла к большому сейфу, порылась и вытащила листок учета.

– Пожалуйста.

Я уставилась на бумажку: «Борисова Полина Марковна, Девятая улица Ямского Поля, дом восемнадцать, строение шесть. Ближайшие родственники: Костоломова Таисия Федоровна, Отрепьев Ежи Варфоломеевич, проживают там же, телефона нет». Напротив фамилии покойного кардиолога ручкой другого цвета был приписан адрес и два номера: мобильный и домашний, очень похожий на хорошо знакомый мне номерок Бабкиной, только последние две цифры оказались другими.