Гавань красных фонарей - Сергей Зверев

Еще бы! Татаринов и сам понимал, что территория Северного моря — это задний двор Великобритании и Норвегии, которые меньше всего хотели бы видеть в этой части земного шара российские воздушные и морские военные суда.

Как-то незаметно прошло около двух часов и исчезло порядка пяти сигарет, когда снова вышел на связь ракетоносец «ТУ-95МС»:

— Я — ноль-двенадцать, нашел две цели — выбирай любую. Обе идут курсом на Исландию, сопровождать одновременно обе нет возможности. Одна идет со скоростью пятнадцать узлов, вторая — двадцать. Больше информации дать не могу. В теории и та и другая могут быть вашими.

— Пойдем за той, которая идет со скоростью двадцать, — предложил Татаринов, понимая, что и командир корабля не является всевидящим. — Современная лодка…

— Хорошо, сопровождаю цель номер два, — доложил борт и снова пропал.

Еще через три часа стратег сообщил, что судно ушло в сторону Норвегии, а цель номер один потеряна.

— Замечательно, — согласился Татаринов, — спасибо за помощь. — На том и расстались.

Пришлось звонить вице-адмиралу и доказывать ему необходимость отправиться на остров Исландия для того, чтобы продолжить поиски пропавших детей.

— Чем мотивируете? — поинтересовался вице-адмирал. — Я и так в ваших целях несколько тонн авиационного топлива сжег.

— Как чем? — удивился Татаринов. — Ранениями своих двух бойцов и пропажей двух человек, скорее всего граждан Российской Федерации.

— А где пафос? — не согласился с ответом вице-адмирал.

— Какой еще пафос? — переспросил Татаринов.

— Ну ты вот сам вообрази: мне сейчас наверх звонить, им что сказать? Что ты, где-то в Исландии будешь искать каких-то детей? Что замолчал, Татаринов? Сказать нечего?

— Пока нечего сказать, товарищ вице-адмирал, — подтвердил командир группы боевых пловцов. — Но, может быть…

— Может, — согласился вице-адмирал. — Ладно, завтра сто километров западнее от точки, где вы упустили лодку, подойдет еще одна.

— Так это почти напротив Лондона, — припомнил карту Татаринов.

— Да, — согласился вице-адмирал. — Лазает у нас там одна штуковина. Маленькая сама по себе, но для вас место найдется. Поскольку западники ее еще не засекли, значит, наши аппарат состряпали нормальный. Только с комфортом там не очень и не объешьте экипаж. А то они и так ноют, что им еды мало загрузили. Экспериментальная ж программа, сам понимаешь, все не учтешь.

— А для багажа-то нашего место найдется? — забеспокоился Татаринов.

— Найдется, — согласился вице-адмирал. — Еще раз скажи своим людям, чтобы не налегали там на еду. А то придется раньше времени программу сворачивать. Окажешься на острове, там в магазин зайдешь и отъешься. И думай, капитан второго ранга, думай над пафосом. Расходы нужно оправдывать, я не могу вот так вот взять и практически из-за твоей личной вендетты половину армии на уши поставить.

— Есть думать на счет пафоса! — ответил Татаринов.

— Можете, конечно, самолетом, — предложил вице-адмирал, — чего будете мучиться?

— А багаж? — не отступал Татаринов. — Я без багажа не могу, у меня там много чего собрано. А пропадет где в дороге? Это же целое дело потом. Я со своим вещами поеду.

— Ладно, ладно, — сразу быстро отступил вице-адмирал. — Сам захотел две тысячи километров под водою пилить вплоть до Рейкьявика. Ну, все, с богом.

В течение пяти суток дизель-электрическая подводная лодка с экипажем из десяти человек приняла на борт еще пятерых. Малыша и Марконю отправили обратно на Родину, ранения еще давали себя знать… А вот Голицын бил себя кулаком в грудь, показывал свои забинтованные ноги и говорил, что как раз за неделю всю срастется. По сути, так и получилось. И теперь, покинув темной исландской ночью субмарину, боевые пловцы вплавь вместе со своими баулами добирались до берега, который — спасибо маленькой просадке лодки — находился всего в нескольких десятках метров.

На берегу их уже ждал человек… Из черного «Форда» — эх, какая расточительность, да и экология страдает — вышла среднего роста пожилая дама и заговорила на совершенно чистом русском языке:

— Кто из вас капитан второго ранга Татаринов?

— Я Татаринов, — доложил ей командир, стаскивая с себя гидрокостюм и вдыхая полной грудью свежий воздух. В Исландии со свежим воздухом все в порядке, иногда только вот вулкан разыграется. А так дыши не хочу. Экологически чистое место, надо сказать.

