Анатомия призраков - Эндрю Тейлор

Аркдейл привел себя в сидячее положение и громко застонал. В дверь постучали, и домработница осторожно просунула в комнату свою красную физиономию.

— Звали, сэр? — спросила она, шаря глазами по комнате, от развороченной постели к груде брошенной одежды на полу, от переполненного ночного горшка к мистеру Аркдейлу, свернувшемуся калачиком на кровати.

— Нет, — проблеял он. — То есть, да. Где Малгрейв? Мне нужен Малгрейв.

— Его нет в колледже сегодня утром, сэр.

— Какая досада. Я хочу… мне нужно… — У него кончились слова, и он молча пожевал нижнюю губу в ожидании, пока головная боль немного утихнет.

Домработница приняла решение самостоятельно.

— Вы хотите чаю, сэр, — сообщила она ему. — И я пошлю в кладовую за особой микстурой. Потерпите немного.

— Да… нет… ну ладно. Нет, стой. Еще кое-что. Я должен незамедлительно увидеть мистера Соресби. Ступай наверх и посмотри, на месте ли он. Они… о боже.

Аркдейл осекся и бросился к ночному горшку. Домработница выскользнула из комнаты.

Через некоторое время бурление в кишках утихло, однако головная боль осталась, как и гадкий привкус во рту. Домработница вернулась с чаем и пивной кружкой, в которой плескалось тошнотворное и невероятно дорогое укрепляющее средство, которое кладовая предоставляла студентам в положении Аркдейла. Служанка также принесла известие, что мистер Соресби сейчас спустится.

Укрепляющее средство стоило своих денег. Пройдут часы, прежде чем Аркдейл окончательно придет в себя, но вскоре он оправился достаточно, чтобы пить чай в кресле у окна. Он лениво наблюдал за укороченной перспективой и облаченными в черное фигурами в Церковном дворе внизу. Вид мистера Ричардсона, идущего через лужайку по диагонали к профессорской комнате, напомнил, что он снова пропустил утреннюю службу, не озаботившись предварительно получением dormiat[15]; придется заплатить еще один штраф, а то и выдержать неприятный разговор со старым Рикки.

Внимание Аркдейла привлек одинокий незнакомец, который появился во дворе из прохода, ведущего в профессорскую и Директорский дом. Он повернул направо и пошел вдоль зала. Аркдейл решил, что он направляется к выходу на улицу. Незнакомец был высоким широкоплечим человеком в поношенной черной одежде, но не священником.

В этот миг в дверь постучали. Соресби, шаркая, вошел в комнату. Его сопровождал голос домработницы, требующей, чтобы он не забывал смотреть под ноги.

Соресби поклонился.

— Мистер Аркдейл, надеюсь, вы пребываете в…

— Да, да, — Аркдейл нетерпеливо хлопнул ладонью. — Послушайте, что это за парень внизу?

Соресби присоединился к нему у окна. Незнакомец беседовал с Мепалом, главным привратником.

— Я никогда его прежде не… — Соресби осекся. — Нет, кажется, я видел его вчера вечером. Он был с мистером Ричардсоном.

— Друг Рикки, вот как?

— Не знаю. Похоже, он спросил у Мепала, где находится библиотека. Пустая трата времени. Дверь заперта.

— Не представляю, зачем ему библиотека. Старое унылое место.

— Скажите, мистер Аркдейл, — голос Соресби стал резким. — Вы помните, как я заходил прошлым вечером?

— Не уверен, — Гарри глотнул чая и поморщился, обжегшись. — А должен?

— Да. Когда мистер Ричардсон послал меня наверх с сообщением.

Аркдейл потер голову.

— Кажется, припоминаю, — он нахмурился и, приложив усилие, действительно сумел восстановить часть событий. — Да, один или двое парней, кажется, чересчур развеселились. Мы пели, да? Ладно, неважно… так что, этот парень внизу, он был с Рикки?

— По-моему, это он. Было темно, разумеется, и он оставался в тени. Кажется, его зовут Холдсворт.

Они наблюдали, как мужчина дергает дверь библиотеки. Затем он пошел обратно.

— Вы хотели меня видеть, мистер Аркдейл? — Соресби выгнул пальцы, и один из суставов хрустнул тихим тревожным взрывом, которого он, казалось, не заметил. — Должен признаться, что после вчерашнего вечера…

— Да, да, мне действительно жаль. Я же сказал, кое-кто из парней немного перебрал и увлекся. Тысяча извинений. Надеюсь, вы не пострадали? Кости не переломаны, а?

