БП. Между прошлым и будущим. Книга первая - Александр Половец

Глава 2

Почему у нас не включается телевизор

Автобусы приезжают ночью, чтобы успеть с отбывающими сегодня в Штаты к раннему рейсу «Рим-Нью-Йорк». «Счастливчики» – говорят про его пассажиров остающиеся здесь в ожидании въездных виз. Так ли и все ли – покажет недалекое будущее: кто-то и сам окажется в этом автобусе, а кто-то – нет… Что нормально – на всех удача поровну никогда не делится. Только думать об этом сегодня не хочется.

Пока же расхожей фразой становится: «Да землю буду копать, полы мыть буду!». Это рассуждает владелец диплома мединститута – впустили бы лишь, приняли бы Штаты… Только потом там, в Штатах, оказывается, что он уже не хочет мыть полы. А хочет снова быть доктором. Кинооператор хочет снимать фильмы, конечно же, в Голливуде. Журналист хочет работать в газете. Биолог хочет снова смотреть в микроскоп, а не присматривать за больной старушкой, куда его поначалу направляют сотрудники местных учреждений, ведающих приемом новых эмигрантов. Ну и так далее…

А пока биолог присматривает, доктор пока моет пол в госпитале, журналист пока в ночную смену сортирует печатную продукцию – брошюрки, рекламки. Доктор всё же сдает, в конце концов, труднейшие экзамены на английском языке, он снова учится в ординатуре, теперь американской, и, наконец, открывает свой офис. Оператор снимает в Голливуде фильмы, биолог оказывается в группе ученых – претендентов на Нобелевскую – и получает ее. Но это все – потом.

О журналисте – пока умолчим…

…Гостиница совсем недалеко от аэропорта Кеннеди: наутро беженцы, они уже почти американцы, разлетаются кто куда… Куда послали. Правильнее было бы сказать «где приняли», или куда пригласили – а этих приглашений, повторим, ждут в Италии несколько тысяч человек. Кто-то будет ждать месяц-другой, а кто и полгода, как мы с сыном. Случается – и дольше, «приглашение» может и не прийти вообще – такое тоже бывает. И что тогда?

Да ничего страшного – рано или поздно гостей «разбирают» сердобольные еврейские общины, о чем мы уже говорили – торонтская, мельбурнская или даже новозеландская. Реже – берлинская. Женевская и парижская – почти никогда. Так семьи моих близких друзей – братьев Шар-городских – попрощались в Риме: Алик улетел со своими в Швейцарию, Лёва – в Нью-Йорк.

Встретились всё же они в Женеве – правда, спустя годы… Лёва там и ныне, о чем рассказ будет дальше. Алика уже нет – скончался в Америке после неудачной операции на сердце, а до этого братья успели издать десяток своих книг – в Европе, в Америке и даже снова в России…

Итак – первая американская ночь. Поздний ужин – здесь же, в гостинице. Накрыты столы, кажется, в каких-то служебных или даже подсобных помещениях, но, несмотря на поздний час, кормили сытно – стандартный набор: суп, второе, чай с булкой – и по номерам. Завтра ранний подъем. В углу комнаты на тумбочке телевизор. Господи, какой тут сон! – американское же телевидение – хоть несколько минут, хоть просто взглянуть, увидеть что-нибудь по какому-нибудь из десятков каналов (так нам говорили), настоящую американскую передачу.

Несколько минут? Да я час уже бьюсь, пытаясь включить телеприемник – кручу десяток ручек на передней панели, заглядываю за заднюю стенку, легонько (и не очень) по нему постукиваю – телевизор молчит. «Так… – думаем, – веселое начало: оказывается, и здесь в гостиницах не всё гладко. Вот те и Америка!». Утром жалуюсь, как могу, с учетом наличного скромного английского: не работает.

Дальше происходит следующее: появляется служащий, он заметно огорчается, произносит «сорри», на всякий случай подходит к приемнику и… легонько тянет на себя ручку, которую я продолжаю демонстративно крутить во все стороны – вот, мол, ваш хвалёный сервис! Экран начинает светиться, звучит голос диктора – передают утреннюю сводку новостей.

Ну кто мог знать, что «у них» и это – «не как у нас». Теперь-то, убедившись на личном опыте, что Америка – страна не самая отсталая, мы повторяем, поднимая в очередной раз тост за эту страну: и слава Богу, что «не так»! Хотя бывает и так… А казусы, и не только с техникой, случались у нас постоянно первые дни, даже месяцы.

Вот, например, знакомый, оказавшись в 76-м году единственным приглашенным в аризонский Финикс, утром в снятой для него квартирке пытается включить газовую плиту, чтобы зажарить себе первую американскую яичницу…

Не успев поднести спичку к конфорке, он отдергивает в ужасе руку: вспыхивает огонь, сам! Пожар!.. Спустившись на первый этаж в квартиру управляющего домом, просит того немедленно подняться к нему. Здесь он, заикаясь, пытается объяснить: «Глядите, глядите, look! – сейчас будем гореть!».