Женщина не стала представляться, а Татаринов лишних вопросов и не задавал. Дама сообщила, что все документы для них готовы и что официально они сегодня прилетят в Рейкьявик через три часа на самолете и официально пересекут границу.

— Потрясающе! — оптимистично согласился Татаринов. Женщина с любопытством смотрела, как группа пловцов превращается в обычных туристов, приехавших на остров поглазеть с одним-единственным вопросом в глазах: «А чего тут интересного?» Пока этого вопроса на лицах на самом деле не читалось, но он должен был обязательно проявиться.

Дама поспешила напомнить, что они здесь находятся именно как туристы. И у них даже есть обратные билеты, которые предписывают вылететь им в противоположном направлении через две недели. Татаринов не стал спорить.

Народ вместе с багажом затолкался в «Форд-Экспедишн» и покатился в направлении столицы карликового государства.

Что такое Исландия? Куда их занесло по следам доктора Пинту?

Это остров четыреста на четыреста километров, десяток рек, десяток городов, тишь да благодать. Живут здесь триста двадцать тысяч человек и горя не знают. Из них в Рейкьявике проживает сто двадцать тысяч, остальные рассеяны по ближайшим деревням. Плотность населения можно обозначить так: если вы напьетесь в местном баре и выйдете за пределы города, то найти вас будет практически невозможно.

Северное государство славилось тем, что ночи в летнее время были очень светлыми, зато дни в зимнее время — очень темными. Сейчас, несмотря на середину ночи, здесь было достаточно светло, чтобы различать контуры предметов и окружающей природы.

Народ разобрал свои документы и билеты, запомнил пару фраз о том, как называется аэропорт и где он находится. После чего можно было немного расслабиться и подготовиться к встрече с отелем, в который их везла безымянная дама на большом черном автомобиле.

Суровые русские туристы прибыли в «гостишку» на побережье в те часы, когда уже можно будить гостей и прилично выпивать свою первую за день чашку кофе с небольшим тостом или съесть тарелку овсяной каши.

Когда пятеро русских завалились в отель, они были встречены сонной одинокой девушкой в национальном наряде, состоящем из белой сорочки с черными рукавами и надетого поверх цветастого сарафана.

Консьержка была блондинкой, естественно, с голубыми глазами и, естественно, начала говорить на ломаном английском, из чего Татаринов сделал вывод о не слишком высоком уровне сервиса. Но… главное — тишина, покой и чистые комнаты. Обязательно нужно отдохнуть, с учетом того, что в ближайшие дни предстояло играть роль педофилов-извращенцев и таскаться по ближайшим заведениям в поисках того, кто мог бы предоставить подобные удовольствия. В процессе общения педофилом хотели назначить одного Диденко, но он наотрез отказался и заявил о своей традиционной сексуальной ориентации.

— Детей же надо как-то искать! — настаивал Татаринов и получил ответ, что он, Диденко, — старший мичман Российской армии и, когда принимал присягу, педофилом становиться не обещал.

— Ты что, не помнишь? — набросился на него Татаринов. — Партия сказала: «Надо», комсомол ответил: «Есть!»

Спустя миг, глядя в грустные глаза Деда, командир сжалился и сказал ему несколько одобрительных слов:

— Ну ладно, ладно, проверку прошел. Педофилом буду я.

К вечеру группа отоспалась и была готова выйти в город и произвести разведку на местности. Татаринов, для того чтобы не привлекать к себе внимания, сообщил, что будет передвигаться везде один. А его прикрытие, состоящее из Диденко и Голицына, должно топать следом, на расстоянии нескольких десятков метров.

Старший мичман усомнился:

— Это как?! А если тут творится такое же, как в Голландии, мы с Поручиком целоваться должны.

— Как тебя быстро, товарищ старший мичман, разлагает западное общество! — поддел Татаринов и вернулся в ванную, где чисто побрился и спрыснул себя одеколоном, который он успел приобрести, пока они шлялись по Амстердаму.

Если говорить о «кукольно-сказочном месте под солнцем», то как раз описание Рейкьявика подходит к такому определению лучше всего.

Сто тысяч жителей, разместившихся в небольших двух— и трехэтажных домиках, которые летом утопают в зелени, а зимой покрываются толщей снега, наметаемого ветрами, разгоняющимися порою до скорости в сто восемьдесят километров час. Да-да, не удивляйтесь, сто восемьдесят километров в час, что отчасти объясняет отсутствие в этом городе высотных зданий — их просто сдует. Зашел в девятиэтажку, лег спать, а ночью она уже летит! Здорово!