Черная тень под водой - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Подчиненные выполняют особое поручение, Маргарита Львовна. Закончат – и присоединятся к нам.
Подчиненных пятнадцать минут назад он отправил в порт выяснить, когда на самом деле прибыл в город катер «Ревущий», откуда шел, где делал остановки и кто находился на борту. Перестраховка выглядела комично – то же самое, что подозревать в работе на абвер высокопоставленного офицера морской контрразведки Мокроусова. Но береженого бог бережет.
Выехав на Кронштадтскую, он повернул налево, к морю. Воздух свежел, напитывался йодом. В северной части начинался частный сектор с добротными строениями. Разрушений в этой части города было немного. Люди привыкали к мирной жизни. Пенсионеры в скверике стучали костяшками домино, старушки судачили на лавочке – погода к такому досугу располагала. Дееспособная часть населения работала. Вдоль забора искомого участка прогуливался милиционер, он с любопытством воззрился на прибывших (вернее, на прибывшую). Документы подействовали, страж порядка кивнул на калитку в заборе: не заперто. Домик находился в глубине запущенного сада. Колодец, беседка с провалившимся полом. Хазов отправился в обход, отгибая ветки рябины. Алексей поднялся на крыльцо, огляделся. На соседей можно было не рассчитывать – высокий забор окружал участок. Территорию запустили до крайности. Похоже, после смерти матери Перфилов ни разу не брал в руки грабли. Рита обошла беседку, задумчиво уставилась на молодую крапиву под забором. Алексей скрипнул зубами – откуда свалилась такая на его голову? Внимание рассеивалось.
Он толкнул дверь, вошел в горницу. Сени отсутствовали – лишний атрибут. Дверь осталась открытой. Трупного запаха не ощущалось, не так уж долго пролежал в доме товарищ Перфилов. На полу остались бурые разводы. Убирать оказалось некому. Алексей перешагнул пятно, осмотрел дом. Три комнаты, маленькая кухня, несколько окон. Задняя дверь отсутствовала. Все просто и понятно. Кровать, на которой спал жилец, была смята. Заглянула Рита, сморщила нос и сразу испарилась. Рыться в вещах покойника было неприятно – словно могилу с останками разрываешь. Ничего интересного, работу домой Петр Аркадьевич не приносил. Шкаф с одеждой, несколько книг на полке – каждую Алексей перелистал и потряс. Одежда на вешалке, ботинки, какие-то вещи в тумбочке, немного посуды на кухне. В выдвижном ящике лежали двести рублей – не такое уж состояние. «Странно, – подумал Алексей, – почему не изъяли? Могли забрать втихушку и сделать вид, что ничего не было». Значит, помещение не обыскивали. Убийцу тоже деньги не интересовали. Зацепиться было не за что. Вошел Хазов, первым делом отправился на кухню.
На улице было свежее, запах моря щекотал ноздри. Из порта доносился гул, что-то лязгало. «Кулуарно жил Петр Аркадьевич, – сделал вывод Алексей. – Не выставлял напоказ свою жизнь во внеслужебное время».
Под забором что-то зашевелилось, Рита приподнялась и поманила рукой.
– Обойдите, – она очертила пальцем направление. Руки у женщины были тонкие, с постриженными под корень ногтями.
Хабаров сделал круг. Рита хмурилась, по лбу пролегла морщинка.
– В этом месте наш душегуб перелез через забор, – сказала женщина. – Ветка обломана, а там, где он спрыгнул, вмятины глубже, чем остальные следы. Значит, калитка была заперта. А стучать посреди ночи глупо – вся округа проснется. Перелезть несложно. Какое-то время он здесь стоял или сидел на корточках, курил.
– С чего вы взяли?
– Вот, – Рита раскрыла ладошку, на ней лежал окурок. – Сигарета «Джуно», немецкий табак. Он вдавил окурок в землю под забором. Сорок второй размер обуви – стандартный для мужчин.
– Вы наблюдательны, Маргарита Львовна, – похвалил Алексей. – И знаете, где искать.
– Сломанная ветка подсказала, – смутилась женщина. – А сотрудники милиции могли бы быть внимательнее. Убийца не спешил, выкурил сигарету, наслаждаясь ночным спокойствием, двинулся к дому – вот по этой, кстати, дорожке. Далее следы теряются, но это не важно. Постучал. Странно, что Перфилов открыл, ведь ясно, что человек шел не от калитки. Этот факт его почему-то не насторожил.
– Знал убийцу, – предположил Хабаров.
– Да, возможно, ведь у него и мысли не возникло взять пистолет. Опять же выстрел в затылок… К незнакомым людям по ночам спиной не поворачиваются. В дом злоумышленник заходить не стал, убедился, что Перфилов мертв, и удалился. Думаю, на обратном пути он воспользовался калиткой. Зачем повторять трюк с забором?
– Блестяще, – улыбнулся Алексей. – Вы полностью воспроизвели картину убийства, осталось только выяснить, что это дает.
– Ничего. Предположительно, это тот же человек, что напал на вас в общежитии. Вы говорили, от него несло табаком.
– В этой стране от каждого несет табаком, – хмыкнул Хабаров. – Но от вас не несет, это приятно.
– Не курю, – пожала плечами Рита. – Прожила жизнь, ни разу не закурила.
– И долго уже прожили? Прошу простить, если вопрос показался бестактным. Сколько вам лет? Двадцать восемь – двадцать девять?
– Тридцать два, – улыбнулась женщина. – Не лучшее время для комплиментов, но спасибо.
– Теряем время, – проворчал, подходя, Хазов. – Вокруг дома никаких следов. Преступник действовал быстро и уверенно. Беседовать с соседями бессмысленно. Они могли что-то слышать, даже видеть через щели в заборе. Эти свидетельства ничего не дадут. Лица преступника они не видели. А прочие приметы… вы же и так их знаете, капитан? В городе имеется кинологическая служба?
– Должен огорчить, Никита Сергеевич. Функции поисковых собак в этом городе возложены на нас с вами. На милицию рассчитывать не будем. Едем дальше, товарищи? И не делайте сложное лицо, Маргарита Львовна, вам ничто не мешает сесть сзади.
По адресу: Советская, 36 также дежурил постовой. Заодно он приглядывал за порядком в квартале, покрикивал на пацанов, мнящих себя футболистами. Когда в его сторону полетел мяч, он не устоял перед соблазном, пнул по нему. Мяч перелетел, красиво вращаясь, соседскую ограду и зарылся в бурьяне. Милиционер смутился, обнаружив, что его разглядывают люди, вышедшие из «эмки».
– Мастерский удар, товарищ, – похвалил Алексей, предъявляя документ. – Идите к соседям, вызволяйте мяч. Вам еще повезло, что стекло не разбили. Не в «Зените» играли до войны?
– Виноват, товарищ капитан, не удержался, – милиционер покраснел. – Мяч вызволим, не волнуйтесь. Товарищ Остапенко предупредил, что подъедет оперативная группа, – страж порядка покосился на женскую фигуру в форменной юбке. – Проходите, делайте свои дела. В доме находится Елизавета Петровна Проценко – она была… сожительницей товарища Корчинского и уже третий день ходит в слезах. Говорит, что ей негде жить. Товарищ Остапенко приказал ее не трогать и пока не выселять – мы же не злодеи.
Не отпускало ощущение, что они топчутся на месте и бездарно расходуют время. Хазов блуждал по саду, иногда заходил в дом, мрачно
