Последняя сделка - Майкл Ридпат

— Не могу представить.

— Научный подход к проблеме позволил Энди заявить: «Надо обнажиться!»

— Обнажиться?

— Именно. Долой черепашек. По всей площади одеяла мы разместим голых женщин. Их будут покупать молодые люди и те, кого уже тошнит от цветочков и птичек на комфортерах. «Нэшнл килт» действует просто по-бандитски.

— Господи! И что же ты на это сказал?

— Поинтересовался, почему бы им, кроме баб, не изображать и голых мужчин. Ведь комфортеры покупают и одинокие женщины, не так ли?

— И как на это прореагировал Макардл?

— Сказал, что идея интересная, но ее еще надо обмозговать.

— О Боже!

— Вот именно!

— И ты позволил им это сделать?

— Да, но только небольшим тиражом. Фирма все едино в заднице, так почему бы и не попробовать. Кроме того, мне любопытно, что из этого получится.

— Ты сказал Арту?

— В этом нет никакого смысла. Он полностью утратил интерес к проекту и ничего не желает знать. Теперь это целиком мое дитя. Чаю хочешь?

— Хочу, — ответил я, и Джон вышел из офиса, чтобы принести чай.

Через пару минут он вернулся с чаем для меня и с какой-то коричневой, почти целиком скрытой под пеной жижей для себя.

— Как ты считаешь, не следовало ли тебе выступить с более позитивным предложением? — деликатно поинтересовался я.

— Я думал об этом и пришел к выводу, что если компания свалится в выгребную яму, виноват буду не я, а Макардл. Пусть все останется как есть.

Его слова меня не убедили, но спорить я не стал.

Сержант Маони навестил меня ближе к вечеру. Он явился в сопровождении человека, которого представил как коллегу из конной полиции, хотя тот конным полицейским явно не был. Во всяком случае, в моем представлении. Я провел их в небольшой конференц-зал.

— Как продвигается дело? — спросил я у Маони.

— Медленно, но верно, — ответил тот. — Другой формулировки у меня нет.

— Появились ли у вас подозреваемые? Кроме меня, естественно.

— На этой стадии расследования таковых нет. Но мы не стоим на месте.

Мне стало ясно, что Маони не скажет, кто, по его мнению, убил Фрэнка. Даже в том случае, если это ему известно. Мне же было очень любопытно выяснить, на каком месте я стою в его списке находящихся под подозрением лиц.

— Нам удалось сократить период времени, в течение которого могло произойти убийство мистера Кука. Из документов телефонной компании следует, что в субботу он звонил Джону Чалфонту. Это произошло в три двадцать четыре пополудни. Мистер Чалфонт помнит об этом разговоре, из чего мы заключили, что в это время мистер Кук был еще жив.

— Но к этому времени я совершенно определенно оттуда уехал.

— Мистер Чалфонт так же сообщил, что позже он сам звонил мистеру Куку. Они обсуждали сделку, над которой работали совместно, и мистер Чалфонт хотел получить ответы на ряд интересующих его вопросов. Мистер Кук не ответил, вместо него ответил автомат. Звонок был сделан в четыре тридцать восемь.

— Понимаю.

— Итак, где вы находились в период между тремя двадцатью четырьмя и четырьмя тридцатью восемью?

— Прогуливался по пляжу. Хотя в четыре тридцать восемь уже мог быть на пути в «Нет Коп».

— Да, вы это нам уже говорили, — сказал Маони. — Проблема заключается в том, что мы не смогли найти ни одного человека, который видел бы вас на пляже. Мы обнаружили пару лиц, гулявших в тот день после полудня по Шанкс-Бич, но ни один из них не смог вспомнить, что встречал там человека, который отвечал бы описанию вашей наружности. Никто не смог припомнить и вашего автомобиля, который, согласитесь, выглядит весьма специфически.

— Вот как? — промолвил я, подумав, что кто-то обязательно должен был видеть мой «морган» — длинную зеленую машину, очень похожую на двухместный кабриолет типа «родстер», столь популярный в сороковых годах двадцатого века. Моему «моргану» еще не исполнилось и десяти лет.

— Не могли бы вспомнить, кто еще мог вас видеть? Не останавливались ли вы для заправки или заходили по пути в магазин?

— Нет, — ответил я. — Хорошо помню, что будка у входа на пляж была пуста, и…

— Да, в ней никого не было, — оборвал меня Маони.

— Вы уверены, что никто не видел мою машину? Если ее кто-то видел, то обязательно бы запомнил.

— Вне всякого сомнения, если бы вашу машину кто-нибудь видел, то обязательно бы запомнил. — Его глаза блеснули, а губы искривились в характерной для него и весьма неприятной полуулыбке.

— Но я там определенно был, сержант, — сказал я.

— Вот мы и пытаемся найти свидетельства в пользу вашей версии, мистер Эйот. Пойдем дальше. Согласно показаниям Дэниела Холла, вы с ним на прошлой неделе обсуждали размеры состояния вашего тестя. Это действительно так?