— Нет. Только синяки на руках и царапина на…

— Прекрасно, прекрасно… искренне рад это слышать. А теперь вот что, Соресби, забудьте об этом… вы просто обязаны протянуть мне руку помощи. У меня к вам две просьбы. Во-первых, вы должны сегодня забрать кое-что у Прантона… знаете такого? Портной на Грин-стрит… и подержать у себя до завтрашнего вечера. Видите ли, приезжает мой опекун, а он решительно против того, чтобы я время от времени покупал себе приличный костюм. И Рикки тоже не одобрит, потому что мы не должны ходить к Прантону, его нет в списке колледжа, вот почему покупку нужно забрать. Я бы попросил Малгрейва, но чертов мошенник куда-то подевался сегодня утром. Не правда ли, слуги совсем обнаглели? Вечно ошиваются рядом, когда в них нет необходимости, и наоборот. На чем я остановился? Да, а вот и вторая просьба, намного важнее. Видите ли, он вбил себе в голову, что я должен подать заявку на медаль Водена, и у меня будут серьезные проблемы, если я этого не сделаю.

— Прошу прощения… кто вбил себе в голову?

— Я же сказал… мой дядя, сэр Чарльз. Он совершенно уверен, что я прославлю наше имя. Он завтра ужинает в колледже и пишет, что с нетерпением предвкушает удовольствие прочесть мою заявку на медаль Водена после ужина. Я собирался поговорить об этом с вами несколько недель назад, но как-то выскочило из головы. Все это чертовски неловко, можете мне поверить. Я даже не приступал к проклятой работе. А мне сейчас особенно необходимо, чтобы старый джентльмен пришел в филантропическое расположение духа.

Соресби нахмурился, но промолчал, лишь разогнул свою длинную руку и смахнул прядь волос со лба.

— Вы ведь справитесь с этим даже во сне, дорогой друг, — поспешил добавить Аркдейл, почувствовав сопротивление. — Каждому свое, а? Не могли бы вы мне помочь? Если мы сядем бок о бок, то мигом что-нибудь состряпаем. Только надо поторопиться. Мне надо показать опекуну завтра хоть что-нибудь, иначе я не отвечаю за последствия.

— Очень жаль, но у меня мало времени, — медленно произнес Соресби.

— Но я на вас полагаюсь! Такой человек, как вы, вечно уткнувшийся носом в книгу… да что там, честное слово, держу пари, что вы могли написать вполне приличное стихотворение, даже когда бегали в коротких штанишках.

— Но мистер Аркдейл, не забывайте, у нас совсем мало времени, если вы должны показать что-нибудь уже завтра. Чтобы претендовать на медаль Водена, необходимо проделать большую предварительную работу. В вашем случае опекун, несомненно, может пожелать обсудить ваше творение, а значит, вам придется продемонстрировать хоть минимальное знакомство с материалом.

— Вы должны мне помочь, — вспылил Аркдейл. — Послушайте, для человека ваших способностей это должно быть сущей безделицей. Подумайте… нужна тема, конечно… по правилам, какая угодно, лишь бы она доказывала бытие Божие. Разве не вокруг этого все вертится? Вокруг Бога или вроде того. Надо только срифмовать пару строк на латыни. И я не стал бы слишком тревожиться из-за старика… дядя и сам не великий ученый, вот почему так чертовски нечестно, что он ожидает успехов в учении от меня. Обещаю, вы не пожалеете.

Внезапно ему в голову пришла мысль.

— О… или вы сами подали заявку на медаль? Не потому ли вы противитесь?

Соресби покачал головой.

— Я завоевал ее в прошлом году, мистер Аркдейл. По правилам, ее нельзя завоевать дважды.

— А! И что за приз вам достался?

— Гинея, мистер Аркдейл; и медаль, разумеется.

— Пф! И это все? Какая скупость! Вот что, я дам вам три гинеи, если вы поможете мне состряпать сносную заявку.

— Три гинеи? — Сустав пальца снова хрустнул. — Право слово, мистер Аркдейл, это изрядная сумма денег.

— С другой стороны, мне не нужна эта чертова медаль. Мне нужно стихотворение, без промедления. Или хотя бы черновик этого чертова стихотворения.

— Возможно, я смогу оказать вам посильную помощь.

— Я так и знал! Я говорил себе, что умный человек, такой, как Соресби, непременно найдет выход.

— Учтите, я не обещаю, что работа будет соответствовать критериям. Но у меня есть идея.

Аркдейл подскочил на сиденье.

— Какая же?

— В прошлом году я испробовал несколько тем, прежде чем остановить свой выбор на одной. — Соресби снова хрустнул суставом. — Полагаю, я сумею отыскать записи.

— Замечательная мысль. Но ради бога, прекратите хрустеть костяшками, мой дорогой, я каждый раз вздрагиваю.

Соресби покраснел:

— Нижайше прошу меня извинить.

— Пустяки, оставьте. Продолжайте.

— В моем распоряжении только канва проекта, мистер Аркдейл. Я очертил тему… вчерне набросал треть или половину стихов, но после счел их чрезмерно елейными.