Поворачивает ручку, огонь вспыхивает – look!

Наконец, управляющий начинает понимать, в чем дело. Потом он долго-долго смеется, втолковывая новому жильцу, как работает газовая плита в Америке. Может быть, когда-нибудь собрание на эту тему веселых рассказов появится на прилавках книжных магазинов. Может быть, – но то, что без нашей помощи, это точно. Это сейчас смешно, а тогда…

Вот и нам с сыном совершенно не смешно, когда по пути из Хьюстона на пересадке в Далласе мы пытаемся найти дорогу к терминалу, откуда через полчаса наш самолет вылетает в Лос-Анджелес. Кто знает Далласский аэропорт с его терминалами – между ними ходят поезда, вроде метро, – поймет наше смятение…

Английский, каким мы располагаем к исходу первого американского месяца, уже позволяет задать вопрос «как, куда» – но ведь надо еще понять что тебе отвечают. Негр-носильщик, проезжающий на электротележке по одному из бессчетных переходов, где мы блуждаем, останавливается и пытается понять, о чем его спрашивают, а потом и объяснить, в каком направлении нам следует торопиться.

Убедившись же, что его разъяснения не вполне доступны нашему пониманию, он переходит на испанский. Тут мы уже вообще перестаем что-либо понимать. Проходит время, пока до него доходит, что мы не из Мексики – выходцы оттуда, даже прожив в Америке годы, могут вообще не говорить по-английски – что сплошь и рядом.

– О-о-о, фром Раша! – его это почему-то ужасно вдохновляет. – У нас нет переводчиков с русского, – хохочет негр, я протягиваю ему наши билеты, взглянув на часы, он, не переставая смеяться, подхватывает чемодан, из которого, собственно, и состоит весь наш груз, забрасывает его на тележку-платформу, нас ставит рядом. К самолету мы успеваем в самые последние минуты посадки. Дай ему Господь здоровья – ведь мы могли бы и по сей день плутать по лабиринтам Далласского аэропорта – и тогда не было бы этой книги. И вообще многого бы не было…

Глава 3

Калифорния: штат апельсинов и эмигрантов…

С первых шагов в Техасе, едва ступив на землю Хьюстона, вы знаете – это не то место, где хотелось бы жить. Даже совсем не то. Вы даже не сразу понимаете, что это всё ещё планета Земля и что не на другую, ближнюю к Солнцу, вас доставил из Нью-Йорка «Боинг»: обжигающе удушливый, густой, наполненный почти на ощупь вязкой влагой воздух, – это встречает нас великий, богатый и щедрый по-американски штат Техас. Но ведь не разгар лета, сентябрь уже! А что здесь – в июле?

Не понимают, однако, ваши гостеприимные хозяева из местной еврейской федерации: почему уже на второй неделе ты просишь их занять вам триста долларов, или просто купить билеты до Лос-Анджелеса – туда зовет московский приятель Валера.

– Слушайте, – говорят они тебе, и ты почти понимаешь их английский (техасский!), – мы сняли для вас квартиру, три месяца вам не нужно за нее платить… может, и дольше. С первого дня ваш холодильник полон еды, в шкафу посуда, две кровати застелены чистым бельем, во дворе вашего дома – бассейн, так ведь?

– Всё так, – отвечаешь, – спасибо. Большое.

– И чего же вам не хватает?..

– Трехсот долларов на билеты в Лос-Анджелес, – смущенно повторяешь, правда ведь, неловко просить денег. – Да я верну их обязательно, сразу, как только начну работать!

– Слушайте, поймите же, наконец: вы же в Америке! У вас нет работы, нет медицинской страховки! В Калифорнии вас никто не ждет! Вы там пропадете. Да и английский ваш слабоват – здесь-то вы им быстрее овладеете.

Этот аргумент тебе становится понятен, когда через пару дней раздается стук в дверь:

– Хай! Я ваша учительница английского языка.

Наверное, при других обстоятельствах ты бы не нашел в себе решимости отказаться от помощи этой рослой, миловидной брюнетки, – настоящей американки! Тем более, что при первой же вашей беседе она дала понять, что не замужем… пока. Эта беседа так и остается единственной, потому что на другой день ты повторяешь просьбу: нам бы билеты… пожалуйста.

Тебя по-прежнему не понимают – ну как объяснить этим милым, гостеприимным людям: здесь, в Хьюстоне, нет и пяти семей, где говорили бы по-русски, тебе просто нечего делать! И как передать им вопль твоего сына, прозвучавший накануне вечером в вашем «апартменте», когда вы готовились ко сну: