Корабельные новости - Эн­ни Прул

Ку­ойл стал на­жи­мать кноп­ки на те­ле­ви­зо­ре, за­быв о том, что тот не ра­бо­та­ет.

— Па­па, он не вклю­ча­ет­ся, — всхли­пы­ва­ла Сан­шайн.

— Не­на­ви­жу это ме­сто, — ска­за­ла Бан­ни, пи­ная сте­ну по­но­шен­ны­ми бо­тин­ка­ми. — Я хо­чу пла­вать на лод­ке. Я хо­чу по­чи­нить тот зе­ле­ный дом, где ро­ли­лась те­туш­ка и жить в соб­ст­вен­ной ком­на­те. Я обе­щаю, что бу­ду под­ме­тать пол, толь­ко да­вай по­едем ту­да, па­поч­ка. Я все бу­ду де­лать.

— Да­вай­те пой­дем на ужин, — про­бор­мо­тал Ку­ойл. — Мне сей­час не до это­го.

— Сто­ло­вая се­го­дня за­кры­та. Там про­хо­дит ужин для чем­пио­нов по кер­лин­гу. Они при­го­то­ви­ли по­хлеб­ку из мо­ре­про­дук­тов, но нам нуж­но бу­дет схо­дить за ней, и есть тут, в ком­на­те.

— Я хо­чу мя­са, — ска­за­ла Бан­ни. — Я хо­чу мяс­ную по­хлеб­ку.

— Вот не­за­да­ча, — же­ст­ко ска­за­ла те­туш­ка. — Его нет в ме­ню. — Про се­бя же она до­ба­ви­ла: «Ешь ры­бу или ум­ри».

Терт Кард в крас­ной ру­баш­ке и бе­лом гал­сту­ке раз­го­ва­ри­вал по те­ле­фо­ну. Бил­ли Прит­ти был на дру­гой ли­нии. Бил­ли сме­ял­ся, да­вясь тем­ны­ми ре­че­ния­ми, ко­то­рых Ку­ойл не по­ни­мал. Ка­за­лось, он го­во­рил на дру­гом язы­ке. Ба­ра­ба­нил дождь, ри­суя пунк­ти­ры на во­де. В уг­лу за­вы­ва­ла га­зо­вая го­рел­ка.

Ку­ойл по­смот­рел на На­тби­ма.

— Че­ло­век по име­ни Ден­нис Баг­гит име­ет ка­кое-ни­будь от­но­ше­ние к Дже­ку? Плот­ник? Те­туш­ка до­го­во­ри­лась с ним, что­бы он на­чал ре­монт в на­шем ста­ром до­ме. Нам с ним на­до что-то де­лать. Мы не мо­жем боль­ше жить в этом про­кля­том мо­те­ле. До­ро­га до мы­са от­вра­ти­тель­ная, а в Якор­ной Ла­пе нет жи­лья вна­ем. Я не знаю, что нам де­лать. Я ско­рее вер­нусь об­рат­но в Шта­ты, чем ку­п­лю лод­ку.

На­тбим при­от­крыл рот и под­нял вверх обе ру­ки в жес­те при­твор­но­го ужа­са.

— Те­бе не нра­вят­ся лод­ки? Зна­ешь, они бы­ва­ют ино­гда да­же за­бав­ны. И очень прак­тич­ны для мест, в ко­то­рых од­но сплош­ное по­бе­ре­жье и очень ма­ло до­рог. Я имен­но так тут и ока­зал­ся. Из-за мо­ей лод­ки. «Во­ро­гов». Я так ее на­звал, по­то­му что она но­ро­ви­ста, са­мую ма­лость. — Та­кая бы­ла у На­тби­ма ма­не­ра го­во­рить. Он тол­кал те­ат­ра­ли­зо­ван­ные ре­чи, как аги­та­тор пе­ред вы­бо­ра­ми. Сна­ча­ла они ка­за­лись важ­ны­ми, но на сле­дую­щее ут­ро за­бы­ва­лись, и ора­то­ру при­хо­дит­ся ехать в дру­гое ме­сто.

Блок­нот Ку­ой­ла опи­рал­ся на чай­ную круж­ку. В пи­шу­щей ма­шин­ке стоя­ла не­за­кон­чен­ная ста­тья о столк­но­ве­нии гру­зо­ви­ков. У всех ос­таль­ных в офи­се бы­ли ком­пь­ю­те­ры.

— Ты по­лу­чишь ком­пь­ю­тер, ко­гда я те­бе его дам, — ска­зал Джек Баг­гит. Но без зло­сти.