— Нет! — резко бросил я.

— Дэниел Холл сообщил, что речь шла о размере дохода, который мистер Кук мог бы получить от инвестиций «Ревер партнерс» в компанию «Био один».

Теперь я припомнил этот разговор.

— Да, действительно. Мы толковали на эту тему. Или, скорее, говорил один Дэниел. Он обожает обсуждать, кто сколько зарабатывает, и в первую очередь — сколько получают партнеры. Меня эта тема не очень интересовала.

— Значит, не интересовала?

— Нет.

— Вам известно содержание завещания?

— Да, известно.

— Следовательно, вы знаете, что ваша супруга — женщина весьма состоятельная?

— Полагаю, что скоро таковой станет, — бросил я.

— И ее деньги вам очень пригодятся, не так ли?

— Боюсь, что не совсем вас понимаю, — произнес я, не догадываясь, куда гнет Маони.

— Для того, чтобы ваша сестра могла поддержать свой иск. Если я правильно запомнил, ей для этого нужно пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, что соответствует восьмидесяти тысячам баксов. Вы уже много вложили в этот процесс, не так ли?

— Да, верно, — ответил я.

— Итак, сколько же вы потратили на юристов для вашей сестры?

— Сорок пять тысяч фунтов. Сама она вложила двадцать.

— Вам пришлось прибегнуть к займам?

— Частично. В основном это были наши сбережения.

— И если вы не найдете средств для продолжения процесса, вам придется навсегда распрощаться с сорока пятью тысячами?

— Видимо, так, — согласился я.

— О'кей. Пойдем дальше. Насколько я знаю, ваша жена обращалась к мистеру Куку с просьбой дать денег для продолжения юридических действий.

— Во всяком случае, она мне так сказала.

— Но мистер Кук ответил отказом?

— Видимо. Но послушайте, я вовсе не просил ее обращаться к отцу. Это была ее идея. И Лайза мне сообщила о ней лишь после того, как Фрэнк сказал «нет».

— И после этого вы отправились к нему, чтобы переговорить лично? — спросил Маони, сверля меня взглядом.

— Нет. То есть да. Но вовсе не об этом. Я уже сказал вам, что намеревался с ним обсудить. У нас возникли проблемы на работе, и мне хотелось с ними разобраться.

— Следовательно, о деньгах вы не говорили?

— Нет, хотя, насколько я помню, Фрэнк поднял эту тему. Но я сразу сказал, что его деньги мне не нужны.

— Ах вот как… Следовательно, мистер Кук поднял вопрос о том, чтобы дать вам денег, а вы заявили, что его деньги вам не нужны?

Я глубоко вздохнул и, делая акцент на каждом слове, произнес:

— Фрэнк считал, что я приехал к нему просить деньги. Но это совсем не так, о чем я ему и сказал. А теперь я то же самое говорю вам.

— Понимаю, — произнес Маони и, выдержав длинную паузу, продолжил: — Можно сказать, вам здорово повезло, что ваша супруга получила такие бабки, не так ли? Теперь вы сможете оплатить все счета адвокатов.

— Нет, — ответил я. — Совсем не так. Я бы предпочел, чтобы Фрэнк оставался живым. Этого хотела бы и Лайза.

— Конечно, мистер Эйот. Конечно. Благодарю вас за содействие.

Беседа закончилась, и я проводил сержанта Маони к лифтам. Раздражающая меня полуулыбка так и не сошла с его губ.

Я долго не мог вернуться к работе, так обеспокоила меня беседа с сержантом. Не обвиняя меня напрямую в убийстве Фрэнка, Маони постепенно и последовательно создавал против меня дело. Никто не видел меня на пляже, я остро нуждался в деньгах для сестры, наконец, моя ссора с Фрэнком… Каждый из этих фактов по отдельности не мог служить основой для обвинения, но в совокупности они четко указывали на меня как на человека, заинтересованного в смерти Фрэнка Кука. Маони, видимо, не сомневался в том, что тестя застрелил я, и твердо вел свою линию.

Я знал, что он черпает информацию из многих источников, и это меня крайне беспокоило.

Лайза, например, рассказала ему о судебном иске Хелен. Она просто честно отвечала на прямые вопросы, не догадываясь, что может причинить мне вред. Лучше бы она этого не делала.

Беседа с сержантом напомнила мне, что я ближе к вечеру собирался позвонить сестре, рассказать о завещании Фрэнка и о намерении Лайзы дать деньги для продолжения разбирательства. Однако, поразмыслив, я решил этого не делать. До того как Маони не закончит следствие, я не имею права обнадеживать Хелен. Мне хотелось верить, что правоохранительная машина будет работать до тех пор, пока с меня не снимут все подозрения, а подлинный виновный предстанет перед судом. Однако, несмотря на природный оптимизм, я начинал в этом сомневаться. И как показал дальнейший ход событий, небезосновательно.