Черная тень под водой - Александр Александрович Тамоников

та. Содержимое судна немцам крайне важно, вы даже не представляете, сколько стоит этот груз. Можно две армии оснастить и вооружить. А насколько груз ценен для нас? Этот груз – престиж Советского Союза, если угодно, – женщина распрямила плечи, ее голос зазвенел. – Есть опасение, что немцы направят за грузом другую подлодку – невидимую, с хорошими судовыми характеристиками. Ценности перегрузят… и тогда мы проиграли. Да, бухта оцеплена катерами, они стоят на рейде. Но их число ограничено, и новые не поступят, они нужны в районе боевых действий. Опытному капитану не составит труда провести субмарину между судами, используя сложный рельеф дна. Немцам он известен, нам – нет. Мы настаиваем, мы просто в этом убеждены – все имеющиеся суда должны подойти и окружить гряду, чтобы и пескарь не проскочил. Тогда мы сможем обезопасить свои ценности. Опоясать хотя бы северную часть гряды – этого будет достаточно, чтобы никто не подошел. Это важнее, чем стоять где-то на рейде, делая вид, что охраняется завод «Вымпел». Ни черта он не охраняется, мы забываем, что, помимо морского прохода, есть еще и сухопутные…

– Так в чем же дело?

– Руководство флота сомневается в наших выводах. Им нужны доказательства. Считается, что необходимо как можно скорее возобновить производство торпед, остальное – менее значимо. Это позиция наркомата флота, которую поддерживает руководство страны.

«А вы, уважаемая, не согласны с позицией руководства страны?» – подумал Алексей.

– Да, завод крайне важен, – Хазов поспешил смягчить заявление напарницы. – Мы полностью разделяем эту позицию. Но проверить нашу версию считаем необходимым.

– А если они уже того… – включился в разговор Окулинич, – перегрузились и ушли? Что им мешало это сделать месяц назад, неделю назад?

– Нет, не думаем, – покачал головой Хазов. – В данном случае поступило бы сообщение от нашего «крота» в Силламяэ. Это Нарвский залив, там находится крупная военно-морская база кригсмарине. Мимо этой базы они бы не прошли. Наш разведчик – весьма осведомленный человек. До вчерашнего дня подобного сообщения не было. Но спешить надо – все может случиться.

– Также есть информация, что товарищ Корчинский, будучи фактически главой гражданской администрации города, проявлял интерес к Уваровой гряде, – перехватила эстафету в разговоре Маргарита. – Он понимал, что, пока район полностью не обследуется, невозможно говорить об установлении над ним полного контроля. Он проводил закрытое совещание с руководством порта, где ставил вопрос о поставке в город крупной партии водолазного снаряжения. Он мог что-то знать или догадываться… – Женщина смотрела уже без иронии. – Руководство не возражает, если наше УКР и ваше ГУКР будут работать совместно. Мы делаем одно дело. А органы госбезопасности в меру сил нам помогут.

Корбин и Меркушев переглянулись, сделали постные лица.

– Да, конечно, товарищ Верестович, – кивнул Корбин. – Мы не знаем, что там с мифическими сокровищами, но преступления против советской власти должны быть раскрыты. Надеюсь, ваши начальники договорятся, товарищи.

– Как вы представляете эту совместную деятельность, Маргарита Львовна? – засомневался Алексей. – У нас приказ расследовать убийства представителей власти, а не искать, как верно выразился Борис Михайлович, мифические сокровища.

– Мы не будем их искать, – парировала Маргарита. – Это сделают другие. Нужны доказательства наличия под Уваровой грядой засекреченного объекта. Пока мы их не найдем, руководство флота не пошевелится, чтобы отрезать гряду от внешнего мира. На нас играет то, что немцы не в курсе нашей осведомленности. Поэтому пороть горячку они не будут. Мы тоже не будем. Люди, организовавшие и исполнившие убийство троих человек, обязаны быть в курсе. Пусть не всего, но многого. Через них мы выйдем на засекреченный объект. Нужны доказательства его существования. Работать неделями непозволительно, в запасе считаные дни…

Товарищ Верестович выдохлась, замолчала. Он смотрела широко открытыми глазами – почему-то только на Алексея.

– В принципе, для нас ничего не меняется, – неуверенно заметил Казанцев. – Продолжаем вести расследование. Но доложить полковнику Вышковцу придется.

– Такое ощущение, Маргарита Львовна, что вы лично заинтересованы в выявлении этого секретного объекта, – вкрадчиво произнес Хабаров. – Вы не просто выполняете приказ, вы одержимы этим делом. Оно для вас в приоритете. Это объясняется?

Женщина кусала губы. Глаза как-то поблекли, она отвернулась.

– Это не важно, товарищ капитан… – ее голос как-то подсел. – Я сама из Ленинграда, хотя не живу в нем с тридцать девятого года. Моя мама работала в администрации дворцово-паркового комплекса Петергофа, курировала «Верхний сад», «Нижний парк»… Вот она была одержима своей работой. Прекрасный эрудированный специалист, пыталась спасти свой комплекс. Я в детстве часто слышала от нее о коллекции графа Салтыкова, и мне казались они сказочными сокровищами… Мама не уехала из Петергофа, осталась, чтобы продолжать работу. Она погибла, когда фашисты стали обстреливать дворцы из орудий.

– Простите.

– Думаю, мы определились, товарищи, – встрепенулся Корбин и посмотрел на часы. – Давайте же, наконец, каждый из нас приступит к своей работе.

Глава 6

Полковник Вышковец был уже в курсе дела.

– Да, капитан, мне звонил Мокроусов. Его люди находятся в Гдышеве. Все их теории – вилами по воде, но пять голов все же лучше, чем три. Смотри, не увлекись там этой барышней. Она хоть ничего?

– Ничего, товарищ полковник, выполнение задания на грани срыва, – пошутил Алексей.

– А вот так шутить не надо, дошутишься когда-нибудь. Действуйте вместе, не возражаю. Следи, чтобы ВМФ не перетянул на себя одеяло. А что касается коллекции Салтыкова, то она действительно пропала из Петергофа. Но это ничего не значит. Янтарная комната тоже пропадала, потом выяснилось, что она находится в Кенигсбергском замке, до которого у нас пока не дотянулись руки. Ничего, когда-нибудь вернем себе все утраченные ценности. Постарайся не допустить очередного покушения. Вчера обошлось, тебе просто повезло, но Удача девка неверная. Учти, если тебя убьют, вторая группа в Гдышев не приедет, и все лавры будущего триумфа достанутся ВМФ.

«Эмка» прыгала по перепаханной минами дороге. Переулок, ведущий к улице Кронштадтской, отремонтировать не успели. Машины здесь ползли как черепахи. Алексей зачем-то разогнался. Рита сидела рядом, вертелась, как на иголках. Сзади глухо ворчал Хазов.

– Что у вас с машиной, Алексей Владимирович? – пожаловалась женщина. – Пружины торчат наружу, это не сиденье, а осиновый кол какой-то.

– Виноват, Маргарита Львовна, не предупредил. – Хабаров вертел баранку, усердно пряча усмешку. – Ночное покушение было не единственным. По ходу предыдущего машину изрешетили пулями. Пострадало сиденье, на котором я находился. Возьми стрелок чуть выше, пострадало бы кое-что еще.

– Вы это намеренно сделали – посадили меня именно сюда. Вы мстительный человек, Алексей Владимирович, а ведь я вам пока не сделала ничего плохого.

В зеркале было видно, как усмехается Хазов. Опасный участок остался позади, дорога выровнялась, и Рита облегченно вздохнула.