— Ден­нис — млад­ший сын Дже­ка, — ска­зал Терт Кард, ко­то­рый все слы­шал. Он на­кло­нил­ся к ним так, что до них до­нес­лось его зло­вон­ное ды­ха­ние. — Он не слиш­ком ла­дит со сво­им от­цом. Рань­ше ста­рик бу­к­валь­но дро­жал над ним, осо­бен­но по­сле ги­бе­ли бед­но­го Джей­со­на, но те­перь все ина­че. Ни­ко­гда не зна­ешь: Джек мо­жет оби­деть­ся, ес­ли уз­на­ет, что Ден­нис на те­бя ра­бо­та­ет. Хо­тя, с дру­гой сто­ро­ны, мо­жет и не оби­деть­ся. — Раз­дал­ся те­ле­фон­ный зво­нок, по­хо­жий на иг­ру­шеч­ный сви­сток.

— А вот и он, — ска­зал Кард, ко­то­рый все­гда знал, кто зво­нит, и под­нял труб­ку.

— «Бол­туш­ка»! Ага, лад­но. По­нял, ка­пи­тан. — По­ве­сил труб­ку, взлох­ма­тил во­ло­сы и по­смот­рел на ря­бую по­верх­ность мо­ря. За­сме­ял­ся. — Бил­ли! Ну что тут ска­жешь! Он си­дит до­ма с боль­ны­ми уша­ми. Го­во­рит, что мы уви­дим его толь­ко зав­тра или по­сле­зав­тра.

— А я ду­мал, что на этот раз бу­дет сло­ман­ное реб­ро, — ска­зал На­тбим. — Уши это хо­ро­шо. Ушей у нас еще не бы­ло.

Сно­ва за­зво­нил те­ле­фон.

— «Бол­туш­ка»! Ага, лад­но, лад­но. Ка­кой у те­бя но­мер? По­го­ди. На­тбим, го­рит стан­ция Мар­ку­са Ир­вин­га, в бух­те Че­ты­рех Рук. Возь­мешь­ся?

— А по­че­му ты не хо­чешь лод­ку, Ку­ойл? — про­кри­чал Бил­ли из сво­его уг­ла. На его сто­ле стоя­ли две кор­зи­ны для гряз­но­го бе­лья. Од­на из прес­со­ван­но­го пла­сти­ка, дру­гая — из ло­зы.

Ку­ойл сде­лал вид, что не рас­слы­шал, но не смог ни­че­го сде­лать с На­тби­мом, си­дев­шим за со­сед­ним сто­лом, ко­то­рый ото­дви­нул в сто­ро­ну свое ра­дио и с вос­тор­гом по­смот­рел на Ку­ой­ла. Его ли­цо смор­щи­лось, паль­цы на­ча­ли вы­би­вать ритм. Так про­яв­ля­лись по­след­ст­вия его пре­бы­ва­ния в Ба­хии. Он был оча­ро­ван вся­ки­ми afoxes и blocoafros , му­зы­кой ба­ра­ба­нов и ме­тал­ли­че­ских ко­ну­сов, бле­стя­щих му­зы­каль­ных та­ре­ло­чек, ко­то­рые на­де­ва­лись на паль­цы. На На­тби­ма дей­ст­во­ва­ла лу­на. В нем бы­ло что-то от обо­рот­ня. В пол­но­лу­ние он фон­та­ни­ро­вал, раз­го­ва­ри­вал до тех пор, по­ка у не­го не пе­ре­сы­ха­ло во рту, ак­тив­но да­вал се­бе фи­зи­че­скую на­груз­ку в фор­ме тан­цев и драк в клу­бе «Звезд­ный свет», по­том мед­лен­но по­гру­жал­ся в раз­ду­мья.

До Ба­хии На­тбим око­ла­чи­вал­ся воз­ле Ре­си­фи, ра­бо­тая на быв­ше­го со­труд­ни­ка «Лон­дон Таймс», из­да­вав­ше­го га­зе­ту на че­ты­рех стра­ни­цах на стран­ной сме­си из че­ты­рех язы­ков, а те­перь за­ни­мав­ше­го­ся кон­тра­бан­дой ро­ма.

— Имен­но там я за­ра­зил­ся иде­ей о по­куп­ке лод­ки, — ска­зал На­тбим, вы­би­рая фи­ник из па­ке­та на сто­ле. — На­вер­ное, я за­пал на тихую жизнь на по­бе­ре­жье, что­бы ка­ж­дый день ви­деть лод­ки и во­ду. Смот­реть на жан­га­да — за­ме­ча­тель­ные ма­лень­кие ры­бац­кие ло­доч­ки: это про­стая плат­фор­ма из дю­жи­ны то­ню­сень­ких брев­ны­шек, что-то вро­де спа­са­тель­но­го пло­ти­ка. Брев­на там скре­п­ле­ны де­ре­вян­ны­ми шпон­ка­ми и стя­ну­ты лы­ком. Ее под­го­ня­ет ве­тер, а ры­бак управ­ля­ет ею с по­мо­щью вес­ла. Все ко­гда-то де­ла­лось с по­мо­щью шпо­нок и лы­ка, бы­ло гиб­ким и по­дат­ли­вым. Так и бы­ло до то­го, как в ми­ре во­ца­ри­лась гру­бая си­ла гвоз­дей и шу­ру­пов. Это те­бе ни о чем не го­во­рит? Вот смот­ришь на нее, и из­да­ле­ка ка­жет­ся, что ры­ба­ки сто­ят на во­де. На са­мом де­ле так оно и есть. Во­да за­хле­сты­ва­ет плат­фор­му и их но­ги. — Он вско­чил и за­хо­дил из сто­ро­ны в сто­ро­ну, под­ни­мая под­бо­ро­док к по­тол­ку.

