Звезда гигантов - Джеймс Патрик Хоган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он повернулся спиной к окну и засунул руки в карманы, пока думал и пытался вспомнить что-то, что озадачивало его еще до того, как он вышел из космического корабля. Это было что-то тривиальное, что-то, что едва было отмечено в те несколько мгновений, которые прошли между кратким появлением Калазара внутри корабля и первым взглядом Ханта на ошеломляющую сцену, которая встретила его снаружи как раз перед тем, как все сошло с ума. Это было что-то, связанное с Калазаром.
И тут его осенило. В Шапьероне ZORAC переводил между ганимцами и людьми с помощью наушников и горловых микрофонов, которые обеспечивали нормальное звучание синтезированных голосов, но которые не синхронизировались с движениями лица первоначальных ораторов. Но Калазар говорил без каких-либо подобных приспособлений и, по-видимому, довольно легко. Что делало это еще более странным, так это то, что гортань ганимцев производила низкую, гортанную артикуляцию и была совершенно неспособна воспроизвести человеческий тон даже приблизительно. Так как же Калазар это сделал, и при этом не выглядел как плохо дублированный фильм?
Ну, он не приблизится ни к каким ответам, стоя здесь, решил он. Дверь выглядела вполне нормально, и был только один способ узнать, заперта она или нет. Он был на полпути к ней, когда она открылась, и вошла Лин, выглядевшая прохладной и удобной в свитере с короткими рукавами и брюках. Он замер и уставился на нее, пока часть его инстинктивно напрягалась, ожидая, что она бросится через комнату и обнимет его за шею, рыдая в истинно героинской традиции. Вместо этого она остановилась прямо за дверью и небрежно осматривала комнату.
«Неплохо», — прокомментировала она. «Но ковер слишком темный. Он должен быть более ржаво-красного цвета». Ковер быстро изменился на более ржаво-красный.
Хант смотрел на него несколько секунд, моргнул, а затем оцепенело поднял глаза. «Как, черт возьми, ты это сделал?» — спросил он, снова опустив взгляд, чтобы убедиться, что ему это не почудилось. Он не почудил.
Она выглядела удивленной. «Это VISAR. Он может делать все, что угодно. Ты разве не разговаривала с ним?» Хант покачал головой. Лицо Лин стало озадаченным. «Если ты не знала, почему ты носишь другую одежду? Что случилось с твоим нарядом Нанука?»
Хант мог только покачать головой. «Я не знаю. Я тоже не знаю, как я сюда попал». Он снова уставился на ржаво-красный ковер. «Удивительно... Думаю, мне не помешает выпить».
«VISAR», — сказала Лин слегка повышенным голосом. «Как насчет скотча, чистого, без льда?» Стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью, материализовался из ниоткуда на столе рядом с Хантом. Лин подняла его и небрежно протянула ему. Он нерешительно потянулся, чтобы коснуться его кончиком пальца, в то же время наполовину надеясь, что его там не будет. Так и было. Он неуверенно взял стакан из ее руки и проверил глотком, затем залпом выпил треть остатка. Тепло плавно просочилось вниз по его груди и через несколько мгновений само по себе сотворило маленькое чудо. Хант сделал глубокий вдох, задержал его на несколько секунд, затем медленно, но все еще дрожа, выдохнул.
«Сигарета?» — спросил Лин. Хант кивнул, не задумываясь. Между его пальцев появилась уже зажженная сигарета. Даже не спрашивай об этом, сказал он себе.
Все это должно было быть какой-то сложной галлюцинацией. Как, когда, почему или где он не знал, но, похоже, на данный момент у него не было выбора, кроме как согласиться с этим. Возможно, вся эта предварительная интермедия была поставлена Туриенами, чтобы обеспечить период адаптации и ознакомления или что-то в этом роде. Если так, то он мог понять их точку зрения. Это было похоже на то, как если бы алхимика из Средневековья бросили в середину компьютеризированного химического завода. Туриену, или где бы это ни было, нужно было привыкнуть, понял он. Решив так много, он чувствовал, что, вероятно, уже преодолел самое большое препятствие. Но как Лину удалось так быстро адаптироваться? Возможно, были недостатки в том, чтобы быть ученым, о которых он раньше не думал.
Когда он поднял глаза и изучил ее лицо, он теперь мог видеть, что ее поверхностное спокойствие было вынужденным, чтобы контролировать скрытое смущение, не намного меньшее, чем его собственное. Ее разум временно блокировал себя от полного воздействия того, что все это значило, вероятно, способом, похожим на отсроченный шок, который был обычной реакцией на исключительно болезненные новости, такие как смерть близкого родственника. Он не мог обнаружить никаких признаков того, что она пережила что-то столь же травмирующее, как он. По крайней мере, за это можно было быть благодарным.
Он подошел к одному из стульев и повернулся, чтобы опереться на подлокотник. «Итак... как ты сюда попал?» — спросил он.
«Ну, я была прямо за тобой на гравитационном конвейере, или как ты это называешь, из того безумного места, куда мы все вышли из самолета, и затем...» Она замолчала, уловив растерянное выражение, проступившее на лице Ханта. «Ты ведь не понимаешь, о чем я говорю, да?»
Он покачал головой. «Какой гравитационный конвейер?»
Лин неуверенно нахмурилась. «Мы все вышли из самолета?.. . . Там было большое яркое место, где все было перевернуто и набок?.. . Что-то вроде того, что подняло нас по лестнице, подхватило нас всех и унесло по одной из труб — большой желто-белой?.. .» Она медленно перечисляла пункты и произносила их как вопросы, все время пристально глядя ему в лицо, словно пытаясь помочь ему определить момент, в котором он потерял нить, но было уже очевидно, что она испытала что-то совсем другое с самого начала.
Он помахал рукой перед лицом. «Ладно, опустим подробности. Как ты отделился от остальных?»
Лин начала отвечать, но затем внезапно остановилась и нахмурилась, словно впервые осознав, что ее собственные воспоминания были совсем не такими полными, как она думала. «Я не уверена...» Она колебалась. «Каким-то образом я оказалась... Я не знаю, где это было... Там была большая организационная схема, раскрашенная в цветные квадраты с именами внутри и строками, кто кому подчиняется, — это было связано с