Бил­ли ре­шил всту­пить в раз­го­вор:

— Так в ста­ри­ну де­ла­лись ко­ма­тик, са­лаз­ки. В них не бы­ло ни еди­но­го гвоз­дя. Все дер­жа­лось на ни­тях из су­хо­жи­лий и сы­ро­мят­ной ко­жи.

На­тбим про­иг­но­ри­ро­вал это вы­ска­зы­ва­ние.

— Мне нра­ви­лось, как вы­гля­де­ли лод­ки, но я не стал ни­че­го пред­при­ни­мать. По­сле раз­молв­ки с не­по­ря­доч­ным быв­шим ра­бот­ни­ком «Таймс», ко­то­рый толь­ко и за­ни­мал­ся тем, что ва­лял­ся на сво­ем во­дя­ном мат­ра­се да пил чер­ный ром, я вы­ле­тел в Хью­стон, штат Те­хас. Толь­ко не спра­ши­вай, по­че­му имен­но ту­да. Там я ку­пил ту­ри­сти­че­ский ве­ло­си­пед. С пе­да­ля­ми, а не мо­то­цикл. И на нем по­ехал в Лос-Анд­же­лес. Эта бы­ла са­мая жут­кая по­езд­ка в ми­ре. Эпс­ли Чер­ри-Гар­рард со Скот­том на сво­ем по­лю­се от­ды­ха­ют. Мне при­шлось пе­ре­жить пес­ча­ные бу­ри, ужа­саю­щую, смер­тель­ную жа­ру, жа­ж­ду, ле­дя­ные вет­ры, пре­сле­до­ва­ния гру­зо­ви­ков-убийц, по­лом­ки, силь­ней­ший се­вер­ный ве­тер, про­лив­ные лив­ни и по­то­пы, на­па­де­ние вол­ков и ве­сель­ча­ков на од­но­мо­тор­ных са­мо­ле­ти­ках, пы­таю­щих­ся сбро­сить на ме­ня ме­шок с му­кой. И един­ст­вен­ной си­лой, по­мо­гав­шей мне дви­гать­ся впе­ред, бы­ла мысль о ма­лень­кой лод­ке, ти­хой, спо­кой­ной ло­доч­ке, сколь­зя­щей по про­хлад­ной во­де. Она за­па­ла мне в серд­це и ста­но­ви­лась все силь­нее. Я по­клял­ся, что ес­ли мне уда­ст­ся слезть с это­го чер­то­во­го ве­ло­си­пед­но­го си­де­нья, ко­то­рое к то­му вре­ме­ни при­рос­ло к мо­ей зад­ни­це, то по­еду к мо­рю и ос­та­нусь там.

Сно­ва за­зво­нил те­ле­фон.

— «Бол­туш­ка»! Ага. Ага, Джек, он здесь. Нет, На­тбим толь­ко что уе­хал на по­жар. Стан­ция Мар­ку­са Ир­вин­га. Бух­та Че­ты­рех Рук. Не знаю. Мне про­сто да­ли но­мер. Ку­ойл, это Джек. Те­бя.

— Что ты пи­шешь на этой не­де­ле? — Сло­ва-пу­ли вы­ле­та­ли из труб­ки пря­мо в его ухо.

— Э… Ава­рия с гру­зо­ви­ком. Толь­ко что за­кон­чил.

— Что за ава­рия?

— Сле­тел при­цеп на по­во­ро­те, по до­ро­ге на Пус­тошь, и пе­ре­вер­нул­ся. Был гру­жен но­вы­ми сне­го­хо­да­ми на по­лозь­ях. По­ло­ви­на гру­за упа­ла в во­ду, и все ло­доч­ни­ки в пор­ту по­мо­га­ли вы­тас­ки­вать его кош­ка­ми. Во­ди­тель вы­прыг­нул. Жертв нет.

— Не за­будь о ко­ра­бель­ных ис­то­ри­ях. — Он от­со­еди­нил­ся.

— НА­ТБИМ! Шел бы ты уже на по­жар, по­ка он не по­гас, а то не смо­жешь сде­лать хо­ро­ших сним­ков с пля­шу­щи­ми язы­ка­ми пла­ме­ни. — Гру­бо­ва­тый сар­казм.